Страница 14 из 75
Высокая степень демографического роста карачаевского населения за последние 40 лет, карачаевский этноцентризм властей, ставший идеологией суверенного "субъекта Федерации", карачаизация должностных структур и процесса приватизации в республике справедливо рассматриваются казаками как продолжение политики расказачивания, начатой с момента установления советской власти в регионе. "Демократия-перестройка пошла. Пойди в ларьки - все карачаевские, а русские работают. За чё боролись - и вдруг эксплуатация. Колхоз растащили, технику... А теперь вот все поля стоят - бурьяном поросли. А что, от этой жевачки сытый будешь? Технику обратно, которая на ходу была, начальство позабрало за бесценок", - с горечью говорил Н. Н. Воронин, 1913 г. рождения. Бывший атаман Урупского района рассказывал: "Если посмотреть статистику, честно посмотреть, то все основные должности занимают карачаевцы. Дальше, с приватизированием всего, скуплены предприятия в основном карачаевцами, а русские сегодня самые бедные! Им с приватизации ничего не доступно. И потому безработица русского населения... А в республике не хотят восстановить те же самые заводы, фабрики, а ведь это спасительная была бы мера для нашего Предгорья". На вопрос, работают ли русские у карачаевских хозяев, информатор прямо заявил: "Да сплошь и рядом! Ну вот, смотрите. Разве русский человек сможет взять два-три гектара земли? Не сможет! Вот и вынуждены идти зарабатывать... Мы здесь стали - рабы!". Одна из самых пожилых жительниц ст. Преградной говорила: "Все разрушили карачаи, разобрали. Себе домой. Ты до ночи у них работаешь. У нас был трудодень, а у них трудоночь. А они все разволокли. Обидно, вот, кто работал, день и ночь работал... Да как работали! Думали, конца-края не будет этому колхозу. Хлоп - и кончился. И главное, что они были на ссылке, им, значит, пощирение. Им дали и земли... скот брали, раз им положено, а нас кулачили, мине - не положено".
Свою роль играет психологический прессинг, влияющий на формирование у части русского населения "чувства исторической вины" за Кавказскую войну, депортацию в 1943 г. и т. п. Он ведется полностью подконтрольными властям средствами массовой информации. Воинствующие националистические группировки ("Джамагат", военно-спортивный "Союз карачаевской молодежи", "Алан" и др.) осуществляют провокации и запугивают славянское население. Старожил ст. Зеленчукской говорил: "Конечно, обижают, здорово обижают. И скот воруют. Дерутся, наших молодых бьют, а в защиту - никто, никого... У них и оружие есть... А у нас? Шо - палкой?".
Один из казачьих руководителей рассказывал: "Было, готовилось. Дудаев ездил сюда. Джохар Дудаев - к карачаевцам со своими визитами. Два визита были. Оружие привозили. Где ж власть? Где ваша милиция, ОМОН, где вы, куда смотрели? Почему пропускали? Почему Дудаев сюда наезжал? Почему вы глаза на все это закрывали? Поприезжали, мы же знаем, с какой целью! Во-первых, приезд Дудаева, это - моральная поддержка их! Вот. Второе - отряды... Они заручились, что чечены поддержат здесь карачаевцев".
В этом же ключе высказывался атаман станицы Зеленчукской: "Ваххабиты посещают... Основное общество "Джамагат". У них был радикальный такой "Джамагат", чистый, они тоже раскололись на демократический "Джамагат" и радикальный, национального толка, с националистическим уклоном, который требует отделения и провозглашения самостоятельной республики. Щас снова собираются, они делают "Союз карачаевской молодежи". Для чего это делается? Хорошего ничего не будет. Есть еще общество "Алан", его сопредседатель, кажется, генерал армии Семенов. Мать у него русская, но отец карачаевец, сын своего народа... Религиозная часть населения, особенно ваххабиты, те на сто процентов за то, што русскому населению здесь делать нечего. Кавказ должен быть ихний. И - отделение Кавказа. Есть у меня документы здесь... Должны войти земли от Каспийского моря до Азовского, вот, Краснодарский край...".
Политика правительства КЧР находит, к сожалению, поддержку у значительной части рядового карачаевского населения, что нередко проявляется на бытовом уровне: "Вот когда начинаешь говорить о выезде русского населения, - свидетельствовал атаман станицы Зеленчукской, - то Хубиев отвечает: "Выезжают, потому что нету работы, туда-сюда..." Да нет! Я могу массу примеров привести, когда карачаевцы приходят и говорят: "Мы вас отсюда выгонять не будем, вы сами отсюда уедете. Чем быстрее выедете, тем лучше. А дома у вас покупать не будем, вы сами побросаете"... На базаре часто слышим такие угрозы: "Постойте, постойте, или летом, или осенью, или по весне, вас погоним, будете бежать аж за Дон". Есть тенденция повторить Чечню".
Старики не скрывали дружественных куначеских связей с карачаевцами до революции, и особенно в годы расказачивания, когда казаки, случалось, находили приют в аулах и защиту от репрессий и искусственно организованного голода. В то же время в исторической памяти верхнекубанцев живы факты натравливания горцев на казачьи станицы советскими властями, предательства в годы Великой Отечественной войны. Во всех обследованных станицах бытует легенда о белом коне с золотым седлом, подаренном карачаевскими старейшинами Гитлеру с просьбой разрешить вырезать русское население. Н. С. Хрущев, расселивший карачаевцев в станицах, оценивается крайне негативно. "Скольких они побили солдат, - вспоминала М. А. Чайковская. - Находили ж после и кости мерзлые, и котелки... Карачаи били их. Еще они говорять: "Мы не виноваты". И. Н. Ефименко, 1920 г. рождения, из станицы Кардоникской свидетельствовал: "У них очень много было банд, хоть они сейчас оправдываются. Они сейчас доказывают, что карачаевцев выслали ни за что. Коня Гитлеру подарили. Они тропы все знали, как пальцы на руках". И. А. Воронин, 1913 г. рождения (ст. Кардоникская), вспоминал о периоде оккупации: "Они ж (карачаевцы. - О. М.), видишь, начали шкодить. Служить немцам. Убивали. Грабить начали. Русских. Скотину отымать. Вот у нас были знакомые карачаевцы. Как немцы пришли, так вражина стал. Не признают знакомства". Атаман Н. А. Ляшенко: "Я брал материал у Бугая (известный ученый, д. ист. н. Н. Ф. Бугай. - О. М.), он мне давал материалы, сколько банд было, сколько оружия у них было, что выселяли детей, а в Теберде они отравили детский дом. А теперь говорят, что все это дело - клевета. А за шо ж тогда выселяли? Да, есть, в каждом народе есть свои бандиты, есть предатели, но если на десять тысяч один предатель, это одно, а если на тысячу сто предателей - это совсем другое. Война шла... В спину стреляли, расстреливали русских солдат... Это не где-нибудь, мы ж знаем: тут - коренные. Мы не по книгам, нам не надо материалов, у нас живой материал: свидетели, очевидцы. Немцев хлебом-солью встречали. А теперь, видите, клевета на них! Чё ж черкесов не высылали?".
Более тепло отзывались информаторы о соседях, также противостоящих политике официального Черкесска: черкесах, абазинах и ногайцах. Тем более очевидна пагубность этноцентризма, влияющего на формирование негативного архетипа целого народа в глазах представителей других этносов региона.
* * *
Возродившаяся в 1990 г. как форма самоуправления и защиты русских организация верхнекубанских казаков оказалась без поддержки российского правительства и официального руководства Всекубанского казачьего войска. Движение, начатое казаками против отделения от Ставропольского края, затем - за присоединение Урупского и Зеленчукского районов к Краснодарскому краю, несмотря на единодушие практически всего населения казачьих станиц, окончилось неудачей в результате полного попустительства ельцинского правительства властям Карачаево-Черкесии. "Мы собирали подписи и перевозили в Москву. Я возил, Лукьянову возил, - вспоминал Н. А. Ляшенко, - в Верховный Совет. И Горбачеву. И в край. Семнадцать тысяч подписей было собрано, что мы против отделения от Ставропольского края... Потом проводили съезды. Ну и в итоге все равно нас разделили, да и все! Все, все сверху решается... Начиная с Москвы, проводится антирусская политика... Права русских никто в Москве не отстаивает...".