Страница 18 из 90
Антилопы и замаскированные охотники. Бушменский наскальный рисунок из Южной Африки
«Разделившись на две команды, — пишет Л. ван дер Пост, — мужчины расположились на коленях в песке друг против друга на расстоянии приблизительно пятнадцать ярдов. Криками и движениями они вызывали соперников на бой. Крики становились все громче, движения энергичней, пока наконец они не вступили в сражение. Они с силой «метали» копья, натягивали тетивы луков и ловко «уклонялись» от вражеских ударов, как если бы в действительности на них падал дождь стрел и копий. И хотя никто из них за все время действия не поднялся с колен, их жесты, движения тел, выражение лиц, боевые кличи, стоны раненых и сцены смерти позволили воссоздать яркую атмосферу сражения». Но вот неожиданно сражающиеся проникаются отвращением к своему кровавому делу, как будто над их акациевым райским садом Калахари прозвучал гневный голос Бога, укоряющего людей за грех взаимного убийства. Оставив оружие, соперники вступают в переговоры: кровь не должна пролиться снова! Оба племени делят пустыню на две зоны, обещая никогда не пересекать установленную границу…
Что означает эта странная пантомима? Только ли воспоминание о когда-то имевшей место войне? И зачем из поколения в поколения бушмены устраивают этот театр?
Трудно отделаться от мысли, что подобные сценки призваны противодействовать внутриплеменной агрессии. Этот фактор, весьма важный для выживания человеческих групп в доисторическую эпоху, мало кем принимается во внимание — исследователи более склонны рассуждать о межплеменной конкуренции, войнах за охотничьи территории и т. п. А как улаживались отношения внутри той или иной группы? Ведь и сегодня члены одной семьи нередко готовы перебить друг друга, что уж говорить о том, что творилось десятки тысяч лет назад!
Внутриплеменная агрессия — это не замена воинственности, направленной вовне. Она существует независимо от внешних условий. Очевидно, человек очень рано выработал формы поведения, позволяющие избегать таких затруднительных положений. У бушменов, например, эти формы поведения включают в себя традиции взаимного уважения, сложные отношения родства, сильный институт брака и культивирование музыкального и театрального искусства, включающего в себя элементы психологической драмы. Не было необходимости в сильных лидерах, чтобы уладить споры. В других «примитивных» обществах приняты различные виды запретов (табу), жесткая иерархия подчинения (подобная той, что существует в стае обезьян-бабуинов), разные методы морального давления — общественное презрение, насмешки, изгнание и т. п.
Охота в саванне. Бушменский наскальный рисунок
Способность компенсировать внутриплеменную агрессию посредством культуры присуща всем традиционным обществам, живущим в «золотом веке». Это не означает, что агрессия снимается совсем: по наблюдениям антропологов, даже в среде пигмеев, живущих в джунглях Африки, жизнь далека от мирной — мужья, например, часто бьют своих жен, и наоборот. И все же выход отрицательных эмоций через установленные внутри общества каналы позволяет избегать целенаправленной, расчетливой агрессии. «Дикие» охотники каменного века сумели решить эту проблему и установить культурные традиции, позволяющие разряжать внутриплеменную напряженность в максимально возможной степени. Поступить иначе означало гибель для них: «восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его…» (Быт., 4: 8). Искусство снятия внутриплеменной агрессии стало, таким образом, важнейшим шагом на пути эволюционной адаптации человечества — тем более важным, что это была адаптация не генетическая, а культурная.
Бушмены-музыканты. Бушменский наскальный рисунок
Интересно, что именно эти механизмы, защищающие традиционное общество от внутренней агрессии, первыми ломаются под натиском «цивилизации», понимаемой как ничем не ограниченную свободу личности. Необратимая ломка этих механизмов началась, вероятно, шесть-семь тысячелетий назад, когда эпоха «золотого века» завершилась и на смену ей пришла система, основанная на «эго» («я»). С формированием этой системы связано появление первых рабовладельческих государств в Месопотамии и Древнем Египте (IV–III тыс. до н. э.). Эта система в итоге создала то, что мы называем современной цивилизацией. Основанная на потреблении, удаленная от всех биологических основ человечества, эта цивилизация ставит человека перед очень трудной ситуацией. В который раз мы сталкиваемся здесь с глубокой истиной, выраженной в библейской притче о вкушении запрещенных плодов от древа познания: «в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло» (Быт., 3: 5). Но стало ли человечество счастливей, обладая всеми благами технологической цивилизации? Если да, то откуда берутся мечты о том, как хорошо было бы жить простой и естественной жизнью где-нибудь на лоне природы, не заботясь о хлебе насущном и не неся ответственности за что-либо?
За примерами не надо далеко ходить. Одно из последних обществ «золотого века» — бушменское — прекратило свое существование во 2-й половине XX века, буквально на наших с вами глазах, и сегодня мы можем воочию наблюдать последствия этого «изгнания из рая». Современные бушмены, лишившиеся практически всех своих традиционных источников существования и втянутые в орбиту индустриального развития, сегодня ведут оседлый образ жизни, живут в деревнях, занимаются сельским хозяйством и разводят скот. У них появились деньги, которые можно тратить на одежду и предметы массового производства. Исследователи, изучающие жизнь бушменов, отмечают, что внешне многие их ценности фактически не изменились. Они все еще считают себя охотниками, временно занимающимися другими делами. Однако внутри бушменского общества произошли важные сдвиги, свидетельствующие о глубоких внутренних переменах. Например, прежде все хижины в бушменском поселке были обращены к общей центральной площади так, чтобы люди в любое время могли разделять удовольствие взаимного общения. Теперь бушмены стали ставить свои дома поодаль друг от друга, боком или тылом к общественному центру, как будто каждая семья обладает чем-то, что хочет скрыть от соплеменников.
И им действительно есть что скрывать. Бывшие охотники и собиратели диких плодов открыли для себя частную собственность. Сама по себе частная собственность не плоха и не хороша, ловушка таится в вопросе личного отношения к ней. Подобно многим другим народам, бушмены попались в эту ловушку. Женщины-бушменки начали накапливать в сундуках красивые цветные ткани, бусы, эмалированную посуду, одеяла и т. п. в количествах, во много раз превышающих их потребности. Нет нужды говорить, что бушмены, еще недавно ходившие голыми, теперь носят одежду — «и открылись глаза у них… и узнали они, что наги» (Быт., 3: 7). Счастливая жизнь одной большой семьей, с общими заботами и общими радостями, закончилась. И хотя бушмены все еще говорят, что племенные узы важны для них, на практике это ничего не означает. Они часто ссорятся между собой, и их споры улаживаются при посредстве негров-банту, которые по-прежнему относятся к ним как к дикарям, иронически именуя их «нашими бушменами». Оседлая жизнь и возможность владения частной собственностью полностью разрушили баланс, поддерживавший традиционную культуру бушменов. «Золотой век» закончился, система «эго» восторжествовала. Изгнанные из рая, бушмены пытаются найти комфорт в бесполезных, но красочных продуктах цивилизации, которые напоминают им о былой красоте существования в цельности и социальной гармонии… «И выслал его Господь Бог из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят» (Быт., 3: 23).