Страница 3 из 60
Знаю ли я блондинку с причёской “конский хвост”? Более или менее. Это моя законная жена, первая и единственная, с которой я живу восемь лет и собираюсь жить дальше. Сейчас позову.
Могу подтвердить показания мужа. С писателем К. я познакомилась в пятницу вечером в ресторане Дома литераторов. Муж был приглашён как участник семинара и взял меня с собой. Случайно оказались рядом с К., разговорились, затащили домой.
О своих намерениях К. ничего необычайного не говорил. Теперь вспоминаю, что он смотрел на своё будущее мрачно. Сказал, что жить не захотел бы, если бы не смог писать книги. Я ещё спросила: “А вы уверены, что можете писать книги?” Спросила потому, что я эту фантастику в руки не беру, удивляюсь, кто её может читать вообще. Мог ли он сделать грустные выводы для себя? Не знаю. Кто же делает выводы из женского трёпа?
Потом мы с мужем уехали в Псков. Больше я не видела К.
Гражданка Д. Ф. работает в организации п/я №… начиная с 1.III.19… г. в должности заместителя заведующего лабораторией специального назначения. Проявила себя ценным и дисциплинированным работником, является автором рационализаторских предложений.
Идейно выдержанна, морально устойчива. Отношения с товарищами хорошие…
Вот тебе и блондинка с “конским хвостом”! Утёрся? Но в результате прослежено полностью времяпрепровождение К. накануне исчезновения.
Пятница 1.XI
11.00—18.00 — работа семинара.
19.00—22.00 — банкет.
Ночь на 2. XI
22.00—9.00 — в гостях у Ф.
Суббота 2.XI
9.00—11.00 — гостиница, отдых.
12.00—15.00 — в гостях у Л.
16.00 — возвращение в гостиницу.
17.00 — уход из гостиницы, исчезновение.
Итак, в 16.00 приходит в гостиницу и говорит о намерении спать до поезда. Час спустя покидает гостиницу. Что изменилось за час? Телефонный вызов? Чей? Ф. уже уехали в Псков Новое лицо? Никаких намёков не было. Самому что-то взбрело в голову? Версия чудачества опять? Единственная надежда — городской розыск.
…Вообще-то клиентов не примечаем, очень много проходит за смену. Но этого запомнил по особенному разговору. Йод покупал, заплатил за десять бутылочек. На йод ограничений у нас нет, отпускаем в одни руки сколько спрашивают. Но нормальному покупателю хватает одного флакончика. Подивился: “Рана большая, что ли?” А он в ответ: “Разве йод ядовитый? Губы мажут же”. Разъясняю: “Все хорошо в норму, по предписанию рецепта. Можно губу помазать йодом, можно и желудок сжечь”. — “Хорошо, — говорит, — я не все сразу выпью”. Шутит, но не улыбается. Ну я растабарывать не стал. У меня клиенты в очереди шумят.
Когда это было? Точно не помню, не обмануть бы. Вроде перед праздником за несколько дней
Летом пассажиров полно, битком набито, стоят на одной ноге, потому другую поставить некуда. Осенью, однако, до парка порожняком гоняем. И вот под вечер, в субботу, этот ехал: без шляпы, пальто драповое, длинноватое против моды и полуботиночки, несмотря на слякоть. Ему бы на Невском тротуары топтать, нечего делать в парке осенью. Непонятная личность. И ведёт себя странно. Пузырьками какими-то бренчит, на свет их смотрит, сам с собой разговаривает как психический. Глядит на пустое место и бормочет. Один раз даже в голос крикнул: “Решусь!” Хотела даже спросить: “На что решаетесь, гражданин?” Да посовестилась, не приучена мужиков задирать. Доехал до самого кольца, слез и потопал по лужам. Я ещё приметила — не к дачам завернул, а в парк — прямо. Но время было позднее, я побежала в будку погреться, мне за мужчинами ни к чему присматривать.
Хотя гр. К. или тело его до сего времени не обнаружено, тем не менее установленные факты свидетельствуют о нецелесообразности объявления ограниченного всесоюзного розыска.
1) Установлено, что гр. К. вышел 2 ноября около 17.00 из гостиницы “Октябрьская”, не имея при себе ни документов, ни вещей, ни значительных сумм денег, без шляпы и в городских полуботинках, то есть не был подготовлен для дальней дороги.
2) Из книги гр. К. “Ота-океаноборец”, гл. 30, видно, что автор давно размышлял о самоубийстве, оправдывая это недостойное сознательного человека деяние, считал его допустимым при наличии трудового стажа свыше 25 лет, каковой у г-на К. имелся.
3) Хотя конкретных поводов для самоубийства у г-на К. не называлось, но, как показывает писатель Л., работники литературы крайне болезненно воспринимают критику и самокритику. Как раз за сутки до исчезновения состоялся семинар, где писателю К. разъяснили, что он не обладает достаточной одарённостью. После того, в ночь на 2/XI с.г., в откровенной беседе с г-кой Ф. исчезнувший заявил, что он и жить не захотел бы, если бы не смог писать книги.
4) Установлено, что, выйдя из гостиницы, К. закупал йод в количествах, опасных для здоровья, при этом осведомлялся о размерах ядовитой дозы.
5) Установлено, что после этого гр. К. ехал на трамвае до загородного парка и вёл себя странно: сам с собой разговаривал, громко заявил: “Я решусь!” И при этом рассматривал бутылочки с йодом.
6) Установлено далее, что, доехав до кольца, гр. К. удалился в сторону парка, безлюдного в это время года.
Другие выходы из парка к железнодорожным станциям или на автомагистрали отсутствуют. Прохождение через парк для отъезда в другой населённый пункт нецелесообразно.
Все это приводит к наибольшей вероятности версии самоубийства.
Примечание.
Тело исчезнувшего в парке не обнаружено. Но поскольку низины парка были затоплены во время наводнения 4 ноября с. г., а в дальнейшем схлынувшая вода унесла в залив ряд временных летних строений и даже древесные насаждения, тело исчезнувшего, если таковое находилось в парке, должно было оказаться вынесенным в залив.
Все факты, известные следователю, изложены. Читатель может сделать вывод самостоятельно.
Сделали? А теперь сверьте догадку с рассказом самого исчезнувшего.
ПРИГЛАШЕНИЕ В ЗЕНИТ
Тр-р-р!
Телефонный звонок.
Пронзительный, напористый, требовательный, тревожный. Тр-р-р! Сними же трубку, по-хорошему просят.
В прежние времена неожиданность входила в жизнь стуком, набатом, заревом, цокотом копыт, лаем собак, криками, выстрелами. У нас все приключения начинаются с телефонного звонка.
Но я не хочу приключений сегодня. Лежу на кровати, свесив руку, лежу усталый и беззащитный, жду-жду-жду, когда же уймётся этот ненужный звонок.
Ну кто позвонит мне сюда, в гостиницу? Ошибка, наверное, как вчера в шесть утра. “Внимание, с вами будет говорить Баку. Арсэн, Арсэн, слышишь меня, Арсэн? Я послала орэхи самолётом, встречай самолёт с орэхами…”
Да не Арсэн я, пропади ты пропадом, торговка! Где твой Арсэн? Откуда я знаю? В милиции, надеюсь.
Ненавижу гостиницы. Что-то есть противоестественное в комнате, которая сдаётся всем подряд. Что-то неправильное в этой, пропахшей табачным пеплом мужской неуютности, в бездушной рациональности, когда на письменном столе не лежат блузки, а под подушкой нельзя найти взвод солдатиков в засаде. Мне душно в этой пустоте. Я хочу домой, в мир разбросанных блузок и штампованных солдатиков, в милый перевёрнутый мир, где одеяло — поле боя, а папка с рукописью — подставка для утюга.
Разве я жалуюсь на семью? Жаловаться на близких неделикатно — это признак пошлой бесхарактерности. Наоборот, восторгаюсь. Хотя восхищаться близкими тоже не принято — это признак пошлой сентиментальности. Нет, правда, у меня прекрасная жена. Она — единственный в мире человек, который делает нужное раньше приятного и третьестепенное раньше главного. Сын — тот в другом роде. Мы никак не можем его убедить, что сначала надо переписать дневник, подравнивая буквы с одинаковым наклоном, а потом уже идти в кино. Лично я не могу убедить, потому что сам не убеждён. Может быть, ему кино полезнее, чем чистописание.