Страница 8 из 12
Затем изображение потухло и исчезло. Юсмей смотрела в огонь камина.
— Леди… — Нежный голос Нэнк прервал тишину.
Юсмей поспешно набросила на змейку рукав и заслонила рукой талисман Гунноры. Но запах анжелики нельзя было скрыть.
— В чем дело, Нэнк? Я хотела разобрать свои травы и посмотреть, все ли у меня есть для чаши Кануна Полузимы.
Широкие ноздри Нэнк зашевелились, втягивая воздух.
— Лорд Хайл хочет поговорить с тобой, леди.
— Пусть войдет.
Когда Нэнк повернулась, Юсмей быстро надела на шею шнурок и спрятала амулет за ворот платья, а потом убрала мешочек с анжеликой.
Хайл вошел почти бесшумно. Она не слышала шагов, но чувствовала его появление. Как будто невидимая сила потревожила воздух.
— Лорд, Канун Полузимы, а у нас и приготовления не ведутся!
Она должна разыгрывать дурочку, занятую обрядами!
Юсмей внимательно рассматривала черты его лица. Насколько он похож на того пленника? Если память ее не подводит, различие стало глубже. Может, Хайл на ярмарке носил маску, а в Кейте снял ее?
— Канун Полузимы. — повторил он, как будто эти слова были сказаны на иностранном языке. — Ах да, праздник вашего народа… Мне очень жаль, леди, но тебе придется праздновать одной. Я получил важное известие и должен уехать. И не вернусь раньше завтрашнего дня. — Он понюхал воздух. — Какой-то незнакомый запах.
Юсмей показала на раскрытый сундучок.
— Травы. Я умею выращивать и использовать их. Вот и проверяла свои запасы — что кладется для вкуса, что для запаха. Но поскольку мы не празднуем, то это не понадобится.
— Я заслуживаю выговора, леди, за то, что так отдалился от тебя с тех пор, как мы приехали, и не заметил, что приближается твой праздник. Прости меня на этот раз.
Инстинкт говорил ей, что все это — просто слова. Хайл считает, что такие неопределенные обещания могут удовлетворить ее, словно малого ребенка.
Он сказал еще несколько ничего не значащих слов и ушел… Юсмей видела в окно, как муж уехал со своей вооруженной охраной. Почти сразу же вошла Нэнк с бронзовой чашей, в которой лежало ожерелье со множеством подвесок из зеленовато-голубого янтаря. Юсмей догадалась, что это редкая вещь; возможно, она ценнее всего движимого имущества в Апсдейле.
Юсмей надела ожерелье и подошла к зеркалу. Притворившись очень довольной, она пригласила Нэнк и двух служанок полюбоваться на чудесной подарок ее лорда и надеялась, что эта показная радость достаточна, чтобы усыпить бдительность Нэнк.
Юсмей туго затянула обшлага рукавов, чтобы Нэнк случайно не заметила браслета. Леди Кейт села за стол и, наполнив чашу, поднесла ее к губам. Потом покачала головой и беспечно произнесла:
— Не хочу сказать ничего плохого о вашем напитке, но если добавить в него мяты, будет еще лучше.
— В наших краях мало что известно о южных травах, леди — ответила Нэнк. — Кейт стоит на пути холодных ветров. Я слышала о мяте, но не знаю, как ее употребляют.
— А ты попробуй и скажи, права я или нет. Сегодня у нашего народа канун праздника. Поскольку лорд не смог провести его со мной, не согласишься ли…
Женщина на секунду заколебалась, затем ее всегда выслеживающие глаза обратились к кувшину на столе.
— Здесь слишком мало для второй чаши, леди. Ты всегда отказывалась от большого количества, поэтому служанка и не принесла.
— Так вели ей принести еще, Нэнк. Не отказывай мне в этом скудном пире в канун праздника!
Нэнк неохотно повернулась к лестнице, как человек, который рад бы отказаться, но не может. Юсмей снова подняла чашу. Она умела по запаху определять, хорош ли напиток. В питье было что-то подмешано. Юсмей чувствовала в этом уверенность, как если бы слышала за своим плечом предупреждение. Яд? Нет, вряд ли. Но есть такие травы, которыми пользуются в коварных целях — они вызывают глубокий сон, туманят разум, внушают фальшивые воспоминания.
Откуда возникло такое внезапное подозрение? Юсмей не знала. Кто-то ее предостерегал. Но кто? Как только Нэнк ушла, Юсмей начала действовать почти автоматически. Она освободила рукав и подержала браслет над чашей.
Змейка тут же зашевелилась, и теперь ее действия просто интересовали Юсмей, но не пугали.
Головка змеи окунулась в жидкость и размешала ее. Затем змея снова взяла в рот кончик хвоста и превратилась в браслет.
На лестнице появилась Нэнк с подносом и с чашей на нем. Юсмей подошла к своему сундучку, взяла мяту, а также прихватила немного другой травы — да так быстро и ловко, что сама себе удивилась. В свою чашу она положила одну мяту, а в чашу Нэнк — смесь мяты с другой травой, и маленькой ложкой тщательно размешала жидкость.
— По правилам, — она улыбнулась, — поскольку мы обе женщины, нам нужно было бы окунуть туда веточки плюща — на счастье, а потом бросить их в огонь, чтобы злая судьба ушла вместе с ними. Для мужчины подошел бы остролист, а для женщины — плющ. Но поскольку у нас ничего этого нет, я просто желаю тебе счастья.
— Тебе тоже, леди, — ответила Нэнк.
Юсмей пила спокойно, хотя подозрение не уходило. Насколько эффективна была змея в противодействии злу? Этого Юсмей не знала, но решила, что существо из вышивки — ее покровительница. Ведь талисман Гунноры не оттолкнул ее!
— Ну, что ты думаешь о мяте? — спросила Юсмей, допив свою чашу и отставив ее в сторону.
— У нее освежающий и приятный вкус. А теперь извини, леди, я пойду пригляжу за горничными. Ты говорила насчет праздника, и лорду было стыдно, что он забыл об этом. Мы сделаем все, что можем, для завтрашнего дня.
— Очень хорошо. Но лорд уже оказал мне милость… Да, ты можешь идти, Нэнк. Я тоже скоро лягу. Мне почему-то хочется спать.
Права ли она в своих догадках, что в напиток было что-то подмешано? Выражение лица Нэнк не изменилось.
Как только женщина ушла, Юсмей опять освободила рукав и подняла змею на уровне глаз. Но на этот раз никакого видения не было.
— Не знаю, что они хотят от меня, — обратилась она к змее, — но в Кейте много тайн, и — вероятно — опасностей всех сортов. Я не могу поднять меч, но не подставлю добровольно шею под ярмо.
Что бы ни ожидало меня, лучше прямо смотреть в лицо опасности, чем ждать и терять мужество.
После долгого молчания в мозг откуда-то пришло указание, что надо делать. Юсмей встала, сняла платье и надела просторную дорожную юбку и серый плащ.
На площадке лестницы она прислушалась: внизу все было тихо. Юсмей знала, что эта часть строения соединена с башнями, где располагались комнаты людей в капюшонах. Можно надеяться, что Нэнк и горничные спокойно спят.
Юсмей открыла наружную дверь. Ближайший путь к угловой башне вел прямо через двор, но она не хотела, чтобы ее увидели из какого-нибудь окна, и поэтому пошла вдоль стены. Плащ и юбка волочились по рыхлому снегу. Щеколду Юсмей подняла левой рукой, на которой была змея.
Дверь в убежище Хайла оказалась незаперта и легко — может быть, даже чересчур легко — открылась.