Лабиринт удачи

Дайана не стала спускаться на набережную, а чуть раньше свернула направо и, цокая каблуками по гладкой поверхности булыжников, двинулась к дому Кэролайн.

Он находился в конце тупика, носившего название Элм-лейн. Подойдя к началу этой обычно тихой улочки, Дайана ахнула: почти все свободное пространство было забито автомобилями. Многочисленные родственники прибыли приветствовать старейшего члена семьи.

Осторожно неся дорожную сумку перед собой и лавируя между разномастными средствами передвижения, Дайана приблизилась к кованой чугунной калитке, которая стояла распахнутой настежь. По обеим ее сторонам были разбиты огражденные бордюром из грубо тесанного природного камня цветники, на которых алели тюльпаны, желтела примула и местами проглядывали ромашки. Из глубины двора доносились голоса.

Дайана на минуту остановилась. Встречи с родственниками всегда были для нее непростым испытанием. А сегодня наверняка съехалось большинство потомков прабабушки. Они образовывали две линии. У истоков одной находился дедушка Дайаны - Том Митчем, сын Кэролайн и Джеймса Митчема. Другая начиналась с Китти Митчем.

У детей Кэролайн было много отпрысков. У Тома родилось трое детей, у Китти четверо. Впоследствии новая поросль образовала свои семьи, таким образом у Дайаны появилось множество двоюродных и троюродных братьев и сестер.

Некоторых она никогда не видела, иных путала по именам. А если к этому прибавить немалое количество племянников и племянниц, то можно себе представить, какие трудности порой испытывала Дайана во время встреч - к счастью, не таких уж частых - с многочисленной родней.

Прислушиваясь к доносящемуся со двора гулу, она невольно напряглась. Ей припомнились последние данные о численном состоянии семьи, которые на прошлой неделе сообщила в телефонном разговоре Минни, ее родная сестра. По подсчетам той, выходило, что на текущий момент у них с Дайаной не менее семидесяти пяти родственников. Однако даже эта цифра в скором будущем должна увеличиться, так как в некоторых молодых семьях ожидается прибавление.

Боже, дай мне силы продержаться до конца праздника! - мысленно взмолилась Дайана.

Затем со вздохом подняла сумку и шагнула во двор. Пройдя под образованной сплетением декоративных лиан аркой и свернув направо, она увидела их. Они были всюду. Сидели на скамейках, бродили небольшими группками по саду, закусывали у накрытых для фуршета столов. Дети всех возрастов играли на лужайке кто в мяч, кто в догонялки, кто прыгал через скакалку. В тенечке стояло три коляски с младенцами, возле них о чем-то оживленно беседовали молодые мамаши.

Бьюсь об заклад, обсуждают преимущества памперсов какой-то определенной фирмы перед всеми остальными, кисло подумала Дайана.

Ох, лучше бы я сказалась больной и не показывалась здесь сегодня!

К сожалению, это было невозможно. Во-первых, из-за Кэролайн. Ведь не каждый год человеку исполняется девяносто! Во-вторых, вокруг этого события был поднят такой ажиотаж, что проигнорировать его не представлялось возможным.

Ничего не поделаешь, придется влиться в родственную среду, усмехнулась про себя Дайана.

Она еще раз обвела взглядом двор, однако, к своему удивлению, не обнаружила той, ради кого и затеяно нынешнее торжество.

Что такое? - с оттенком беспокойства подумала Дайана. Уж не захворала ли старушка?

В этот момент ее заметили.

- О, дорогая! - раздалось рядом с Дайаной. - С приездом! Как давно мы не виделись!

Поворачиваясь, она уже знала, кому принадлежат эти нарочито радостные восклицания. Разумеется, кузине Эмме.

- Здравствуй, дорогая! - произнесла Дайана в тон.

Поставив сумку на мощенную плиткой дорожку, она раскинула руки и заключила кузину в объятия. Затем обе приложились друг к другу щеками. Покончив с имитацией поцелуев, Дайана отстранилась, оглядела Эмму с головы до ног и перешла в наступление.

- Все хорошеешь?

Эмма зарделась. Собственная внешность являлась ее слабым местом. Дело в том, что кузина была некрасива. В каком-то смысле ее можно было назвать противоположностью Дайаны - угловатые плечи, плоская грудь, нескладная худощавая фигура. При всем том Эмма обожала короткие юбки - не лучший выбор для голенастой, с мускулистыми икрами девушки, - которые чем-то делали ее похожей на страуса. А имя лишь подчеркивало это сходство, так как было созвучно названию «эму», которым орнитологи наградили одну из разновидностей страусиного семейства.

Лицо у кузины Эммы было вытянутым, длинный нос окружали рассыпанные по щекам веснушки, борясь с которыми та изводила тонны отбеливающего крема. Кожа действительно светлела, но коричневатые пятнышки на ее фоне становились лишь заметнее.

Вдобавок Эмма была перезревшей незамужней девицей. В свои тридцать семь лет она вряд ли могла рассчитывать, что какая-нибудь романтическая история завершится для нее браком… но продолжала надеяться.

К каким только ухищрениям она не прибегала, пытаясь привлечь к себе мужское внимание! В ход в избытке шли любые средства: косметика, парфюмерия, модные тряпки. Что кузина Эмма проделывала со своими волосами - не передать. Почти каждый месяц у нее менялись прически и цвет волос. В конце концов, перестаравшись, она сожгла многострадальные волосы, в результате чего ей пришлось постричься почти наголо. Произошло это недавно, и сейчас на макушке Эммы кучерявилась новая поросль естественного каштанового цвета.

Как ни странно, новая прическа ей шла и даже делала симпатичной, так что Дайана не очень кривила душой, говоря, что Эмма похорошела. Зато остальные проблемы кузины сохранились в том же виде. Ведь основная ее беда заключалась не столько во внешности, сколько в некоторых чертах характера. Причем сама она ни о чем таком даже не догадывалась. И для нее оставалось загадкой, почему спустя некоторое время после знакомства мужчины начинают избегать ее общества.

В каком-то смысле Дайана даже сочувствовала кузине. Жизнь показывала, что замуж выходят и гораздо более некрасивые девушки. Но надо было знать Эмму! Дайана не встречала более мелочного и въедливого человека. Эмме все было не так. Она беспрестанно одергивала и критиковала окружающих, включая даже тех мужчин, один из которых потенциально мог бы стать ее мужем. Ничего удивительного, что те находили мало приятного в подобного рода общении и старались его избегать.

- Тебе очень идет новая прическа, - добавила Дайана, внутренне морщась от собственного приторно-сладкого тона.

Любой другой человек на месте Эммы сразу понял бы искусственность подобных интонаций, но, к счастью, когда речь заходила о ее внешности, та была глуха к тонкостям.

- Правда? Тебе нравится? - произнесла она, сияя.

Дайана с готовностью кивнула.

- Просто блеск! У тебя замечательный парикмахер. Если бы мы жили в одном городе, я бы непременно попросила тебя свести меня к твоему мастеру.

Эмма хихикнула.

- А ты приезжай к нам в Бристоль. - Она потрогала кончиками пальцев недавно отросшие кудряшки и хвастливо заметила:

- Сегодня мне все делают комплименты. Благодаря своей прическе я непременно окажусь в центре всеобщего внимания на нынешнем празднике.

Дайана усмехнулась.

- Согласна. И даже больше скажу: ты будешь королевой бала! - Она окинула взглядом короткое шелковое платье кузины бутылочного цвета, с юбкой-клеш, украшенное неимоверным количеством рюшей и оборок.

Физиономия Эммы расплылась в самодовольной улыбке, но она тут же согнала ее и с озабоченным видом произнесла:

- А ты что-то неважно выглядишь, моя дорогая. Какая-то бледная.., или это цвет платья создает такой эффект? Не пойму…

Ну не может, чтобы не куснуть! - пронеслось в голове Дайаны. Даже в ответ на комплимент непременно скажет гадость.

- За меня не беспокойся, - тонко ухмыльнулась она. - Я в полном порядке.

Эмма кивнула.

- Очень хорошо. Значит, все дело в одежде.

Цвет топленого молока явно тебе не идет. На твоем месте я бы убрала это платье подальше и никогда не надевала.