Страница 2 из 45
В статье есть интересные и серьезные размышления, они свидетельствуют о росте, о движении мысли — это самое главное. Какие “недостатки”? Во-первых, мне кажется — помнится, я об этом говорил и при встрече, — что нельзя в совершенстве понять произведение, игнорируя то, что ты называешь “частными вопросами поэтики и стиля”. Без этого получаются рассуждения по поводу произведения, а не исследование. Во-вторых, “Старуха Изергиль”, по-моему, довольно слабое произведение, и трудно на его материале ставить решающие проблемы романтизма.
И самое важное: твою мысль (я имею в виду мысль вообще, даже безотносительно к произведению и теории романтизма) очень ограничивает то обстоятельство, что ты исходишь из высказываний ряда литературоведов — высказываний заурядных и поверхностных. Эти высказывания навязывают тебе самый предмет исследований — предмет традиционный для “среднего” литературоведения, сковывают твою мысль — хотя в отдельных случаях она и прорывается за границы этого малосущественного предмета.
Между прочим, во всякой науке открытие предмета — нового и существенного — это, так сказать, то начало, которое есть половина дела.
Может быть, это огорчит тебя, но твое письмо произвело на меня гораздо большее впечатление, чем статья. Здесь тебя ничто не ограничивает — и мысль твоя свежа, своеобразна, открыта. Так и нужно писать. Кстати, в лучших местах статьи ты приближаешься к этому идеалу.
Надеюсь, ты не в обиде на критику. Что еще сказать? Очень советую изучить книгу: Э. Ильенков “Диалектика абстрактного и конкретного в “Капитале” Маркса” (изд. АН СССР, 1959). Ильенков — это наиболее значительный из печатающихся философов. В свое время он сыграл большую роль в “становлении” моем и некоторых моих коллег. У книги этой есть один недостаток — она написана слишком просто (бывает и так!). Поэтому читать ее надо крайне внимательно, стремясь под внешней простотой увидеть сложную и богатую мысль. Изучи эту книгу обязательно. Название её — чисто прагматическое. В этой книге изложена теория познания.
Желаю тебе самого хорошего, и прежде всего — не уставай расти.
Жму руку
Вадим
С тех пор Вадим Валерианович Кожинов является моим постоянным Учителем и Другом. В 1995 году я послал ему письмо в котором сказал: “Я пишу Вам письмо в вагоне сразу после нашей последней встречи: я успел Вам сказать только одно — что Вы для меня были и остаетесь настоящим Учителем. Вы определили мою судьбу”. Когда я бывал в Москве, мы часто не расставались сутками, а то и неделями, особенно когда жили на его даче в Переделкине. Дом его всегда был открыт для друзей и учеников, причем и ночью (помню приезды А. Передреева). И всегда душой компании (интеллектуальной) был он — Дима. Всегда — лидер, за любым столом — тамада. Он покорял всех присутствующих своей волей, своим интеллектом, страстью, творческой энергией (пассионарностью).
Он познакомил меня почти со всеми тогдашними друзьями — писателями, поэтами, критиками, учеными, давал их адреса и телефоны, водил меня на многие литературные и исторические мероприятия, на свои лекции и поэтические семинары, на могилы великих деятелей русской культуры, в театры и даже ресторан ЦДЛ (Центральный дом литераторов). На свои очень скромные деньги. Но при всей кипучести его жизни Вадим оставался великим тружеником.
Огромную роль в моей судьбе сыграло то, что Вадим познакомил меня с русской религиозной философией (тогда запрещенной официально): с Н. Фёдоровым, В. Розановым, Н. Бердяевым, а потом со славянофилами, евразийцами, к которым позже себя причислял, и др. В частности сказал (цит. по своей записи в дневнике): “Сам я русской философией заниматься не буду — поздно. Но тебе составлю список литературы, который надо будет изучить. Если будешь знать один период — любой, но знать досконально — оттуда вытянешь и всю цепь культуры. Это как срез ствола дерева — по любому можно узнать судьбу целого. Список вышлю письмом”.
Особенно мне дорого то, что Вадим Валерианович познакомил меня с Михаилом Михайловичем Бахтиным. Произошло это так. Осень 1969 года. В то время благодаря огромной энергии Кожинова и помощи его друзей была переиздана книга М. Бахтина “Проблемы поэтики Достоевского”, впервые опубликована книга о Ф. Рабле, ряд статей, а сам М. Бахтин из Саранска переехал в Москву и вместе с женой был помещён в Кремлёвскую больницу в Кунцеве. Вадим должен был отвезти из журнала “Вопросы литературы” гранки его статьи “Эпос и роман” (опубликована в 1970 г. в № 1). И взял меня с собой. Но заранее был заказан лишь одни пропуск на имя самого Кожинова. Тогда Вадим Валерианович сказал, чтобы я прошел к Бахтину под его именем, передал гранки, дождался исправления и поговорил с ним, а он под моим именем попытается получить другой пропуск. Однако была суббота, высшего начальства не было, пройти даже по просьбе самого Бахтина не удалось, и Кожинов прождал меня в проходной 3—4 часа. Он знал, какое колоссальное впечатление произведет на меня эта встреча, как она скажется на мне в будущем, и пожертвовал самому ему очень нужные и дорогие часы общения с этим великим мыслителем. Многие ли сегодня пошли бы на это? Моя встреча с Бахтиным и его другом и помощником — женой Еленой Александровной — подарок судьбы, даже Божий дар. Позже я не раз ездил с Вадимом к Михаилу Михайловичу, участвовал в общих беседах, учился у него, и с тех пор стал считать себя не только учеником Кожинова, но и Бахтина. Все тридцать лет моей работы в КубГУ я стремился передать своим ученикам тo, что получил от этих великих своих учителей.
Другой эпизод, много говорящий о душевной щедрости Вадима Валериановича. 17 сентября 1971 г. я беседовал с ним о Юрии Селезнёве по поводу его поступления в аспирантуру. Кожинов хотел ему помочь, но надо было срочно попросить маму Юры выслать из Краснодара недостающие документы. А телефона тогда у неё не было. И вот из квартиры Кожинова я позвонил в Краснодар моей жене, чтобы она поехала к Прасковье Моисеевне Селезневой и, переполненный восторгом от исполнения Baдимом романса “Гори, гори, моя звезда”, попросил его спеть по телефону этот романс моей жене. И он спел! Незнакомой женщине, по просьбе аспиранта, со своего телефона в другой город...… А пел он под гитару великолепно! Сам положил на музыку множество стихотворений и классиков, и своих друзей. Прочтите стихотворение А. Передреева “Как эта ночь пуста, куда ни денься...”, где, обращаясь к Кожинову, поэт просит: “Настрой же струны на своей гитаре, настрой же струны на старинный лад ...” А одну из последних статей Кожинов назвал так: “Песня — путь к спасению русской души”. Кстати, о Селезневе Вадим написал мне в одном из писем:
20.1.85
Дорогой Слава!
Отослал тебе письмо — и вскоре все-таки пришло твоё. Так что извини, я думал, что ты просто забыл .
He могу не выразить глубокого удовлетворения плодами твоей деятельности! (по поводу издания его книги “Память созидающая” в Краснодаре. — В. П. ) План очень хороший, только все ли продумано с объемом? Имей в виду, что в Москве выйдут книги Юры, и надо бы узнать о их содержании, чтобы не повторять их в краснодарской. Узнай у Калугина.
Теперь об одном неприятном моменте. Вадим Кузнецов (отец последней жены Селезнева. — В. П. ) страшно разозлился на меня из-за того, что я без восторга (мягко говоря) отношусь к его дочери (кто-то ему донес). Он, слышал я, повсюду говорит, что я ничего хорошего (а только плохое) не сделал для Юры. Ты-то, вероятно, знаешь, что первые 3—4 года вхождения в литературу он целиком исходил из моих уроков и помощи и затем три года жил у меня на даче (после того как не смог уже жить в общежитии Лит. института).
Словом, ты должен знать, что В. Кузнецов, без сомнения, будет всячески препятствовать моему участию в краснодарском издании. Я не собираюсь хоть как-то “бороться” — мне это совершенно ни к чему. Единственное – в этом я просто вижу свой долг, — что я намерен сделать — написать воспоминания для книги.