Рэмбо 2

Но главное — барак встретил его мертвой тишиной. Если бы здесь спали заключенные, он должен был услышать какие-то звуки: сопение, храп, поскрипывание коек, бормотание во сне, или, скорее, в кошмаре.

Он подошел к чернеющему пролому и, стивнув зубы, заглянул внутрь. Там не было ничего, кроме паутины и высокой, густой травы, прораставшей сквозь дыры в дощатом полу.

Коу не ошиблась. Крайняя степень запустения говорила о том, что лагерь давно не использовали по своему прямому назначению. Судя по всему, солдаты возвратились сюда недавно.

Но с какой целью?

И если тут все-таки есть заключенные, то где они их прячут?

Рэмбо вжался в стену барака: мимо проходил охранник. Он терпеливо подождал, пока тот отойдет на безопасное расстояние, а затем в два прыжка преодолел расстояние до следующего барака. Осторожно, чуть приподнимая голову над выступом окна, заглянул внутрь. На койках, прикрытые москитными сетками, спали солдаты. Их винтовки были свалены на полу возле двери. Один из спящих протяжно застонал. Затем прихлопнул невидимое насекомое у себя на лице, перевернулся на другой бок и снова начал стонать.

Еще одна перебежка в темноте — и Рэмбо припал к окну следующего барака. Удивительно, но оттуда лился свет и слышалась музыка. Надтреснутая, старая пластинка крутилась на патефоне. Вьетнамская рок-группа нестройными голосами исполняла шлягер «Твист-н-шаут» в переводе с английского.

Рэмбо не собирался рисковать, заглядывая в окно. Он заметил щель между землей и деревянным настилом барака. Щель была около двух футов шириной. Рэмбо, сжавшись, нырнул в черный провал и, пробираясь сквозь завалы грязи и паутины, не думая о змеях, которые наверняка водились тут, дополз до того места, где дырка в полу позволяла ему наблюдать за тем, что происходит в комнате. Он лежал на спине и приглядывался.

Отсюда ему была видна лишь часть комнаты. Он видел спину охранника, открывавшего маленький холодильник, чтобы достать банку кока-колы. Сержант!

Банка чуть запотела, китайские иероглифы украшали этикетку, но Рэмбо не ошибся: это кока-кола.

И еще в одном он не мог ошибиться. Лицо этого человека! Пальцы Рэмбо до боли сжали лук. Ненависть обожгла его. Он задыхался. Сержант — тощий, долговязый, со щелочками глаз, выдававших звериную жестокость, с вечной глумливой, словно приклеенной, ухмылкой — тот самый Тай, что пытал его и грозился живьем содрать с него кожу. Тот самый, чей нож оставил рваные шрамы на его теле.

Нет, он не ошибся. Слишком часто он видел перед собой это ненавистное лицо наяву. Потом оно снова являлось ему в ночных кошмарах. Временами, когда у него не доставало сил поддерживать суровую внутреннюю дисциплину, предписываемую путем дзэн и он срывался, теряя над собой контроль, — здесь в лагере, в американском городке, в тюремном карьере — он мечтал только об одном. О том, чтобы расквитаться с этим человеком.

Прошло столько времени, а Тай все еще торчит в этой дыре. Его никуда не перевели. Почему? Ответ на этот вопрос принес ему удовлетворение.

Ты, должно быть, в черном списке, Тай. Да еще в каком! Здорово провинился, если в качестве наказания тебе продлили службу в этом аду.

Ну, будь уверен, я тебе добавлю.

Тай откупорил банку и принялся жадно пить. Пена стекала по его губам на пол. Капли падали на лицо Рэмбо. Он услышал обиженный женский голос.

— Хоть бы мне оставил.

Шлюха из деревни, что прикатила на мотороллере. Сержант опрокинул в себя остатки и швырнул женщине пустую банку.

— Хватит с тебя.

Он повалил женщину на койку и начал расстегивать ремень.

В комнате погас свет.

Лишь старая пластинка продолжала хрипеть. «Твист-н-шаут».

9

В бараках с правой стороны лагеря заключенных тоже не было. Там Рэмбо видел спящих солдат и в отделанном перегородкой закутке, должно быть, командира.

Но если здесь нет заключенных, какого черта в лагере торчат солдаты?

Он присмотрелся к подножию отвесной скалы, подступавшей к лагерю с торца. Он еще раньше заметил темневшее там углубление пещеры.

И сразу все понял.

Подкравшись к пещере, нащупал бамбуковые решетки, закрывавшие входной проем. А в мрачной сырой глубине… Пять американцев!

О, Господи, до чего ужасный у них вид!

Живые трупы. Мертвецы, восставшие из могил. Скелеты, обтянутые кожей в язвах и струпьях. Глубоко запавшие глаза казались несоразмерно огромными на изможденных лицах. Одежда, как ни странно, не болталась на исхудалых телах, а была им тесна. Куртки и штаны вьетнамских крестьян несуразно обтягивали долговязых американцев.

Один из них бредил в жару. Приступ малярии.

Другой скорчился, забившись в угол и поджав под себя колени.

Крысы шныряли по каменному полу пещеры, но пленники не обращали на них внимания.

Да, я знал, что им тут тяжко. Но я не думал, что они дошли до такого.

Даже после своих шестинедельных скитаний в джунглях он выглядел лучше.

Первое потрясение сменилось радостью. Он все-таки нашел пленных и может доказать, что их держат в этом лагере!

Он занес было нож, чтобы перерезать веревки, которыми были привязаны бамбуковые решетки. Скорее! Сейчас я освобожу вас!

Пленные в упор смотрели на него воспаленными, полубезумными глазами и… не видели.

А может быть, еще хуже, они принимали его за одного из своих мучителей и покорно, бездумно, ждали очередных пыток, не имея сил сопротивляться.

Освободить их сейчас крайне рискованно. Кто-то начнет стонать, бредить. Самостоятельно передвигаться они не могут.

Нас всех перестреляют, думал Рэмбо. А если я снова попаду в этот лагерь? Второй круг этого ада я уже не вынесу. Но что-то надо сделать!

Ему приказано: обнаружить пленников. Вернуться назад к тому месту, где его подберет самолет. Рассказать обо всем Мэр доку.

Освобождать пленных будет группа «Дельта».

Они живы! Я видел их.

А как докажешь? Он вспомнил, что фотоаппарата у него нет.

Просто расскажу.

Поверят ли они тебе на слово? Траутмэн — да. А Мэрдок? А тот комитет, который планировал эту операцию?

Кто я для них? Бывший заключенный. Преступник.

Но я должен привезти что-нибудь с собой. Показать им что-нибудь.

И тут он услышал стон.

Совсем рядом.

Но не за решеткой.

10

Он обернулся, готовый к нападению. Поднял нож перед собой.

Но увидел такое, отчего кровь застыла в жилах, и нож опустился.

Пленный висел на бамбуковом кресте. Широко разведенные руки привязаны над головой. Изощренная, продуманная пытка обрекала его на медленную, мучительную смерть. Если бы руки его были расставлены в стороны, через несколько часов он просто задохнулся бы от сильного давления массы тела на грудную клетку. С поднятыми руками давление на грудь уменьшалось. Он мог дышать.

Мучаться он будет Долго. Легко умереть ему не суждено.

Пленный был мертвенно бледен. Кожа на запястьях, перетянутых ремнями, содрана. По рукам сочилась кровь.

Шрамы от этих порезов останутся надолго. Это Рэмбо знал по собственному опыту.

Счет, по которому заплатит сержант Тай, растет.

Человек, висевший на кресте, уже не шевелился. Но когда Рэмбо прикоснулся к худой шее, прощупывая пульс, веки пленного дрогнули. Взгляд с усилием сосредоточился на Рэмбо. Под левым глазом у американца расплывался огромный кровоподтек.

— Что… — прошептал он потрескавшимися губами. Рэмбо поднес руку к губам пленного, другой рукой перерезал ремни, связывавшие его. Еще секунда — и тот соскользнул вниз. Рэмбо подхватил его.

— Американец? — прошептал пленный у него под ухом.

— Тс-с-с! — осадил его Рэмбо. — Молчи.

Он взвалил обессиленного американца себе на плечи и побежал, пригибаясь как можно ниже.

— Там… другие, — пробормотал пленный.

Рэмбо мысленно ответил ему: не бойся. Даю тебе слово, их спасут.

Внезапно черноту ночи прорезал яркий луч прожектора и выхватил из темноты фигуру Рэмбо с его ношей. Выбора у него не было. Он опустил пленного на землю, мгновенно вставил стрелу в свой лук и выстрелил.