Ночью, в сиянии полной луны...

В прошлом полупрофессиональный музыкант (играл на казу)[1] и актер кабаре, Ким Ньюман сделался теперь «свободным художником» — писателем, кинокритиком и телеведущим. Его перу принадлежат такие работы, как «Фильмы ужасов: критический обзор с 1986 года» (Nightmare Movies: A Critical History of the Horror Film Since 1986), роман ужасов «Страшно аж жуть» (Ghastly Beyond Belief), написанный совместно с Нилом Гейманом и удостоенный премии Брэма Стокера (Bram Stoker Award), «Ужасы: 100 лучших книг» (Horror: 100 Best Books), созданный в соавторстве со Стивеном Джонсом, и «Фильмы о Диком Западе» (Wild West Movies). Среди других его произведений — «Во сне» (In Dreams), созданный при участии Пола Дж. Макоули, «Ночной мэр» (The Night Mayor), «Дурные сны» (Bad Dreams), «Яго» (Jago), «Кворум» (Quorum), «Кровавый Красный Барон» (The Bloody Red Baron) и другие, а также целый ряд приключенческих книг под псевдонимом Джек Йовил. Недавно в свет вышли два новых сборника рассказов «Необыкновенный доктор Тень и другие рассказы» (The Original Dr Shade and Other Stories) и «Знаменитые чудовища» (Famous Monsters).

Автор поясняет: «Написав замысловатую историю про вампиров для антологии „Вампиры“, я обдумывал идею создать что-нибудь не менее выдающееся и про оборотней и испытал внезапный приступ вдохновения, услышав музыкальную тему из песни Зорро в исполнении „Cordettes“[2], откуда и взято это название. Я должен также воздать должное трем бесценным книгам, давшим возможность выкристаллизоваться моим мыслям насчет Лос-Анджелеса, истории Калифорнии и Зорро: это кварцевый город: раскопки будущего в Лос-Анджелесе» (City of Quartz: Excavating the Future in Los Angeles) Майка Дэвиса, «К северу от Мехико: испаноязычные обитатели Соединенных Штатов» (North from Mexico: The Spanish Speaking People of the United States) Кэри Макуильямса и «Сказание о Зорро» (The Legend of Zorro) Билла Йенна".

Учитывая энциклопедические познания и эклектические вкусы автора, тех читателей, кто уже знаком с трудами Ньюмана, не удивит то, как мастерски он соединил легендарного головореза и зловещие уличные беспорядки в Лос-Анджелесе в рассказе о мифическом оборотне…

Угнетение — благодаря самой своей сущности — порождает силу, которая сокрушает его. И поднимается на борьбу защитник — защитник угнетенных.

I

Стью, — начал Гарсиа, — как насчет такой вот классной идеи?

Эта идея так и выпирала из-под его полицейской фуражки, превращая внутреннюю сторону ветрового стекла в серебристо-черное зеркало.

— Есть два копа в Восточном Лос-Анджелесе, парень… — Гарсиа ухмыльнулся полисмену по имени Скочмен, не отрывавшему глаз от дороги, а рук — от руля. — …и они на самом деле оборотни… — Полицейский Гарсиа, наполовину испанец, развернулся на переднем сиденье патрульной машины. Вывернув шею, он оглянулся на Стюарта, довольно поблескивая недобрыми черными глазками. — …а называется вся эта фигня…

Патрульная машина перевалила через "лежачего полицейского", и желудок Стюарта, расстроенный после перелета сквозь несколько часовых поясов, сжался.

— "Патрульная машина".

Может, это был вовсе не "лежачий полицейский". Может, что-то другое валялось на дороге.

Гарсиа хихикал над этой своей отличной идеей, твердя предполагаемое название, словно мантру. Стюарт пожал плечами в сумраке своего заднего сиденья, но сидящие впереди копы его практически не видели. Бесстрастное отражение лица Скочмена скользнуло по ветровому стеклу, когда машина проезжала под одним из редких горящих уличных фонарей.

Когда Гарсиа в первый раз представил ему второго полицейского, Стюарт решил, что он сказал: "Шотландец, мужчина". Наверняка Скочмен[4] подумал, что его ненормальный напарник-киношник, да к тому же еще прибывший из Англии — просто придурок.

— Как тебе это, Стью? Как думаешь, пройдет это в Пеории?[5]

Стюарт снова пожал плечами. За прошлую ночь Гарсиа выдал ему идеи для доброй дюжины фильмов. Фильмов про копов.

— Забирай ее для "Нью фронтир", парень, — настаивал Гарсиа. — "Патрульная машина", парень! Кино про копов-оборотней. Это будет круто. Можем писать на пару. Коллаборация, парень. Доход пополам.

Гарсиа завращал глазами, словно комический чикано,[6] которого он строил из себя, когда никого не бил. Потом завыл на луну. Она этой ночью была почти полная, до правильного диска не хватало лишь узкой полоски.

Коп носил усы, как у Чича Марина,[7] но он был куда более щуплым, чем Чич и Чонг. Ручищи у него были огромные, как у Попая.[8] Лишь в кевларовом пуленепробиваемом жилете тело его выглядело пропорционально сложенным и могучим, как у Шварценеггера.

— Кино про копов-оборотней, парень. Истории про человека-волка все любят. Особенно когда тот воюет со святошами. Вот это класс, парень. Скочмен, а на тебя полнолуние действует?

Скочмен скосил на него глаза и вновь уставился на дорогу. Его отражение в стекле было срезано тенью, и лишь глаза сверкали на затемненной верхней части лица. Он был похож на Бэтмена.

Или на Зорро.

Волосы его были собраны на затылке в конский хвост, как у Стивена Сигала, и тот, казалось, так стянул кожу, что лицо стало плоским и неподвижным, будто морда ящерицы. Полицейский старался выглядеть как можно страшнее. Ему довелось хлебнуть горя и испытаний и, как говорится, побывать на дне.

Это была вторая ночь из трех недель, которые Стюарту предстояло провести вместе с Гарсиа и Скочменом, патрулируя их район. У полиции Лос-Анджелеса были хорошие отношения с "Нью фронтир"; и Рэй Калм, так называемый директор студии, сумел организовать эту стажировку без всякого труда.

Как обычно, у всей встречающей делегации отвисли челюсти, когда английский писатель оказался чернокожим, но это быстро прошло. Большинство встретившихся Стюарту до сего времени копов были или неграми, или латиноамериканцами, или азиатами. Шефом городской полиции только что впервые был назначен японец Ясугиро Рюи. Белые, лосанджелесцы действительно европейского происхождения, были в меньшинстве, они забаррикадировались в безопасных анклавах, укрывшись за табличками "Стой, стреляю", понатыканными посреди газонов.

Машина тихо скользила по темным улицам. У Стюарта было ощущение, что люди так и разбегаются от них прочь. Все дома были изрисованы, и у каждого квартала граффити имели свой стиль. Слои бесчисленных перекрывающихся каракулей накладывались друг на друга. Некоторые называли это искусством, но Стюарту этот разноцветный хаос представлялся холстом, на котором столько раз расписывались, что не осталось места для картины.

Предполагалось, что он собирает материал для сценария "Крадущаяся тень". В книге (смотрите в кинотеатрах в следующем сезоне!) действие происходило в районе дешевой, муниципальной застройки на севере Лондона, но в кино (в этой фигне, как сказал бы Гарсиа) события было решено перенести в Энибаррио, США. И теперь Стюарт, он же — автор, изучал, как выглядят американские трущобы изнутри. Его бы вполне устроило провести уик-энд с пленками "Boyz N the Hood", "South Central" и парой-другой документальных программ Государственной службы радиовещания о социальных проблемах в Лос-Анджелесе и на том успокоиться. Именно так он и писал свой роман.

1

Казу — старинный духовой инструмент.

2

Популярная панк-группа.

3

Фраза из первого полнометражного фильма о Зорро, с Дугласом Фэрбенксом в главной роли. — Прим. ред.

4

Scotchman (англ.) — шотландец.

5

Одно время город Пеория считался настолько типичным американским городом, что, когда политики решали, насколько популярным будет тот или иной шаг, они часто задавали вопрос: *А пройдет ли это в Пеории?" ("Will it play in Peoria?"). — Прим. ред.

6

Чикано — американец мексиканского происхождения.

7

Чич Марин (Cheech Marin) — американец мексиканского происхождения, комедийный актер, получивший популярность, участвуя в комическом дуэте Чич и Чонг. — Прим. ред.

8

Попай — персонаж комиксов и мультфильмов.