Страница 125 из 134
У меня вновь и вновь возникает предположение, что Ельцин не шибко разбирался в людях: ведь аналогичные как в случае с Путиным «кадровые» ошибки Борис Николаевич совершал и прежде: вспомнить хотя бы таких его неудачных назначенцев, как Скоков, Лобов, Баранников, Хижа… Да те же Коржаков, Барсуков, Сосковец…
На это мне отвечают: в принципе, конечно, перебирая фамилии, можно придти к такому заключению, что Борис Николаевич недостаточно разбирался в людях; но такой вывод напрашивается в большинстве случаев, когда какому-то администратору приходится делать огромное количество назначений в одних случаях назначение оказывается удачным, в других нет… Коржаков, Сосковец, Баранников, Лобов… все правильно, выбор был неудачным, и список можно продолжить. Добавить сюда Руцкого, например… Но есть же и другой список: Бурбулис, Чубайс, Гайдар, Черномырдин, Юмашев, Немцов, Сатаров, Дубинин, Кудрин, Лифшиц, Волошин… В последнем списке все люди разные. Кто-то был совсем близок к Борису Николаевичу, как Чубайс или Немцов, с кем-то у него были в большей степени деловые отношения, как с Кудриным или Дубининым, но профессиональные, человеческие качества всех этих людей, их демократические убеждения не вызывают сомнений. Все эти люди рыночники, они все за открытое, демократическое общество, со свободными СМИ, с нормально действующим разделением властей, то есть со всеми элементами нормального, цивилизованного общества.
…Ну да, действительно, можно согласиться: вывод о том, что тот или иной администратор недостаточно хорошо разбирается в людях, можно сделать в большинстве случаев, когда этому администратору приходится делать огромное количество назначений в одних случаях назначение оказывается удачным, в других нет, ни один администратор не застрахован от ошибок. Вот только цена ошибки бывает разная…
Все же такое ощущение, оно не раз высказывалось, что немалое значение при подборе людей для Ельцина имела, как бы это сказать, ментальная близость, что ли: он охотнее приближал к себе человека, похожего на него самого, по жизненному опыту, по образу жизни, по психологии…
В какой-то мере это так, говорит Валентин Юмашев. Ментально, по-человечески, конечно же, Коржаков, с его простотой, любовью к выпивке, или Сосковец классический «красный директор», жесткий тип руководителя, или Лобов бывший первый секретарь обкома, говоривший с Борисом Николаевичем на одном языке, все они, конечно, были гораздо ближе ему, чем те, кто перечислен во втором списке. Но, обратите внимание, он, в конце концов, порвал практически со всеми из первого списка и остался в хороших отношениях с людьми из второго, более того, с кем-то из них продолжал работать до последнего дня своего пребывания в Кремле. Это при том, что говорить с Гайдаром, Чубайсом, Лифшицем, Сатаровым или со мной ему было в тысячу раз менее комфортно, чем с теми, из старой гвардии. Те всегда радостно его облизывали, а эти говорили, что думали, прежде всего, потому, что так привыкли. К тому же, большая часть из второго списка не держалась за свое место. Более того, почти каждый, за редким исключением, с удовольствием простился бы с этой неблагодарной политической, административной работой.
В общем-то, Путин, как мне представляется, особо не тяготел ни к первому, ни ко второму списку. Он, насколько я знаю, не парился и не выпивал с Ельциным в бане, но и не слыл «человеком идеи», твердым демократом-рыночником, как Гайдар или Чубайс. Было что-то третье… Спрашиваю, что же именно это «третье», что выделило Путина среди других в глазах Ельцина. Может, все-таки все решил чей-то совет? Или чьи-то советы? Борис Немцов, например, не однажды говорил, что Путина Ельцину подсунул Березовский через Татьяну Борисовну. Юмашев категорически отвергает это утверждение:
Это полный бред, полная чушь! Борис Николаевич никогда бы не воспринял от дочери ни одного кадрового совета. Кстати, как и от Наины Иосифовны. В этом смысле он был глубоко патриархален: считал, не женское это дело, разговаривать с мужчинами о политике. Татьяна действительно хорошо относилась к Путину, и если бы Борис Николаевич ее спросил, правильно ли он сделал, что выбрал его в качестве преемника, скорее всего, сказала бы: «Папа, ты молодец! Классная идея! Правильное решение!» Но он не спросил.
С кем-то все-таки Ельцин, наверное, держал совет?
Конечно, в таких случаях Борис Николаевич советовался, с кем находил нужным. И не потому, что считал, будто сам плохо разбирается в людях мол, есть у него такая слабость. Он так не считал. Просто советоваться в подобных случаях это естественно для любого лидера и даже любого руководителя компании. В общем-то, Борис Николаевич так поступал всегда. Когда, например, он перебирал варианты, кого назначить премьер-министром после Черномырдина, он спрашивал меня, что я думаю о каждом из кандидатов (я был главой администрации). Это не значит, что у него в этот момент не было решения, скорее всего, он просто сравнивал оценки свою и мою. Соответственно, и я отвечал, не зная, совпадает позиция Ельцина с моей или нет. По-видимому, такой же разговор перед назначением Кириенко он провел с Чубайсом, с Немцовым. При этом, в отличие от меня (я в силу своих обязанностей руководителя администрации должен был готовить все документы по снятию старого и назначению нового премьера), когда Ельцин говорил с Чубайсом и Немцовым, обсуждая ту или иную кандидатуру, они даже не понимали, что он обсуждает с ними будущего кандидата на пост главы правительства.
Каков был круг людей, с которыми Ельцин говорил о Путине? Он разговаривал со многими. Причем не только с теми, с кем он работал (с тогдашним главой администрации Волошиным, с руководителем своего секретариата Семенченко), но и с теми, кого он считал входящими в его команду с тем же Чубайсом, с Александром Ослоном, Игорем Малашенко (тот входил в эту команду до момента, когда группа Гусинского стала агрессивно конфликтовать с Кремлем, поддерживая тандем Лужкова Примакова)… Говорил и с другими… Можно ли сказать, что чьи-то советы решающим образом повлияли на Ельцина, побудили его остановить свой выбор на Путине? Люди, знавшие, как в действительности было дело, единодушно утверждают: ничьи советы не повлияли. Да, он со многими советовался, и среди тех, с кем он держал совет, как меня уверяют, не известен ни один, кто сказал бы что-то плохое о Путине образца 1996 1999 годов. Но если бы Борис Николаевич почувствовал в нем что-то не то, никогда бы не согласился сделать его преемником, несмотря ни на какие советы.
В общем, в окружении Ельцина не нашлось ни одного человека, кто бы ему сказал: «Борис Николаевич, по-моему, вы делаете ошибку». Те же Чубайс, Гайдар, Кудрин, Дубинин, как мне рассказывают, были на седьмом небе оттого, что Борис Николаевич смог сделать такой выбор. Они не просто были счастливы, для Чубайса, например, это был один из самых счастливых моментов в жизни (хотя сначала, как уже говорилось, он был против кандидатуры Путина). На инаугурации Путина в порыве чувств он обнял Юмашева со словами: «Валя, ты не представляешь, что Борис Николаевич сделал, что мы все сделали! Теперь у страны на десятилетия только движение вперед и ничто не может ее остановить!»
Кстати, напомню, именно Чубайс рекомендовал Путина Юмашеву тогда руководителю Администрации президента на должность начальника Главного контрольного управления (причем этот пост совмещался с должностью заместителя главы Администрации). И все годы, что он работал с Путиным, Юмашев, по его словам, был чрезвычайно благодарен за этот совет: Путин был «аккуратен, профессионален, блестяще решал поставленные перед ним задачи». По этой причине Юмашев (уже он, а не Чубайс) все время двигал его вперед. При Юмашеве Путин стал первым замом главы Администрации, потом − директором ФСБ и, через несколько месяцев, еще и секретарем Совета безопасности (это был первый случай, когда человек совмещал два таких важных поста).