Страница 40 из 40
В. Е. Воронин,
доцент МПГУ
Ал.МИХАЙЛОВ • Значимая книга (Наш современник N12 2001)
ЗНАЧИМАЯ КНИГА
Владимир Бондаренко. “Дети 1937 года”.
М., Информпечать, 2001. 640 стр.
Владимир Бондаренко пишет много. Выпускает книгу за книгой. На свои вечера собирает полный зал. По праву (по активности, по широте охвата литературных явлений) выдвинулся как самый видный критик патриотического направления. Да и среди демократов — по этим данным — я не знаю равного ему. Помню его дебют, какое-то обсуждение его работ в СП СССР. Помню, как Юрий Суровцев корил его за “русофильские вывихи”...
Чего этому критику недостает (55 лет), — так это фундаментального филологического — из школы в гуманитарный вуз и т. д. — образования, которое он восполняет с большим старанием. Он ведь после школы поступил в какой-то технический институт... В этом он, может быть, и уступает некоторым столичным изначально гуманитарного воспитания и образования критикам, но его жажда всю жизнь учиться, образовывать себя, наверстывать упущенное не может не вызывать уважения. И еще одна черта — проявлять широту в оценке литературных явлений, в отличие от большинства патриотов и в отличие от критиков-либералов, зашоренных, не видящих, вернее — не желающих видеть все, что не в их русле.
“Дети 1937 года” — последняя по времени его книга. В ней 22 портрета (или эссе) о писателях 1937 и 1938 годов рождения, со вступительной статьей, объясняющей этот феномен в истории литературы, на который именно Бондаренко указал первым. Страшные годы в жизни страны, годы Большого террора. И — обилие замечательных писателей, родившихся именно в это время!
Сначала я с пристрастием прочитал главы (портреты), посвященные поэтам, так как Бондаренко всю жизнь пишет в основном о прозе. Как он понимает поэзию, что он цитирует? И самые удачные статьи получились о самых, пожалуй, трудных для понимания поэтах — Олеге Чухонцеве и Игоре Шкляревском. И цитирует их Бондаренко почти безупречно (хотя собственно эстетическому анализу внимания уделяется мало). Пишет по-русски, в отличие от критиков-снобов, засоряющих язык иностранной терминологией. Бондаренко, мне кажется, удалось понять и объяснить этих интересных и сложных поэтов, особенно Чухонцева. А вот Ахмадулину — нет. Может быть, в силу отрицания “шестидесятников”, в силу этой изначально заданной инерции. Боже мой, да она самый одаренный от природы из всей этой плеяды поэтов-“шестидесятников”, она же как раз из тех поэтов, которые способны рождать поэзию — по Ахматовой — “из сора”! В любом пустячке, бытовой мелочи находить поэзию! (Володя! Вот антипод Петрушевской, которую ты так развенчал как носительницу зла, как автора “музыки ада”!) Да, Ахмадулина не общественный человек, и слава Богу! Она — только поэт. Увы, это в последнее десятилетие ее втянули подписывать какие-то коллективные письма наши либеральные интеллигенты...
Не очень удался портрет Ольги Фокиной. Я тоже писал о ней не очень удачно! Может быть, потому, что Бондаренко ее слишком много цитирует и цитаты своим качеством не всегда подтверждают сказанное о ней. То же, пожалуй, можно сказать и о портрете Валентина Устинова с его нестрогой стилистикой и многословием. Преувеличен Борис Примеров. Неубедителен в стихах Геннадий Шпаликов.
Неожиданно (для меня) верный тон и нужные слова Бондаренко нашел для эссе о Сергее Аверинцеве. Это, безусловно, труднейший для объяснения фигурант его книги. Хотя о духовных стихах Аверинцева он почти не пишет. Мне они кажутся довольно умозрительными, безэмоциональными. Стихи, претендующие на духовность, не могут оставаться в пределах поэзии без души, без чувства.
Хорошо написаны портреты Валентина Распутина, Александра Проханова, даже Владимира Высоцкого и др. В некоторых, например, о Владимире Маканине, видна фрагментарность, вмонтированность в портрет ранее написанных текстов. Книга-то огромная — 640 страниц! Но в целом это, конечно, не рядовое событие в литературной критике, которое должно бы вызвать живой отклик коллег по цеху. Однако его практически не было в доступных мне газетах — “НГ”, “ЛГ”... Впрочем, нынешние нравы таковы, что либеральная, демократическая критика (а она почти целиком на услужении именно этому направлению общественного сознания) может и “не заметить” книгу Бондаренко, и это грустно. Предмет для обсуждения серьезный — современная литература в ее характерных явлениях, взятых в целости, в персонифицированном воплощении. В образцах отнюдь не однородных, не одного, а разных направлений.
Это тоже вопрос для размышления: литературная критика в гораздо большей мере — количественно — благоустроилась в демократических и либеральных изданиях — и служит им в большей мере, чем сама литература. Оказывается, критики более зависимы. Не родня ли они журналистам, представителям второй древнейшей профессии?..
И еще о Бондаренко: мне кажется, он зациклился на имперскости. Патриотам сегодня мало быть государственниками, они стенают по утраченной империи и, в связи с этим, поднимают на щит Сталина, забывая о том, как в границах этой империи он обкорнал (обрезал) Россию, забывая и о том, что национальные окраины империи процветали за счет России, за счет русского народа, ответчика за униженных и темных. Статью о Битове Бондаренко напичкал идеей имперскости, без должного основания привязывая к ней этого аполитичного писателя.
Надо бы понять, что мечты о возрождении империи в наше время — полная иллюзия. Во всем мире другой климат. Господствуют идеи национального самоопределения, сепаратизма. И сейчас самое главное для мирового сообщества — сохранять статус-кво, не дать и дальше расползаться из сложившихся границ малым национальным образованиям, как это случилось с Югославией. Но... это я уже вползаю в политику — не моя область. Хотя — куда от нее деться в наше время.
Ал. Михайлов
Содержание журнала «Наш современник» за 2001 год (Наш современник N12 2001)
![CDATA[document.URL="main.php3?m=archive&y=2001"]] ![CDATA[document.location="main.php3?m=archive&y=2001"]] ![CDATA[location.href="main.php3?m=archive&y=2001"]] Если броузер автоматически не перейдёт на страничку документа, кликните по ссылке 1 .
1
main.php3?m=archive&y=2001