Подарок к Рождеству

Если бы Оливия и хотела сопротивляться, она бы не смогла. Он вышел раньше, чем к ней вернулось дыхание.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Оливия стояла там, где он ее оставил, с бешено колотившимся сердцем. Ее переполняло изумление и счастье. Почему он поцеловал ее? Да еще как… И что он такое сказал про намерения?

Стоя посреди комнаты, она унеслась в волшебные грезы, пока их не развеяли вернувшиеся Нелл, Дирк и его мать.

– Когда нет Хасо, дом кажется пустым, – сказал Дирк. – Жаль, что через неделю меня здесь не будет, не удастся повидать его и Риту.

– Ты задержишься еще на день-два? – спросила мать.

– Да, мне надо быть в Лейдене к среде. Начнется новый курс.

– Но вы уже получили образование? – спросила Оливия, радуясь, что есть о чем поговорить.

– Да, однако оно еще не закончено. Я не надеюсь стать таким светилом, как Хасо, но приложу все силы, чтобы поддержать честь семьи.

– Хирургия?

– Хирургия. Это у нас в крови, потомственное, знаете ли. – Он заметил опущенную голову Нелл. – Кто будет играть в лудо?

Два дня спустя Оливия проводила Дирка с искренним сожалением. Дирк был мастер на забавы, великолепно ладил с Нелл и все время смешил Оливию – в бабушкином доме ей редко доводилось смеяться. Однако она честно призналась себе, что, даже если бы он не имел всех этих достоинств, она любила бы его потому, что он – брат Хасо, а все, что близко Хасо, близко и ей.

Те несколько дней, что оставались до приезда Хасо, она посвятила Нелл. Она убеждала девочку, что на каникулах ей надо жить с матерью, ей казалось, что этого хочет Хасо. Она не очень преуспела, но не оставляла попыток.

Снегопада не было уже несколько дней, но снег толстым слоем покрывал землю. Небо было бледно-голубое, солнце светило, но казалось холодным, как снег. Закутавшись, они ходили гулять, а однажды госпожа ван дер Эйслер, усадив Тобера за руль, свозила их в Леуварден.

Они пообедали в большом ресторане «Под навесом», потом прошлись по магазинам, и Оливия, у которой в Кошельке звенело всего несколько монет, купила две керамические вазочки, жалея, что не может купить изящные серебряные вещицы: ложечки, маленькие конфетницы, витую брошку. Спутница Оливии выразила восхищение вазочками и сказала себе – хорошо бы Хасо придумал, как заплатить Оливии. В конце концов, бедная девочка помчалась в Голландию по первому зову, она даже в банк не успела заглянуть. А может быть, у нее нет счета в банке, подумала госпожа ван дер Эйслер. Хасо будет очень раздосадован, когда узнает… Имея более чем достаточно денег, он тем не менее не забывал, что кто-то может нуждаться. Он слишком щедрый, думала она, вспоминая, что Рита время от времени берет у него в долг и никогда не отдает. С миллионами, оставленными ей Робом, и при ее хорошо оплачиваемой работе Рите всегда не хватает денег на дорогостоящие наряды, которые она так любит.

Оливия с беспокойством ждала приближения уик-энда, госпожа ван дер Эйслер тоже. Хасо, правда, сказал, что не намерен жениться на Рите, но Рита – умная женщина, красивая, интересная и, когда захочет, обаятельная.

Оливия страстно желала снова увидеть Хасо, может быть, им не доведется побыть наедине, но как ей вести себя с ним? Делать вид, что он не целовал ее… что это пустячок, который можно выбросить из памяти? Скажет ли Хасо, когда ей отправляться в Англию? Что бы там они ни решили, Нелл пора возвращаться в школу, и чем скорее, тем лучше. Наконец, самое худшее: может, Рита уже женила его на себе?

Оливия лежала без сна и думала. Если бы она была чем-то вроде Риты, мог бы он в нее влюбиться и жениться на ней? Оливия решила, что мог бы. При хорошей одежде и прочих равных условиях она бы посоперничала с Ритой и, возможно, победила. Она взбила подушки и закрыла глаза. Плохие мысли, сурово сказала она себе, ни к чему хорошему, детка, не приведут.

В субботу утром она пошла с Нелл в деревню купить конфет, потому что ждать Хасо и Риту дома было нестерпимо мучительно. Лучше вернуться, когда они уже приедут, и тогда любая неловкость будет сглажена шумом приветствий. Она посоветовалась с госпожой ван дер Эйслер, и та ее поддержала.

– Девочка взвинченна. Я очень надеюсь, что Рита согласилась на предложение Хасо и все решилось удовлетворительно.

На предложение, повторила про себя несчастная Оливия, и ушла, забрав Нелл. Они долго выбирали сладости в деревенской лавке. Когда они вернулись, «бентли» стоял перед домом, и Нелл вцепилась в руку Оливии.

– Мы сейчас войдем, быстренько скажем «привет!» и уйдем привести себя в порядок. Скоро будет ленч.

– С дядей Хасо хорошо будет опять увидеться, – упавшим голосом сказала Нелл.

– И с мамой. Я уверена, она тебя ждет не дождется.

Нелл посмотрела на Оливию печальным взглядом.

– Не говори глупостей.

Они обошли вокруг дома и зашли через боковой вход, сняли сапоги и пальто. Оливия гадала, как бы им пробраться наверх по черной лестнице, чтобы уложить взъерошенные волосы и поправить одежду, прежде чем появиться в гостиной, но тут их увидела Анке, поманила и, выговаривая что-то на своем языке, распахнула двери гостиной.

Они остановились на пороге, и все собравшиеся в комнате повернулись в их сторону.

Госпожа ван дер Эйслер и ее сын заговорили одновременно:

– Вот и вы, мои дорогие, чудесно.

– Я знаю, вы ходили в деревню за конфетами. – Мистер ван дер Эйслер подкинул восхищенную Нелл и одарил Оливию быстрой улыбкой.

Рита не встала с кресла, а протянула руки.

– Нелл, какая ты растрепанная. Кажется, из Оливии получается не слишком хорошая нянька.

Поди, поцелуй меня. – И когда девочка неохотно подошла, Рита обняла ее. – Ты без меня скучала?

– Оливия очень хорошая нянька, и потом, она не нянька, она человек, как ты, или бабушка, или мистер ван дер Эйслер.

Рита нетерпеливо сказала:

– Да-да, конечно, человек. А теперь пойди причешись и вымой руки. Что это у тебя за щекой? Что ты ешь?

– Конфету. В деревенском магазине…

– Да-да, хватит об этом. Скоро ленч, и дядя Хасо хочет с тобой поговорить.

Все это время она игнорировала Оливию, которая по знаку госпожи ван дер Эйслер подошла и села рядом с ней. Мистер ван дер Эйслер, сидя в кресле, поглаживал Ахилла и не принимал участия в разговоре. Можно было только гадать, о чем он думает.

Значит, скоро мы все узнаем, сказала себе Оливия. Не может быть, чтобы я сразу же уехала домой. К сожалению, в этой мысли не содержалось и намека на правду, но уехать в Англию, никогда больше не видеть Хасо – это было непереносимо! А от мысли, что он женится на Рите, у Оливии останавливалось сердце.

Что ж, эта женщина очень органично вписывается в его прелестный старинный дом – будничный костюм из твида, стоящий бешеных денег, сапоги из кожи, мягкой, как шелк, кашемировый джемпер, каждый волосок уложен, идеальный макияж…

Они с Нелл поднялись наверх. Девочка слонялась из угла в угол, оттягивая момент возвращения в гостиную. Оливия ее понимала. Причесываясь, Оливия безжалостно дергала спутанные волосы. То, что мистер ван дер Эйслер держался в стороне, сулило им печальное будущее.

– Как ты думаешь, дядя Хасо не отдаст меня той ужасной леди? – шепотом спросила Нелл.

Оливия, успокаивая, обняла малышку.

– Твой дядя Хасо любит тебя. Он не даст тебя в обиду. То, что он решит, будет правильно, моя крошка.

– Но ты уедешь…

– Да, а ты вернешься в школу, и я буду тебя навещать, я обещаю.

– Тебе грустно?

– Грустно? Мне? Нет, дорогая, с чего мне грустить?

– У тебя лицо грустное.

– Наверное, это потому, что я голодная. – Она вспомнила, что надо выглядеть жизнерадостной. – Пошли.

Ленч проходил неторопливо, разговоры велись самые общие, так чтобы все принимали участие. Опасаясь проницательного взгляда мистера ван дер Эйслера, Оливия, если не была занята едой, улыбалась. Может, она выглядит глуповатой, зато не печальной. Она вежливо отвечала, когда к ней обращалась Рита, соглашалась с хозяином, что погода всю неделю стояла отличная, и старалась игнорировать Ритины выпады против Нелл, чьи манеры за столом оставляли желать лучшего, хотя в ее возрасте иначе и не бывает.