Журнал Наш Современник №6 (2004)

На том вечере выступал ставший уже знаменитым екатеринбургский гробокопатель и по совместительству милицейский драматург Г. Т. Рябов. Артисты Театра Маяковского Александр Шаврин и, кажется, Евгения Симонова читали переписку Императора и Императрицы. Отец Артемий Владимиров произнес чудную проповедь о царственном достоинстве души каждого христианина. А поводом для вдохновенного слова молодого священника послужил просмотр документального фильма-хроники фирмы “Патэ”: Коро­нация 1896 года, открытие памятника Императору Александру III у храма Христа Спасителя в 1912 году, торжества 300-летия Дома Романовых в 1913 году, Государь Император Николай II на фронтах Первой мировой войны, в Ставке главнокомандующего и др.

Этот фильм я заказывал специально для вечера в Красногорском архиве кинофотодокументов. Поскольку фильм был без фонограммы, вначале для звукового оформления мы дали запись императорских гимнов “Боже, Царя храни!” в старинном исполнении хора храма Христа Спасителя и “Коль славен...” в исполнении девичьего хора одной из первых московских воскрес­ных школ. Словесный комментарий ленты был поручен мне. Когда смолкли ангельские голоса детского хора, как раз демонстрировался эпизод открытия памятника Императору Александру III. Говоря об авторе памятника Царю и отмечая, что он сам находится где-то среди почетных участников торжества, я совершенно без всякой задней мысли назвал А. М. Опекушина гениальным русским скульптором .

И вот тут нецерковная публика, которой так боялся руководитель “Радонежа” Е. К. Никифоров, сама проявила себя вызывающе громкими фырканьями, шиканьями, возмущенными восклицаниями: “Гениальный?!” Короче говоря, на ровном месте подняли самый настоящий еврейский гвалт, который, признаюсь, сбил меня с повествовательной канвы. И это происходило всего в двух шагах от опекушинского памятника Пушкину! И вот тут из темноты зала я услышал грозный и властный окрик моего отца: “Замолчите, варвары!”

Резкая реплика подействовала остужающе на шумную публику и ободряюще на меня. Уже в абсолютной тишине я совершенно спокойно продолжил свой рассказ о Государе. Московские евреи столкнулись с непривычным ещё тогда началом пробуждения русского самосознания... А их Дом актера через несколько дней сгорел. Бог поругаем не бывает.

К сожалению, вскоре случившаяся тяжелая болезнь, приведшая к инвалидности, и переезд в Подмосковье в последующие годы так и не позволили отцу уже на пенсии продолжить работу над книгой об А. М. Опеку­шине в библиотеках и архивах, хотя неоднократно он порывался возобновить свой труд. А я по обстоятельствам православно-монархической деятельности ничем помочь ему в этом не мог, так как мне самому лишь изредка удается попадать в архивы, чтобы пополнить материалы по царской тематике. Наконец, в прошлом году отец попросил меня подготовить рукопись к изданию в том виде, в каком она была им составлена к началу девяностых годов.

В процессе подготовки рукописи к изданию было обнаружено, что после стародавней книжечки И. М. Суслова “А. М. Опекушин: Жизнь и творчество” (Ярославль, 1968) опекушинская тема хотя и получила некоторое развитие, но говорить о том, что русская литература исполнила свой долг перед памятью о гениальном русском скульпторе, нельзя. За эти годы были напечатаны две очень хорошие статьи Ю. В. Климакова о скульпторе (Московский журнал, 1996, № 4 и Библиография, 1999, № 5), а также вышла замечательная книга Всеволода Васильевича Чубукова “Всенародный памятник Пушкину” (“Твер­ская, 13”. М., 1999). С помощью этих источников мной были сделаны некото­рые уточнения в отцовской работе, обозначенные в примечаниях. В. В. Чубуков провел большие архивные изыскания и обнародовал новые сведения о жизни скульптора, об истории создания памятника А. С. Пушкину, об авторе поста­мента к скульптуре поэта — академике Иване Семеновиче Богомолове. Отец высоко оценил эту работу. Конечно, книга В. В. Чубукова восполняет многие пробелы в нашей народной памяти, и за это мы должны быть глубоко благо­дарны её автору, но все же главная её тема — сам А. С. Пушкин и памятник ему, а А. М. Опекушин в этом выдающемся литературно-историческом труде присутствует опосредованно, через своё гениальное творение.

Вопрос об отдельном литературном, искусствоведческом и биографи­ческом памятнике гению русской скульптуры так и остается открытым. Книжка моего отца “Какой-то крестьянин Опекушин...”, к сожалению, не смогла стать исчерпывающей биографией русского ваятеля. Она, на мой взгляд, является своеобразным исследовательским эстафетным жезлом, информа­ционно-политическим вызовом современному русскому самосознанию для новых историко-архивных, искусствоведческих изысканий о жизни А. М. Опе­кушина и его творениях. Содержание этого вызова: до сих пор нет исчерпы­вающей биографии скульптора, нет всеохватного анализа его творчества во всем его объеме и нет полного каталога с изображениями и описаниями его работ, как сохранившихся, так и утраченных.

Любой другой европейский или азиатский народ, не говоря уже об ушлых американцах, имея в своем наследии подобного гиганта творческого духа, каким был крестьянский сын А. М. Опекушин, почитал бы его среди своих национальных “звезд” первейшей величины, устраивал бы выставки и конфе­ренции в честь его памяти, издавал альбомы, рассказывал о нем школь­никам, его именем называл бы городские улицы и площади, художественные училища. Этот факт надо политически осознать и сделать из него подобающий вывод. А поможет нам в этом очерк Евгения Болотина “Какой-то крестьянин Опекушин...”.

Сергей СЕМАНОВ • Литературный справочник с характерным акцентом (Наш современник N6 2004)

Сергей Семанов

Литературный справочник

 с характерным акцентом

В недавние еще времена одним из самых высокопрофессиональных издательств великой книжной страны была “Советская энциклопедия”. Там издавались не только энциклопедии общего характера, но и по отдельным отраслям знаний — литература, философия, медицина... даже кулинария. Издательский коллектив состоял из знатоков своего дела, опечатки, описки, всякого рода типографский брак и всё такое прочее были исключительно редки. А ведь набор был чрезвычайно сложным, имена, географические названия, наименования произведений давались часто на языке оригинала, включая такие сложные написания, как на арабском или китайском языках. Да, конечно, существовала цензура со всеми ее известными последствиями, но повторим — профессиональный уровень тех изданий ничуть не уступал самым лучшим зарубежным образцам того же рода. Так было совсем еще недавно.

Увы...

Бывшее издательство “Советская энциклопедия” находится ныне примерно в таком же состоянии, как и знаменитый на весь мир автозавод имени Сталина (ЗИС),скромно переименованный во время “борьбы с культом” в честь его директора Лихачева. Эх, да разве только это развалилось в нынешней России! Не станем отвлекаться на поистине бесконечный пере-чень... Однако стойкий спрос на справочную литературу есть всегда, и он нынешними издательствами удовлетворяется.

Каким образом? О, картина тут впечатляющая!

Издательства ныне многочисленны, но в подавляющем большинстве маломощны, а главное, с невысоким уровнем издательской культуры.

Продать “книжный товар” любой ценой — вот и вся задача. Бранят в печати? Смеются над дикими ошибками? Плевать, в конце концов это тоже реклама. В итоге качество научно-справочной литературы ухудшилось неимоверно. Мелькают на книжных прилавках псевдоэнциклопедии с наименованиями типа “Сто знаменитых художников” или “Сто знаменитых полководцев”, “Сто знаменитых любовников”. Слеплено всё это кое-как, безо всякого даже основного принципа единообразия, что совершенно необходимо в такого рода изданиях. Заметим также, что привычное для России понятие “замечательный” подменено сугубо рыночным “знаменитый”, то есть нравственная оценка исключена. Почему бы не издать “Знаменитых проституток” или тем паче пидоров? К тому дело и пойдет, если российское общество не вмешается, наконец.