Черный коридор

Вскинув вверх руку, он замер в ожидании реакции — и дождался: толпа взревела, неистово потрясая кулаками.

Понимая, что надо уносить ноги, Райн подтолкнул Мастерсона плечом.

— Давай-ка поскорее выбираться отсюда. Да ты не слушаешь меня, Фред! Поторопись — тут сейчас такое начнется!

Словно очнувшись от сна, Мастерсон тряхнул головой. Но ответил Райну все-таки не он, а Джеймс Генри: Нас это не коснется, зря беспокоишься, Райн. Давай лучше вместе с ними устроим облаву на инопланетян! Вот будет потеха!

Глаза Джеймса сверкнули в предвкушении увлекательной охоты. Ну и ну, подумал Райн и перевел вопросительный взгляд на Джона. Тот, хотя и нерешительно, все-таки поддержал предложение Райна:

— Пожалуй, разумнее возвратиться домой. Боже мой, это какой-то массовый психоз!

На скулах Генри заходили желваки.

— Дело ваше. А я останусь.

Толпа между тем пришла в движение, стараясь засосать в свой водоворот и четырех приятелей. Райн продолжал настаивать:

— Образумься, Генри, мы… Но тот перебил его:

Ты разве не слышал, Райн, что наш долг рассчитаться с чужаками?

— Да откуда они возьмутся, остолоп ты этакий! — возмущенно завопил Райн.

— Господи! Мы же разумные люди!

— Вот именно, — тут же прореагировал Генри. — Потому и должны бороться со злом!

Невообразимый шум заставлял их до предела напрягать голос. Толпа наседала на спорящую четверку, и они с трудом удерживались на месте, цепляясь друг за друга.

— Джеймс, Фред! Ну скажи им хоть ты, Джон! Здесь не место для дискуссии! Поговорим дома… — Внезапно раздавшиеся выстрелы заставили толпу смолкнуть, и последняя реплика Райна отчетливо прозвучала в полной тишине: — Это же все чушь собачья, голая пропаганда!

Слова Райна тут же привлекли внимание одного из Патриотов, красная физиономия которого высунулась из-за плеча Генри.

— Ты что такое болтаешь, приятель? А? — вопросил он Райна.

— Вас это не касается, любезный. Ступайте своей дорогой! — отрезал тот.

— Ну это мы еще посмотрим — кого касается, а кого нет, — угрожающе прошипел красномордый. — Все слышали, что ты тут только что вопил! И вот что, приятель, думается — ты их прихвостень!

Надменно вскинув подбородок, Райн процедил сквозь зубы:

— Я не стану дискутировать с вами, уважаемый. И мое мнение вас не касается.

Мастерсон почувствовал, что если не вмешаться, живыми их не выпустят: невозмутимый Райн, кажется, тоже завелся.

— Заткнись! — крикнул он в мерзкую потную рожу Патриота и тут же затеребил за рукав Райна. — Замолчи, сейчас же замолчи! Немедленно отправляемся домой!

— Да тут их целая шайка! — заорал краснолицый. — Держите пришельцев! Вот они!

Люди повернулись на крик и угрожающе зашумели. Но оправившийся от приступа гнева Райн взял инициативу на себя.

— Слушайте все! — громко заговорил он. — Вы только что были свидетелями того, как действуют пришельцы. Они стремятся натравить нас друг на друга. Чтобы распознать врага, надо действовать умно, а не рубить с плеча. Подумайте сами. Разве чужаки стали бы лезть в самую свалку? Нет, они хоронились бы в сторонке, чтобы издали науськивать нас, а потом незаметно скрыться. Разве не так?

Краснорожий в некотором смущении почесал в затылке, а Джеймс Генри выразил общее мнение притихшей снова толпы, проговорив:

— Скорее всего именно так. Надо немедленно отыскать их!

Возбужденные предстоящей облавой люди единой массой шарахнулись к выходам с площади, подхлестывая свое рвение истошными воплями:

— На улицы! Остановить чужаков! Поймать! Уничтожить! С нами Бог и наши вожди! На улицы!

Людской поток подхватил четырех друзей и потащил их прочь от паперти собора. Теперь предстояло выбраться из толпы, что оказалось делом не только сложным, но и болезненным: в давке им основательно намяли бока и оторвали несколько пуговиц. Однако миновав Национальную галерею, они оказались наконец на Оксфорд-стрит. Здесь можно было немного передохнуть и оглядеться.

Все облегченно вздохнули, и только Джеймс Генри, видимо, не понял намерения остальных. Когда они продолжили путь и оказались возле Гайд-парка, Генри удивленно спросил:

— Куда это мы идем? Мы же хотели ловить космических бандитов.

Почти детская обида, прозвучавшая в словах Джеймса, заставила Райна улыбнуться: ну как же, у мальчика отобрали любимую игрушку! Но подавив неуместный смех, Райн внушительно ответил:

— Мы идем ко мне. Там я расскажу о пришельцах то, о чем умолчали ораторы.

Почти без сил, друзья наконец добрались до квартиры Райана.

Как только дверь за ними захлопнулась, Джеймс Генри потребовал, чтобы Райн рассказал, что же ему известно о пришельцах.

— Ты имеешь в виду тех, кого на митинге именовали нелюдями, да? — уточнил Райн. — Так вот. Самые настоящие нелюди — это Патриоты: им присущи все качества, которые перечислял их предводитель Бисли.

Озадачив своим ответом Генри, Райн направился к бару, чувствуя, что всем не мешает подкрепиться.

Генри между тем переварил полученную информацию и задумчиво, без недавнего запала, сказал:

— Что ж, это вполне возможно…

С сожалением покачав головой, Райн передал ему бокал.

— Ох, все не так просто. Это не детская игра, где точно установлено — здесь свои, там чужие. Господи! Я полагал, что освоение космоса даст нам простор для творчества, стимулирует взлет научной мысли. А вместо этого возрос только страх! Прежде люди боялись лишь себе подобных — придут, мол, и захватят наши угодья. Казалось, цивилизация избавила нас от страха. Ан нет! Теперь мы боимся инопланетян — прилетят, мол, и колонизируют Землю! Так невозможно жить, Генри. Это болезнь.

Зеленые глаза Генри выразили лишь недоумение.

— Я не понимаю, — произнес он.

— У нее существует даже название. Ты слышал о паранойе?

— Да, что-то вроде патологического страха: люди чего-то боятся, всех подозревают…

— Все значительно сложнее. Паранойя — это возникновение немотивированной идеи, подавляющей нормальное течение психической деятельности мозга. И одно из проявлений — необоснованный страх. Охваченный им человек противостоит любым посторонним доводам — он просто не воспринимает их, считая единственной истиной лишь свои представления. Как знать, может быть, толчком к болезни служит нечто настолько ужасное, что человек либо боится взглянуть в лицо действительности, либо инстинктивно пугается трудности в борьбе с этим. Вот что такое в действительности паранойя, Генри.

— И что из этого следует?

— Да только то, что уже больному обществу подбрасывают определенную идею, способную отвлечь его от истинного положения вещей. Вспомни, к примеру, Гитлера, который вызвал массовый психоз запугиванием немцев евреями и большевиками. А Маккарти? Тот оперировал коммунистическими заговорами. Да что далеко ходить — наш собственный Енох Пауэлл использовал в качестве козыря в своей игре массовую иммиграцию из Вест-Индии. Все дело в том, чтобы семена лжи попали на благодатную почву.

Нахмурив брови, Джеймс Генри возразил:

— Мне кажется, нельзя все валить в одну кучу, Райн. Была определенная польза, когда мы избавились от иммигрантов и стали нанимать на работу только англичан. Где-то ведь надо провести черту, Райн.

Райн махнул рукой.

— Ну хорошо. А как тогда быть с этими «пришельцами из космоса»? Разве они влияют на экономику? Пойми, Генри, это просто уловка Патриотов, чтобы чужими руками избавиться от инакомыслия, мешающего их безумным планам.

Вероятно, приготовленный хозяином напиток уже оказал на Генри благотворное влияние. Он слегка улыбнулся Райну и произнес чуть виноватым тоном:

— Пожалуй, я немного перестарался, старина.

Райн похлопал его по плечу.

— Все мы хороши… И все это от неопределенности: мы не знаем, куда катится мир. У нас нет опоры ни на правительство, ни на общество. Напряженность возрастает, и Патриоты предложили свой способ стравить излишки пара, открыв клапан «охотой на ведьм». Нам нужно найти свой путь. Не глобального спасения мира — с ним и так все ясно, — а только для нашего маленького сообщества.