Наполеон. Попытка 2

За время службы в Валансе Наполеон прочитал книг больше, чем многие его сослуживцы и современники за всю жизнь. Он читал и конспектировал книги по математике, географии, истории. Но не обошел вниманием, разумеется, и знаменитую просветительскую литературу XVIII века – Вольтера, Руссо, Даламбера (который был не только математиком, но и философом), Дидро. Штудировал Бонапарт и худлит – Гёте, Корнеля, Мольера, Бомарше. Все, что читала Франция, читал и Наполеон. Жадно впитывая книжную Францию, он постепенно и сам становился Францией. Позже, поехав после долгих лет отсутствия на Корсику в отпуск, Наполеон свежим взглядом посмотрел на все это убожество и понял, каким дураком он был в детстве, желая независимости Корсики – независимости от культуры. К этому времени Наполеон вырос из Корсики, как Сталин из Грузии.

Для того чтобы еще больше облегчить жизнь матери, Наполеон забрал к себе маленького брата – Луи. Наполеон фактически заменил ему отца. И, как выяснилось, отцом он стал неплохим. Луи жил в мансарде над комнатой брата. И каждое утро, за пару часов до ухода на службу, Наполеон просыпался и будил брата, грохоча палкой в потолок. Недовольный и невыспавшийся Луи спускался вниз, где Наполеон занимался с ним математикой.

Одним прекрасным утром, не желающий рано вставать мальчик опоздал на урок к своему наставнику, которому и самому-то о ту пору было 17 лет.

– Вы чего это опаздываете, сударь? – строго спросил Наполеон.

– О-ой, мне такой со-он снился, – ответил брат. – Не хотелось даже вставать!

– Какой еще сон?

– Мне снилось, что я – король! – ответил Луи.

– А я тогда кто? Император, что ли? – пожал плечами Наполеон. – Давай за уроки, лентяй!..

...Через два десятка лет Луи Бонапарт станет королем Голландии. И назначит его на эту «работу» император Наполеон.

Но это будет не скоро. А пока, оттянув лямку службы три года, Наполеон вместе с полком передислоцируется в другой город – Оксонн. Там его «читательские запои» продолжились. Причем книжный корм был явно «в коня»: Наполеон не забывал почти ничего из прочитанного. Однажды за какую-то провинность или юношеское озорство он угодил на гауптвахту. В помещении, где молодой офицер отбывал свое непродолжительное заключение, случайно оказалась книга по римскому праву. Наполеон немедленно взял ее в руки и за время отсидки прочел всю. Небу был явно угоден этот арест, ибо через пятнадцать лет, когда Наполеон разрабатывал свой знаменитый Наполеоновский кодекс, знание римского права ему очень пригодилось. Точным цитированием когда-то прочитанного тома он поражал на заседаниях французских юристов.

А вот вам другая история о его необыкновенной памяти...

В 1808 году император давал обед в Эрфурте для своих побежденных евродрузей. На обеде присутствовали русский царь Александр, король Баварии, король Саксонии, королева Вестфалии, герцог Ольденбургский и прочая мелкая венценосная шушера. Разговор зашел о так называемой Золотой булле. Один из присутствовавших на обеде мелких принцев дал краткую справку об этом документе и даже назвал год его принятия – 1409-й.

– Вы ошибаетесь, – поправил Наполеон. – Золотая булла была принята в 1336 году, при Карле IV.

– Точно! – вспомнил принц. – Но вы-то почему об этом знаете?

– Когда я был простым сублейтенантом, – начал Наполеон и заметил, как вдруг затих стол и изменились выражения лиц присутствующих. Обедая вместе с ним за одним столом и признавая его как победителя, все эти потомственные аристократы, чьи родословные уходили корнями в глубь веков, уже привыкли воспринимать Наполеона как императора. И неосторожно брошенная императором фраза о том, кем он был когда-то, резанула породистых аристократов, внезапно напомнив им об истинном положении вещей. А надо сказать, в ту эпоху сословные пережитки были невероятно сильны! Почитайте литературу того времени, и вы увидите: чтобы поженить влюбленных героев (породистую даму-аристократку с беспородным, но благородным душою красавцем), автор пьесы или книги все время был вынужден прибегать к одному и тому же искусственному приему: в конце пьесы вдруг выяснялось, что на самом деле юноша – тайно потерянный в детстве отпрыск благородного семейства. То есть породистая особь, а не какой-то там простолюдин! Уф-ф!.. Общественность в лице зрителя и читателя облегченно вздыхает: приличия соблюдены! Дама не выскочила замуж за дворнягу!.. Теперь вы понимаете, каким позором считал обедневший барон брак своей дочери с разбогатевшим мещанином?..

Вот и после слов Наполеона породистые псы, вдруг на мгновение опомнившись, увидели себя в компании с почти беспородной дворнягой. Причем эта дворняга была явным хозяином положения и более того – хозяином всей Европы!

Поняв этот моментальный эмоциональный шквальчик, всколыхнувший занавески пыльных аристократических душ, Наполеон улыбнулся и продолжил:

– Когда я был простым сублейтенантом, я провел несколько лет в гарнизоне и перечитал там весь книжный магазин. И почти ничего не забыл. А уж касательно цифр, то их я вообще не забываю. Часто подсказываю своим министрам цифры из их же прошлых отчетов.

Кстати, в окружении Наполеона было полно «безродных», но талантливых людей. Скажем, маршал Виктор и будущий герцог Беллюнский – бывший бакалейщик. Знаменитый Мюрат, будущий король Неаполя – сын трактирщика. Маршал Ожеро – сын бондаря. Маршал Ней – сын рыночной торговки. Маршалл Ланн – сын конюха. Маршал Лефевр – крестьянина. Кипение революции и чутье Наполеона на таланты выбросили наверх такую яркую плеяду удивительных людей, что подобного феномена не было, пожалуй, никогда прежде. Гёте говорил, что наполеоновских маршалов можно поставить в один ряд с героями Древней Греции. А после Второй мировой войны один английский публицист, желая похвалить выдающиеся способности Жукова, Рокоссовского и Василевского, написал, что в Советском Союзе выдвинулась такая «блистательная плеяда генералов и маршалов, равных которым не было со времен Великой армии Наполеона».

Пушкин, Лермонтов, Жуковский, несмотря на то что с Наполеоном у них были свои «русско-патриотические» счеты за 1812 год, писали о созвездии окружавших императора людей и о самом Наполеоне подчеркнуто уважительно. Почитайте «Ночной смотр» Жуковского, удивительный «Воздушный корабль» Лермонтова, пушкинского «Наполеона», и вы многое поймете. Да и сам царь Александр в письме к матери так отзывался о правителе Франции: «В настоящее время она [Франция] управляется необыкновенным человеком, таланты, гений которого не могут быть оспариваемы...»

А вот как самокритично оценивал наш царь самого себя в сравнении с Наполеоном и свое окружение в сравнении с наполеоновским окружением: «Относительно таланта, может, у меня его недостаточно, но ведь таланты не приобретаются, они – дар природы. Справедливости ради должен признать, что ничего нет удивительного в моих неудачах, когда у меня нет хороших помощников, когда терплю недостаток в деятелях по всем частям... в такое ужасное время и против врага... высоко талантливого, которого поддерживают соединенные силы всей Европы и множество даровитых людей, появившихся на свет за 20 лет войны и революции».

Сам себя, однако, Наполеон гением не считал. О своей гениальности он всегда говорил с иронией, а вот чем по-настоящему гордился, так это целеустремленностью и возможностью невероятно много работать в высоком темпе. Своим вновь назначаемым министрам император полушутя объяснял, что через несколько лет работы в его правительстве они будут испытывать трудности с мочеиспусканием из-за предельных нагрузок.

Сам Наполеон времени на ерунду не терял, он спал по 4 часа в сутки, на обед тратил 12 минут: «Я работаю всегда, работаю во время обеда, работаю, когда я в театре; я просыпаюсь ночью, чтобы работать».

За короткий по историческим меркам срок своего правления он успел сделать так много только благодаря необыкновенному темпоритму жизни. Наполеоновский камердинер в своих мемуарах писал: «Какие замечательные вещи случались в течение тех пятнадцати лет! Те, кто находился при императоре, жили словно в эпицентре урагана; и столь скорой была смена событий, что тот или иной приближенный ко двору императора чувствовал себя просто ошеломленным. И если ему хотелось передохнуть и на мгновение ослабить внимание, то тут же, подобно новому шквалу, наступали новые события, которые увлекали беднягу за собой, не давая ему возможности опомниться и собраться с мыслями».