Страница 73 из 82
Не боялся никого,
А попал в литературу -
И надули самого.
Здесь хватило б и для внуков,
Да сто книжек издал в год,
И теперь карман мой звуков
Никаких не издает!
(1844)
Я люблю простор и барство
И живу, как жили встарь!
Я – обширнейшего царства
Полновластный государь.
Широки мои владенья -
У меня с давнишних пор
Десять тысяч душ именья
И осьмнадцать тысяч свор!
Дом величественной формы
Прочно выстроен для псов,-
Я скупаю им для корма
Старых кляч со всех концов.
Лучшим псам и стол особый,
А отличных так люблю,
Что рядком с своей особой
И с женой своей кормлю!
Стоит ночью встрепенуться,
Затрубить – на голос мой
Тотчас всадники проснутся,
Псы начнут веселый вой.
Вмиг усеяна дорога,
Счета нет собачьих свор;
Затрубим – и звуки рога
Потрясают дол и бор.
Дорога моя забава,
Да зато и веселит.
Об моей охоте слава
По губернии гремит!
Да зато как гаркнут "слушай!"
Доезжачие в бору,
И зальются вдруг тявкуши,
Словно птицы поутру,
Как кубарь, матерый заяц
Чистым лугом подерет
И ушами, как китаец,
Хлопать в ужасе начнет,-
Тут последняя копейка
Мне не стоит пустяка,
Только б Сокол или Змейка
Подхватили русака!
Я живу в отъезжем поле,
Днем травлю, а ночь кучу,
И во всей вселенной боле
Ничего знать не хочу!
Я люблю простор и барство
И живу, как жили встарь.
Я – обширнейшего царства
Полновластный государь.
(1844)
Пощечина людей позорит -
Так думал в старину народ,
А в наши дни – никто не спорит -
Бывает и наоборот.
Был у меня бедняк знакомый
С почтенным выпуклым лицом,
Питался редькой и соломой
И слыл в народе подлецом,
Да вдруг столкнулся с богачом:
Затеял ссору с ним пустую,
Пощечину изволил съесть,
Сто тысяч взял на мировую
И вдруг попал в почет и в честь.
Все – кто и ведал и не ведал -
К нему с почтением тотчас,
И даже там вчера обедал
Кой-кто, мне кажется, из вас.
И что ж? Ведь было б безрассудно
Сердиться, мщенье замышлять,
Боль усмирить в щеке нетрудно,
Сто тысяч мудрено достать…
А с ними проживешь так чудно
И беззаботно целый век…
Не сто – пожалуйте пять тысяч,-
Я сам, как честный человек,
Себя сейчас позволю высечь!
(1844)
196.
Читатель мой! я был когда-то сам
Российских книг отъявленный ценитель
И яростно (не верю я ушам,
Но утверждал так некий сочинитель)
Уничтожал таланты и гасил
В младых сердцах божественное пламя…
Но дешево издатель мне платил -
И бросил я критическое знамя…
197. КОЛЫБЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Есть край, где горит беззакатное солнце
Алмазным пожаром в безбрежной дали
И сыплет горстями лучи, как червонцы,
На лоно роскошной и щедрой земли,
Где северный холод, вьюга и морозы
Сердец не сжимают, не сушат костей,
Где розы – как девы, а девы – как розы,
Где всё наслажденье, восторг для очей,
Где тигр кровожадный свободно кочует
И робкая серна находит приют,
Но где человек человека бичует,
Где плачут и стонут, где режут и жгут,
Где волны морские окрашены кровью,
Усеяно трупами мрачное дно…
198. ИЗ ФЕЛЬЕТОНА "ПИСЬМО К ДОКТОРУ ПУФУ"
Почтеннейший Иван Иваныч!
Великодушный доктор наш!
Всегда зачитываюсь за ночь
Статеек ваших. Гений ваш -
Благотворитель всей России!
Вы краше дня, вы ярче звезд,
И перед вами клонит выи
Весь Новоладожский уезд.
Действительно, вы благодетель
Желудков наших, – а от них
И гнев, и злость, и добродетель,
И множество страстей других.
У нас помещик был свирепый -
Неукротимая душа!
Он раз в жену тарелкой с репой
Пустил – зачем не хороша!!!
Ко всем сварливо придирался,
Худел, страдальчески хандрил,
И в доме всяк его боялся
И ни единый не любил!
Его сердитый, злобный говор
На миг в семействе не смолкал,
Неоднократно битый повар
Свое искусство проклинал.
Вдруг…(но какой, скажите, кистью
Здесь подвиг ваш изображу?
Поверьте, движим не корыстью,
Но благодарностью – пишу;
Хоть я учился у поэта,
Но не пошла наука впрок)
Вдруг… получается "Газета",
И в ней – ваш кухонный урок.
Прочел небрежно гордый барин
(То было в пятницу, при нас)
И, как на Пушкина Фиглярин,
Напал, о доктор мой! на вас.
Но не дремал и разум женский:
Прочла жена и – поняла.
И в сутки повар деревенский
Стал человеком из осла.
И что ж? (Я был всему свидетель -
Клянусь – не ложь мои слова!)
Нет, ты не знала, добродетель,
Полней и краше торжества!
И никогда с начала света
Порок сильнее не страдал:
Помещик наш из-за обеда
И краснощек и ясен встал,
В слугу не бросил чашкой кофе,
И – доктор мой! гордись! гордись!-
Как из фонтана в Петергофе,
Рекой из уст его лились
Слова не бранные… Уроки
Твои из грешной сей души
Изгнали жесткость и пороки!..
С тех пор, что ты не напиши -
Родным, друзьям, жене читает,
Тебя отцом своим зовет,
Весь от блаженства тает, тает
И в умиленьи слезы льет.
С тех пор он стал и добр и весел,
Детей ласкал, жену любил.
Злой управитель нос повесил,
"Мужик судьбу благословил!"
… … … … … .
И да не говорит, не ходит,
Повержен в лютый паралич,
Кто на тебя хулу возводит
И злонамеренную дичь.
Ты Пуф, но ты не пуф нахальный -
Досужий плод журнальных врак,
Ты человек – и достохвальный,
А не какой-нибудь дурак.
Кормилец сорока губерний,
Ты и умен и терпелив.
Твоим врагам – венец из терний,
Тебе – из лавров и олив!
Трудись, трудись не уставая!
Будь вечно счастлив, здрав и свеж,
И, есть Россию научая,
Сам на земле не даром ешь!..
(1844 или 1845)
199. ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ (ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ)
Так мы готовимся, о други!
На достохвальные заслуги
Великой родине своей…
Друг, товарищ доброхотный!
Помня, чествуя, любя,
Кубок первый и почетный
Пью в чужбине за тебя.
Мил мне ты!.. Недаром смлада
Я говаривал шутя:
"Матерь! вот твоя отрада!
Пестуй бережно дитя.
Будет Руси сын почтенный,
Будет дока и герой,
Будет наш – и непременно
Будет пьяница лихой!"
Не ошибся я в дитяти:
Вырос ты удал и рьян
И летишь навстречу братий
Горд, и радостен, и пьян!
Горячо и, право, славно
Сердце русское твое,
Полюбил ты достославно
Нас развившее питье.
Весь ты в нас!.. Бурлит прекрасно
В жилах девственника кровь,
В них восторженно и ясно
К милой родине любовь
Пышет. Бойко и почтенно
За нее ты прям стоишь…
С ног от штофа влаги пенной,
Влаги русской – не слетишь!