Страница 20 из 36
К Черной Скале уходила гряда таких камней. Вдали, на границе зрения, Маше чудился соблазнительный блеск. Если бы не наблюдатель на берегу, стоило бы проплыть вдоль гряды. Наверняка там другой такой же ящик или сверкающий рыцарь. Но сейчас нельзя было сходить с курса, а то наблюдатель сразу догадается: изменили курс, значит, что-то нашли.
Оставалось впустую месить воду туда и обратно: Маша в одну сторону, Петька в другую.
Часа через два солнце скрылось за тучу, и дна совсем не стало видно.
— Окончен бал, погасли свечи, мочалки едут по домам, — продекламировал Петька, помогая Маше залезть в лодку.
Она так устала, что даже не обиделась на «мочалку» и съездила Петьке по шее только для порядка.
Погода портилась. Тучи наползали с моря сплошным серым одеялом. Высыпавшие было на пляж курортники собирали вещи.
— Если поднажмем, то успеем дойти до города вместе с толпой, — сказал Дед, и они с Петькой стали грести как бешеные, а Маша отдыхала, сидя на руле.
Но ветер гнал тучи быстрее, чем плыла лодка. Огромная тень с ровным краем скользила по воде, скользила и доползла до пляжа, подгоняя курортников. Закапал мелкий дождик и ненадолго пригладил рябь на море. Потом хлынуло, дунуло, и легкая лодка заскакала по волнам.
К берегу подплыли насквозь мокрые от дождевой воды пополам с морской. Когда лодка уже коснулась дна, ее развернуло и опрокинуло прибоем. Петька чуть не утопил итальянскую маску, но Маша успела ее схватить, прежде чем волна уволокла маску в море.
Лодку оттащили подальше от берега, перевернули и вылили воду. Дед придумал убрать все лишние вещи в рун-дучок на корме и нести перевернутую лодку над головами. Она же была пластиковая, нетяжелая. Так и пошли домой под собственной крышей.
Тропинку, еще недавно твердую и звонкую, как глиняный горшок, развезло от дождя. Дед шел первым, а Маша за ним. Из-под лодки она видела только кусок тропинки и Дедовы босые ноги, блестящие и коричневые от грязи, как у негра.
Потом начался асфальт, и Дед остановился. Невнятно забубнил мужской голос, кто-то стал рвать лодку из рук. На дороге замелькали черные ботинки с высокой шнуровкой.
— Влипли! — прямо в ухо Маше охнул Петька.
ГЛАВА XIV
СКОЛЬКО СТОЯТ ТРИ ЧЕЛОВЕКА
— Давайте-давайте. Что ж вы корячитесь, старый да малые? А мы поможем. — Хозяин высоких ботинок вцепился в борт лодки. Кажется, он был не один, потому что лодку дергало в разные стороны.
Непрошеные помощники победили. Лодка вырвалась из рук, и Машу обдало ливнем. Она увидела молодого человека в армейской плащ-накидке поверх камуфляжа. Двое в таких же плащ-накидках держали лодку. Они были еще моложе. Если бы не военная форма, Маша определила бы их в одиннадцатый класс.
Молодой человек отдал честь, небрежно клюнув пальцами капюшон, и представился:
— Сержант Булдым-Булдов. (Или, может, Кулдым-Кулдов. Или просто Колокольчиков. Свою фамилию он произнес как будто с кашей во рту, хотя все остальное говорил внятно.) Донесем вашу лодочку. Армия должна помогать народу, а погранвойска — еще и оберегать его мирный сон.
Дед молча разминал затекшие руки. Маша и Петька встали у него за спиной, прикрывая тыл. Когда за тобой следят преступники, а потом как из-под земли выскакивают молодые люди, нетвердо знающие свою фамилию, варежку разевать не приходится.
— Пойдемте, что же вы? — поторапливал Кулдым-Кулдов или Колокольчиков. — Проводим в лучшем виде!
Дед пригладил мокрые волосы и отчеканил приказным тоном:
Отдайте лодку, сержант!
Да в чем дело-то? — не понимал Кулдым-Кулдов. — Мы помочь хотим. Я вас помню, вы на генерала Феклушина живете.
Я второй день в городе, и помнить меня вы не можете, — тихо сказал Дед, надвигаясь на Кулдым-Кулдова. — Помощи я не просил. Отдайте лодку!
Лодка между тем удалялась. Сообщники Кулдым-Кулдова бойко тащили ее к городу, не обращая внимания на Деда или просто его не слыша.
— Так вы не местные?! — вскричал Кулдым-Кулдов. — Гражданин, а разрешение находиться в погранзоне у вас имеется?
Для Маши это было новостью. Может, Укрополь и на самом деле в погранзоне. Только школьников это не касается, да и взрослые укропольцы не носят с собой разрешений. Мама точно не носит. Если у нее вообще есть разрешение, то лежит оно в шкатулке, под книжкой уплаты за свет, которая гораздо нужнее в жизни.
Нет у меня разрешения, — с вызовом ответил Дед. — Что дальше, прикажете пройти с вами?
Ну зачем же так плохо о нас думать?! — оскорбился пограничник. — Мы не солдафоны какие-нибудь. Покажите любой документ, лишь бы с фотокарточкой.
Я шел на море! У меня не то что документов, а и карманов для документов нет! — Для наглядности Дед оттянул на груди мокрую футболку. Из остальной одежды на нем были только шорты, купленные утром в укропольском магазине (может, и плавательные — Маша так и не поняла, чем они отличаются от обычных).
А вот это неправильно! — с укоризной заметил Кул-дым — Кулдов. — Придется вас до самого дома проводить. Дома-то у вас есть документы?
Есть. — И Дед поплелся за лодкой. Кулдым-Кулдов увивался рядом:
Документы надо носить даже в баню, чтобы установить личность. Как же совсем без документов?
Перевернутая лодка с ногами в солдатских штанах бодро шлепала по лужам, как фантастический крокодил-переросток. Скорее всего, пограничники были настоящие, потому что слушались своего сержанта без размышлений и даже весело. Приказал Кулдым-Кулдов тащить — тащат. Крикнул: «Короче шаг!» — пошли медленнее. Всех остальных они как будто не замечали.
А Деду явно не хотелось вести чужих людей в дом. Он что-то говорил Кулдым-Кулдову миролюбивым тоном, а то вдруг, потеряв терпение, по-командирски рявкал:
— Оставьте нас, сержант! Кулдым-Кулдов был мил и неумолим.
— Проводим в лучшем виде, — повторял он, добродушно улыбаясь. — Че нервничать? Если документы в порядке, то и нервничать нечего!
Подойдя к дому, сержант убавил прыти. Солдатам велел остаться на крыльце под навесом, а сам вошел в прихожую и остановился у двери:
— У меня ноги грязные…
Дед вынес ему какую-то бумагу с печатью и белоголовым американским орлом вверху.
Это что?
Справка об освобождении из Массачусетской тюремной больницы, — объяснил Дед. — Я там сидел, вернее, лежал последние три месяца.
— Вижу, что из Масса… чувстветской, — с непонимающим видом буркнул Кулдым-Кулдов. — Почему не по-русски?
Первым засмеялся Петька. Видно, у него и вправду было обостренное чувство юмора. У Маши губы сами собой расплылись в улыбке. Даже Дед усмехнулся.
Почувствовав свою оплошность, сержант вернул ему бумагу и сказал:
Дайте что-нибудь не заграничное. А то вроде приличный человек, а документ какой-то шпионский.
Какой уж есть, — отвечал Дед, явно не собираясь показывать свою старую книжечку майора разведки.
А других нет?
Не получил еще. Не успел.
Должен быть загранпаспорт, а то как же вы из Америки прилетели?
Так и прилетел, — буркнул Дед. — Приходите через неделю, когда я паспорт получу.
В конце концов, это не наше дело, а милицейское, — легко сдался Кулдым-Кулдов и вскинул пальцы к матерчатому козырьку. — Извините — служба. А паспорт надо получить. Не затягивайте. Здесь вам пограничная зона.
Конечно, получу, — сказал Дед. — В понедельник и пойду, когда паспортный стол откроют.
Да уж, — закивал Кулдым-Кулдов. Дед повторил:
В понедельник.
Кулдым-Кулдов переминался с ноги на ногу. Ему, наверное, не хотелось выходить под дождь.
— Оставайтесь, — предложил Дед. — Попьем чаю, обсушитесь немного.
Сержант с непонятным отчаянием замотал головой и, пятясь, вышел к своим солдатам. Дверь за ним закрылась не до конца. В щелку было видно, как он через ступеньку сбежал с крыльца и быстро пошел, махнув солдатам: «За мной!»
Левый сержант, — авторитетно заметил Петька.