Страница 17 из 80
- Ну, а как вчера вечером, когда подошли сюда?
- Почти так же. Но стоило нам выдвинуться вперед, в атаку, как немец открывал сильный пулеметный огонь - не поднять головы. Перед поселком и в подвалах домов еще много огневых точек.
- Пожалуй, надо ударить на завод через рощу, - предлагаю я.
- Я тоже так думаю, - говорит Носков.
Докладываем по телефону командиру полка. Он "подбрасывает огонька". Под его прикрытием редкие цепи стрелковых рот батальона пошли в обход поселка через рощу. К 16 часам окопались на опушке рощи. Дальше пройти не удалось. Противник, словно опомнившись, открыл плотный огонь из минометов по роще и подходам к заводу ВИМТа.
Решено утром 17 января провести короткую артиллерийскую подготовку, ввести в бой танки в сопровождении саперов для разминирования в ходе боя и подрыва огневых сооружений (дзотов), которые окажутся "живыми". Для уничтожения дзотов практически выводились все орудия полка и часть дивизионных. 1-му батальону полка приданы бойцы химического и ампулометного взводов. Были в полках в то время такие взводы, имевшие на вооружении ампулометы, стрелявшие специальными ампулами с зажигательной смесью. С ампулометным и химическим взводами шел сам начальник химической службы полка младший лейтенант Крестьяников. Саперов возглавил командир взвода младший лейтенант Володя Лукин. В моем резерве оставалось всего одно отделение саперов.
Серое зимнее утро 17 января. В 10 часов ударили гвардейские минометы "катюши". И, словно стая огненных птиц, над нами, шурша, пролетели мины. Потом в поселке загрохотали частые взрывы, слившиеся в один сплошной гром, облако дыма повисло над развалинами. Через мгновение заговорила артиллерия. Сначала можно было расслышать отдельные орудийные и минометные выстрелы, но они тут же слились в оглушительный гул. Казалось, кто-то стопудовым молотом непрерывно бьет в огромную пустую бочку. Вся дивизионная, полковая и прочая артиллерия "работала" на поселок № 5 и позиции противника справа и слева. Отчетливо слышны были залпы и разрывы орудий Ленинградского фронта. После такого огня, казалось, ничего живого не останется на позициях противника.
И вот атака. Против ожидания ожили некоторые огневые точки, из которых фашисты поливали пулеметным огнем наши редкие цепи бойцов. Но, главное, губительным был минометный огонь. Только вперед! Только вперед! В этом - победа. Это понимали все. Пошли на позиции врага танки 98-й танковой бригады (командир - полковник З. Т. Пайкин, начальник штаба - майор И. А. Глобин). Но для танков простора здесь нет. Канавы, свежие воронки с водой и торфяной жижей. Вот один танк прорвался, другой подорвался на мине (как оказалось, фашисты успели установить несколько десятков мин перед самым поселком и заводом ВИМТа "в наброс", чуть прикрыв снегом).
Под огнем противника саперы обнаружили и подорвали 34 противотанковые мины и уничтожили один дзот.
Володя Лукин в ходе боя вскочил на броню танка и указал другим проход в минном поле. По броне, высекая искры, ударили пули. Лейтенант упал...
Товарищи на плащ-палатке вынесли тело Володи в тыл полка. Жалко было погибших саперов, жалко других бойцов, героически отдавших жизнь под Рабочим поселком № 5, но особенно безгранична горечь утраты молодого парнишки Володи Лукина. В то время я думал, что же мне написать его невесте Лене Ходыревой (я ее знал по письмам, которые мне доверял Володя).
Весь день 17 января продолжался упорный бой. Наши пехотинцы подошли вплотную к поселку и заводу, окопались в снегу, в воронках, укрылись в остатках металлических труб большого диаметра. Но в поселок ворваться не удалось.
Жуткое зрелище представляла окружающая нас равнина. Почерневший снег с зияющими воронками, дымящийся торф, горящие развалины домов, огненные разрывы мин и снарядов...
После гибели Володя Лукина, уже в сумерках, я собрал оставшихся в строю саперов в сохранившемся блиндаже. Сюда два наших бойца притащили первого раненого фашистского солдата. Это был рослый блондин. Я воспользовался своими некоторыми знаниями немецкого языка и задал ему несколько вопросов. Но он еще был наглым и самоуверенным... или пытался казаться таким.
На вопрос, много ли солдат осталось в поселке, он ответил:
- Унс зекс миллионен! (шесть миллионов).
Но когда я допустил вольность и пригрозил ему, что его не доведут до штаба, он вынужден был сказать, что в поселке погибло более трехсот человек; не считая раненых, солдат осталось мало.
Пленного повели в штаб дивизии.
К ночи наши люди очень устали, и бой затих. Ночью действовала только дивизионная разведка. Она обнаружила, что противник увозит остатки своей техники на юг, в Рабочий поселок № 6 и Синявино...
Утром 18 января у железнодорожной насыпи между заводом ВИМТа и Рабочим поселком № 5, после мощнейшей артподготовки и решительной атаки, встретились бойцы нашего 1-го стрелкового батальона и батальона 136-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта. Вскоре на крыше завода затрепетало красное знамя. Все это произошло как-то неожиданно. Так всегда бывает, когда какое-нибудь событие долго ожидаешь.
Объятия, возгласы, поздравления. Смешались шинели, полушубки, маскировочные халаты. От ленинградцев мы узнали, что два часа назад севернее нас, в Рабочем поселке № 1, соединились воины 123-й стрелковой бригады Ленинградского фронта и 372-й стрелковой дивизии Волховского фронта.
Итак, блокада прорвана!
Вечером штаб полка перебрался в поселок и разместился в полуразрушенном доме. Мы выпили по 100 граммов вина за победу, за Ленинград, закусили трофейными консервами (а наш шпиг все же лучше).
А потом начальник связи полка Гомонов настроил приемник на Ленинград. С затаенным дыханием слушали мы торжественный голос диктора:
"Блокада прорвана! Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом в самые черные месяцы Ленинграда - в январе и феврале прошлого года. Наши погибшие в те дни родные и друзья, те, кого нет с нами в эти торжественные минуты, умирая, упорно шептали: "Мы победим!" Они отдали свою жизнь за честь, за жизнь, за победу Ленинграда..."
* * *
Валентин Петрович Воробьев - участник Великой Отечественной войны, капитан 1-го ранга в отставке, лауреат нескольких литературных конкурсов, посвященных 55-летию Победы, и обладатель многих почетных грамот за пропаганду славных традиций Военно-Морского Флота - не один десяток лет посвятил увековечению памяти героев-фронтовиков, признанных и безвестных: морских летчиков, катерников, подводников... Листал пожелтевшие от времени подшивки газет в Ленинской библиотеке, изучал дела в Центральном военно-морском архиве. Из весьма объемистой летописи человеческих судеб, вышедшей из-под пера В. П. Воробьева, мы отобрали для публикации лишь малую толику.
Сам погибай, а товарища выручай
О сенью 1982 года в Ленинград приехали на 25-летний юбилей выпускники военно-морского факультета Военно-политической академии имени В. И. Ленина. То была волнующая встреча. Шутка ли! Ведь за четверть века многое изменилось: один поседел, другому расческа уже не требуется... Объятия, воспоминания... Говорили и об учебе в Военно-морском политическом училище имени А. А. Жданова, которое для многих явилось ступенькой на пути в академию.
Запомнился диалог двух капитанов 1-го ранга запаса.
- А помнишь Виктора Кускова? - спросил Вадим Никольский.
- Кто же его не помнит! - воскликнул Юрий Киселев.
К разговору подключились многие. Вспоминали высокого, стройного моряка с красивым, интеллигентным лицом, с вдумчивым взглядом серых внимательных глаз. В тщательно отутюженных брюках и фланелевке с синим воротником, окаймленным тремя белыми полосками, внешне, формой, он был похож на других курсантов. И все же были особые, характерные черты, отличающие его. Нет, не только Звезда Героя Советского Союза, сверкающая золотом на синей фланелевке.