Я тебя прощаю

— То есть?

— Он требовал сообщить ему, какими именно были травмы, когда она пришла в сознание, что говорила и с кем. Мне пришлось несколько раз напомнить ему о врачебной тайне. Тогда он спросил, допрашивали ли ее полицейские.

— Кто это был?

— Этот тип повесил трубку прежде, чем я успел спросить. Хочешь узнать еще одну странную вещь? Последний вопрос он задал о тебе. Он спросил, не родственники ли мы с тобой.

— И что же?

— Я ответил, что это его не касается. Охваченный тревогой, Лукас переменил тему и поспешил окончить разговор. Из кейса он вытащил завещание Гертруды Моуран. Миллиард долларов — чертовски весомый мотив.

Но убийство Чандры ничего бы не изменило. Деньги по-прежнему остались бы в фонде.

Возможно, кто-то просто жаждет мести.

Лукас обнаружил, что никак не может сосредоточиться на документе. Его встревожило известие о том, что какой-то незнакомец установил его связь с Питом!

А Чандра беспомощна и одинока, возможно, ей грозит смертельная опасность. Если ее и вправду преследует убийца, ему, Лукасу, следовало бы успокоить ее и пообещать защиту. А он вместо этого разыгрывал перед ней крутого парня, волка-одиночку, разделил территорию. Но сейчас ему хотелось, чтобы Чандра была рядом, в этой комнате, где он мог бы видеть ее и знать, что она в безопасности. Нужно извиниться перед ней. Но он боялся, что, увидев ее вновь, не сможет с собой справиться.

Нет, проклятое одиночество все же лучше близости. Он должен держать ее на расстоянии — пока не получит ответ на хотя бы некоторые вопросы.

И все-таки сосредоточиться на завещании Лукасу никак не удавалось. Он не переставал размышлять, где Чандра, чем занимается и когда поднимется к себе в спальню.

Он придумывал десятки предлогов, чтобы сойти вниз: он проголодался, ему захотелось выпить чего-нибудь прохладительного или понадобилось выбросить мусор.

Но она уже поручила мальчикам выбросить мусор.

Он мечтал только об одном — быть рядом с ней, смотреть на нее, слышать ее голос.

Десятки раз Лукас прокрадывался через комнату к двери и вновь заставлял себя вернуться к столу.

Наконец он услышал негромкий шум на лестнице. Щелкнул выключатель. Легкие торопливые шаги послышались в коридоре, мелодичный голос пожелал мальчикам спокойной ночи. Последним до Лукаса долетел звук открывшейся и тут же мягко прикрытой двери.

Она была рядом — раздевалась, собираясь принять душ и лечь в постель.

Воспоминания о том, какой он увидел Чандру в душевой кабинке, дразнили и мучили Лукаса весь день, теперь они вспыхнули с новой силой. Он вспоминал ее грудь, по которой стекали мыльные струйки, обегая набухшие розовые соски. Вновь ощущал тепло ее нежной, шелковистой обнаженной кожи под ладонями. Представлял сладкий привкус и очертания горячих губ. Она оказалась легкой как перышко, когда он прижал ее к себе. Ему хотелось вновь обнять ее. И поцеловать.

Нет, он хотел большего. Мечтал видеть ее нагой, слиться с ее телом, чувствовать, как его обнимают ее руки и ноги, а губы покорно приоткрываются под его губами.

Одних воспоминаний о Чандре вкупе с фантазиями хватило, чтобы распалить Лукаса и свести его с ума. Наконец он вскочил со стула и решительно зашагал к двери.

Но, не успев прикоснуться к дверной ручке, Лукас увидел, как она начинает поворачиваться.

За дверью стояла Чандра.

Лукас испытал такие же ощущения, как в холле дома Моуранов, когда вся горечь вдруг покинула его, а их души соединились.

Чувствуя ее близость, он застыл столбом, слыша, как колотится сердце. Неужели она почувствовала его желание и пришла к нему?

С трудом сглотнув, он вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Нельзя, чтобы она вошла и увидела его поджидающим у двери, готовым наброситься на нее, как изголодавшийся по сексу маньяк. Затем ручка еще раз повернулась, и Лукас понял, что уже слишком поздно.

Дверь приоткрылась, и он навалился на нее всем телом, не желая впускать в комнату ни Чандру, ни влечение к ней.

Но она осторожно постучала.

Закрыв глаза, Лукас стиснул кулаки.

Он думал о долгих месяцах воздержания, прошедших с момента развода с Джоан, когда он целиком отдался работе и избегал женщин. Что же тут странного, если после соблазнительного эпизода в душевой кабинке он не перестает вспоминать Чандру? Ее стройное нежное тело, ослепительно сапфировые глаза и шелковистые волосы? Он уловил аромат роз на столике у кровати. Даже ее запах преследовал его повсюду. Весь дом пропах проклятыми цветами. Они наводнили весь сад. Он вдевал розу в петлицу, уходя в офис.

Черт бы ее побрал! Чего она добивается?

Нет, он не может больше выдержать, зная, что она тут, за дверью. Распахнув дверь, Лукас преградил Чандре путь в спальню, точно злой великан. Широко расставив ноги, чувствуя, как все его тело напряглось и покрылось потом, а сердце бьется все чаще, он хрипло спросил:

— Что вам нужно?

В ее глазах он увидел отчетливое отражение собственного желания, а вместе с ним — страх, печаль и замешательство.

— Я не могу так жить. Я хочу, чтобы мы были друзьями, — прошептала она. — Хочу, чтобы вы были счастливы.

Друзьями? Почему женщины не могут обойтись без этой чепухи? Но от звуков ее шелковистого голоса кровь Лукаса превратилась в пламя.

— Это невозможно, — буркнул он.

— Лукас, — мягко начала она, — если мое присутствие в вашем доме мешает вам, я уйду.

— Нет!

О Господи, нет!

— Но…

Ее лицо было мертвенно-бледно. Беспокойство и усталость сгустили темные тени под глазами. Чандра недавно из больницы. И не знает, кто она такая… Настолько беспомощна… Что, если ублюдок, который пытался ее убить, отыщет ее?

Ее разыскивают по обвинению в убийстве. Полицейские съедят его живьем. И пресса тоже.

— И куда же, черт возьми, вы денетесь? — грубо поинтересовался он.

— Не знаю.

— Вот видите! Здесь вы в безопасности, и это главное. У вас нет выбора, кроме как остаться.

— Но вы же не хотите, чтобы я оставалась здесь…

— Разве я это сказал? — отрывисто бросил Лукас. Его сердце билось в агонии.

— Тогда в чем же дело? Объясните мне, — он провел дрожащей ладонью по волосам.

— Не могу. Пока не могу. Все это… — он пожал плечами, — безнадежная затея. Ложитесь спать. Чандра пристально уставилась на него.

— Умоляю, скажите мне! Разве это так трудно?

Он ощущал головокружительный запах, исходящий от нее. Жаждал вновь прикоснуться к шелковистой коже голых рук, шеи, щек — зная, что везде она нежна, как лепестки роз. Мечтал схватить ее в объятия и прижать к себе.

— Черт побери! Конечно, трудно.

Ее печальные глаза стали огромными.

— Лукас, я благодарю вас за одежду.

— Не стоит, идите, — мрачно приказал он, не в силах вынести ее взгляд, в котором светилась сама душа. — Послушайте, вы не знаете, кто вы такая, а я, с тех пор как познакомился с вами, не понимаю, кто я такой. Вся эта чертовщина пугает меня.

— Значит, вы не испытываете ненависти ко мне? — прошептала она жалким и потерянным голосом.

Лукас поборол порыв обнять ее, утешить и приласкать.

— Ненависти к вам? — Он безрадостно рассмеялся, чувствуя на себе взгляд ее отчаянных глаз. — Черт возьми, конечно, нет! Хотите знать правду? Мне ужасно жаль, что я не в состоянии ненавидеть вас.

Ее взгляд уперся в стену. Голос стал бесстрастным.

— Сожалею, что я доставила вам столько хлопот.

— Ложитесь спать, — срывающимся голосом повторил Лукас, — пока я не…

Пока я не совершил того, о чем утром мы оба пожалеем.

— Хорошо. — Но ее голос прозвучал неуверенно, и она помедлила в комнате еще одну опасную минуту.

— Чего вы ждете, черт побери?

— Вот этого, — порывисто привстав на цыпочки, Чандра поцеловала его в щеку. Лукас содрогнулся от неожиданного жара ее губ. От прикосновения ее губ и груди, случайно задевшей его обнаженные руки, Лукаса невыносимой болью пронзило желание.

Не задумываясь, он обнял ее, притянул к себе и поцеловал, жадно и долго лаская губами ее губы, приоткрывая их.