Страница 74 из 101
Дорога в Сорренто проходит мимо пещер, которые, по слухам, населены гномами с красивым именем моничелли. За Сорренто дорога лезет в гору и петляет. В маленьком местечке Сант-Агата посмотрите назад — перед вами раскинется Неаполитанский залив, а впереди вы увидите залив Салерно. И снова русские ассоциации. В море есть три крошечные острова — Ли Галли. Когда-то они принадлежали Дягилеву. После его отъезда острова достались внешнему владельцу, хореографу Мясину.
На горах у Позитано множество вилл, видны изумрудные бассейны, дорожки меж серых оливковых деревьев сбегают к побережью самого голубого из морей. Думаю, что природа и человек создали здесь точную копию Байе римских времен. Я вдруг подумал: вон тот английский турист что берет со стенда экземпляр «Таймс», — современная разновидность римского сенатора, отдыхающего в Байе и в то же время старающегося узнать новости в столице. Вся красота, о которой мы читаем у античных поэтов, сосредоточена в Позитано и его ближайших окрестностях.
К сожалению, на наши впечатления о тех или иных местах часто несправедливо влияет погода и тривиальные мелочи, связанные с личным комфортом. В красивом городке Амальфи мне с этим не везло: каждый раз встречал сильный ветер и проливной дождь. Сейчас я почувствовал, что удача наконец-то повернулась ко мне лицом. Однако в городе оказалось полно туристов, и автобусы отравляли атмосферу. Люди со всех концов Европы нахлынули в место, бывшее некогда простым и спокойным. Я пошел в ратушу: хотел взглянуть на «Tavole Amalfitane»[56] — античные морские законы и правила, написанные в те времена, когда Амальфи была одной из богатейших торговых республик, этакой маленькой Венецией, избиравшей собственных дожей. Затем поднялся по длинному лестничному маршу к собору Святого Андрея. В крипте находятся безголовые мощи апостола, привезенные из Константинополя в XIII веке. Говорят, они источают манну, как и тело святого Николая в Бари. Жидкость, которую местные жители называют «потом» святого Андрея, собирает устройство, специально поставленное в гроб. Бывали, однако, длинные периоды, когда апостол отказывался «потеть».
Красивые бронзовые двери с серебряными вставками изготовлены в Константинополе примерно в 1066 году. Диалогичные двери я видел в подземной базилике Святого Михаила в Гаргано. Это — подарок Мауро ди Панталоне и его сына.
Равелло остался таким же прекрасным, каким я запомнил его много лет назад, и удивительно спокойным. Бронзовые двери собора вызвали ассоциации с Трани в Апулии По всей видимости, их изготовили в Бари, поскольку технология и дизайн такие же: около шестидесяти маленьких бронзовых панелей заключают в себе рельефные фигуры, прикрепленные к деревянной основе. Собор посвящен святому Пантелеймону Мученику, бывшему, как говорят, любимым врачом императора Максимиана. В средние века ожесточенно сражались за святых врачей, особенно в морских городах, торговавших с Востоком. Там бушевала холера, и можно не сомневаться, что мощи святого Пантелеймона пришли в результате торговой сделки, либо их выкрали из могилы. В результате подобных краж Венеции в свое время достались мощи святого Марка, а Бари — кости святого Николая.
Я сказал церковному служащему, что около тридцати лет назад один молодой человек показал мне священный сосуд с кровью святого Пантелеймона. Он говорил, что кровь разжижается подобно крови святого Януария в Неаполе. Служащий принял театральную позу и воскликнул: «Это был я!» — и поклялся, что узнал меня. Как бы там ни было, мы повторили опыт. Священный сосуд стоял в боковой часовне. Мозаичный пол этого помещения в 1925 году был подарен англичанином, капитаном Джоном Грантом. Церемония разжижения крови произвела на него большое впечатление. Кафедра работы мраморщиков семейства Космати из Салерно — в числе самых великих художественных произведений XII и XIII веков. Думаю, что это — одна из лучших достопримечательностей Равелло. Кафедру поддерживают шесть тонких изогнутых колонн украшенных изысканными мозаичными лентами. Колонны стоят на спинах четырех маленьких львов. Кафедра, алтарь и канделябры следуют моде Рима. Семейство Космати отыскивало на классических руинах все виды цветного мрамора, нарезало их маленькими кубиками и вставляло в свои блестящие, сложные по замыслу работы. Кажется, что в Англии есть единственный пример работы Космати — это гробница Эдуарда Исповедника в Вестминстерском аббатстве.
Я восхищенно смотрел на старинные деревья и стены сада виллы Руфоло — бессмертные и прекрасные, с великолепным видом на чистое голубое море. Сад осаждает множество призраков, среди которых довольно необычный — единственный англичанин — Адриан IV, в миру Николас Брейкспир. В 1156 году он служил торжественную мессу в соборе Равелло в присутствии шестисот представителей местной знати. Другой призрак больше известен, он принадлежит к недавней эпохе. Это — Вагнер, он увековечил местный сад в «Парсифале», назвав его магическим садом Клингзора. Тысячи скромных смертных должны запомнить его как место, где они познали мир и счастье.
Я проехал через Салерно и вскоре взял курс на Пестум.
Я въехал в Пестум, на небо набежали тучи, нечем было дышать. На главной улице выстроились в ряд лавки, обвешанные гирляндами кастрюль, открыток и всеми видами ужасных садовых гномов и нимф. Одна сторона улицы представляла резкий контраст своей визави. Там, за стеной, помещались три самых больших древнегреческих храма, которые я когда-либо видел. Описания Пестума, и даже фотографии, не подготовили меня к действительности. Размер мощь и удивительная сохранность строений несказанно меня поразили. Красновато-коричневые здания поднимались из грубой травы и полевых цветов. Это была лучшая группа дорических храмов и самая живописная реликвия Великой Греции в Италии. Между колоннами с каннелюрами проглядывало далекое море. С течением времени оно, как и человек, покинуло эти архитектурные сооружения.
Пока я заглядывал через стену, местный торговец, судя по всему неделю не брившийся, пытался мне что-то продать, но резкий треск на небе заставил его поспешить в дом. На землю обрушился тропический ливень, и храмы исчезли. Я укрылся в музее. Служащие бежали вверх по мраморным ступеням, подставляли ведра под протекающую крышу. Электричество вырубилось. Сверкали молнии, гремели оглушительные разряды грома. Я оглянулся на священные для города реликвии — на Геру, богиню небес. Недаром она — жена громовержца, подумал я.
Среди экспонатов, драматически являвшихся мне в свете молний, я увидел богиню, сидевшую с ребенком на левой руке, в правой руке она держала гранат. Имелись и другие скульптуры — вот она без ребенка, но с тем же гранатом, а вот с корзиной, наполненной этими плодами, символом плодородия. Неужели — подумал я — эти жалкие терракоты изготовлены в память знаменитой статуи Геры в Аргосе? Ту скульптуру изваял Поликлет из золота и слоновой кости. Богиня сидела на золотом троне с гранатом в одной руке, со скипетром в другой, на верхушке скипетра — кукушка. Это — ссылка на легенду: Зевс явился к ней, представившись вестником весны, в одном из множества своих обличий.
Судя по карте, Пестум был большим городом (греки называли его Посейдонией). Я увидел, какими массивными были его крепостные стены. Храмы составляли часть священной территории. Похоже, все церкви города были сгруппированы вокруг одной площади. Это место, открытое в 1934 году, стало величайшей археологической находкой столетия, во всяком случае, самой большой в Великой Греции. В нескольких милях от Пестума, в устье реки Селе стоял священный город аргивской Геры. На этой земле во время похода аргонавтов, Ясон построил дорийский храм Герейон и посвятил его Гере. Во время раскопок здесь были обнаружены фундаменты городских храмов и святилищ, из них извлекли около тридцати тысяч вотивных (посвятительных) табличек. Происхождение святилища затерялось в глубине веков, но сохранились фундаменты алтарей, воздвигнутых в честь царицы богов античного мира.
56
Вся морская торговля Средиземного моря регулировалась когда-то «Таволе Амальфитане» — самым древним морским кодексом.