Страница 94 из 110
Представьте себе такую ситуацию. Идет финальный футбольный матч на первенство Европы. Или даже мира. И вот в разгар этого матча игрок одной из команд подходит к другому игроку той же команды и говорит ему: «Слушай, старина, только что в раздевалке я видел у тебя часы «Роллекс». По-моему, это краденые часы». И затевает скандал, апеллирует к судьям, тренерам… В реальности такое, конечно, не может случиться, а вот во время «матча» под названием «российские президентские выборы-96» случилось. Хотя та «игра» для России была, конечно, тысячекратно важнее любого футбольного первенства.
Генералы не могли не понимать, что информация о задержании двух видных членов ельцинского избирательного штаба (неважно, официальных или неофициальных) неминуемо просочится в печать и нанесет ощутимый удар по избирательной кампании президента. И это в критический момент, после почти равновесного исхода первого тура, перед решающим вторым…
Кстати, забавная деталь. В своей книге «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие» Коржаков приводит любопытный документ свою докладную, которую он направил Ельцину незадолго перед первым туром. В ней он как начальник СБП выражает беспокойство по поводу возможной компрометации избирательной кампании президента в результате «вскрытия отдельных источников ее финансирования и направлений использования финансовых средств»: дескать, «существует опасность попадания отдельных документов в виде подлинников или копий в руки конкурентов или недружественных средств массовой информации». Как видим, Коржакова волнует вовсе не законность финансирования ельцинской избирательной кампании, а возможность утечки информации, касающейся чего-то незаконного или не совсем законного (ибо если все происходит по закону, чего же тут бояться, какой компрометации?) Он просит президента, чтобы тот дал указание передать в СБП «на хранение всю финансовую документацию и электронные носители соответствующей информации». «Тяжело вздохнув, пишет Коржаков, Ельцин поручил мне лично контролировать финансовую деятельность выборной кампании».
На это ельцинское «поручение» он и ссылается, когда говорит о том, что его побудило остановить на проходной Евстафьева и Лисовского: мол, какие вопросы выполняю задание президента.
Но ведь в докладной, мы видели, Коржаков просит совсем другого вовсе не права «контроля финансовой деятельности» Совета избирательной кампании, а всего лишь чтобы ему передали «НА ХРАНЕНИЕ» финансовую документацию. То есть претендует на роль сторожа при сейфах. И резолюция Ельцина гласит: «Передать ВСЕ». При чем же здесь «контроль финансовой деятельности»?
Еще из «Эпохи Ельцина»:
«Пикантность ситуации состояла в том, что именно Коржаков осуществлял контроль за перемещением всех средств (то есть за «перемещением средств» «черным налом». О.М.) и отвечал за безопасность этого процесса. В штабе за этим непосредственно следил его заместитель Г.Рогозин. Стало быть, служба безопасности знала обо всем, и если переход наличных денег из одних рук в другие рассматривался ими как нарушение, то пресечь это можно было гораздо раньше».
Кстати, затеяв скандал с коробкой, президентский охранник добился прямо противоположного результата: вся пресса и наша, и зарубежная оказалась полна сообщений о сомнительных финансовых операциях ельцинского избирательного штаба. Утечка произошла невиданных масштабов. Однако Коржаков нигде не сокрушается о самой утечке, а только обвиняет своих коллег по штабу в «воровстве». Такова истинная цена его заботы о сохранности конфиденциальной информации.
Что же до воровства, до нарушения законов, в действительности, думаю, это тоже не слишком волновало кремлевских генералов, соответствующие обвинения служили лишь удобным прикрытием политической борьбы с их конкурентами в президентском окружении. Явно проигрывая этим конкурентам, они пошли на отчаянный шаг. На шаг, граничащий с предательством.
Именно так расценили случившееся все хотя бы мало-мальски сведущие в кремлевской кухне. Даже те, кто в общем-то занимал нейтральную позицию, особенно не сочувствовал ни той, ни другой команде в ельцинском избирательном штабе. «Какими бы законными по формальным признакам ни являлись действия спецслужбы (Службы безопасности президента. О.М.), пишет, например, все тот же Анатолий Куликов, истинной их причиной была все-таки политика. Вернее, яростная и очень рискованная борьба за власть в Кремле. А потому мотивы, которыми руководствовался Коржаков в этой ситуации, носили ярко выраженный корыстный характер».
Соглашаясь в целом с этой цитатой, не могу все же не сказать: не для всех находившихся в тот момент возле Ельцина происходившая там «яростная борьба» была борьбой за власть. Кое для кого на первом месте стояла все же борьба за победу Ельцина. Точнее за поражение Зюганова. За спасение России от второго пришествия коммунизма.
Наконец, последнее. Недавно на глаза мне попалась рекламная аннотация книги «Случай в Кропоткинском переулке», один из авторов которой Валерий Стрелецкий, тот самый, подчиненный Коржакова, руководивший задержанием Евстафьева и Лисовского. Авторы аннотации выделяют именно этот факт из его биографии («Именно он задержал в Белом доме людей с коробкой из-под ксерокса») и, соответственно, с восторгом представляют его читателю как «человека, ЕДВА НЕ СОРВАВШЕГО ПЕРЕИЗБРАНИЕ ЕЛЬЦИНА (выделено мной. − О.М.)».
Между прочим, аннотация помещена в конце все той же книги Коржакова «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие», выпущенной издательством «Детектив-пресс», гендиректор которого опять-таки Валерий Стрелецкий. Не могу себе представить, чтобы ни тот, ни другой ни Коржаков, ни Стрелецкий не видели эту аннотацию. Если видели и не возражали против публикации такого текста, стало быть, тоже понимают, что та история со злополучной коробкой вполне могла закончиться срывом ельцинского переизбрания. Понимают теперь и понимали тогда, в 1996-м.
ЖИРИНОВСКИЙ ДЕЛАЕТ ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР
Он уже не желает быть премьер-министром
Примерно 14 июня, когда наметились вполне различимые признаки того, что Ельцин намерен заключить тесный союз с Лебедем, сделалось очевидно: образующаяся при этом связка президента и генерала явно перевешивает возможную связку Зюганов Жириновский. Этого не мог не видеть и лидер ЛДПР. Оказаться в стане проигравших, в стане явных противников победившей ельцинской команды совсем не входило в его планы, а потому он стал потихоньку отодвигаться от Зюганова.
Уже 16 июня непосредственно на избирательном участке он заявил, что не войдет в состав «будущего правительства» (понимай правительства Зюганова: ведь именно в нем он собирался быть премьер-министром), ему, дескать, «выгоднее оставаться в оппозиции, быть лидером оппозиционной партии», сохранять «свободу критиковать правительство».
При этом, правда, отказался раскрыть, за кого он будет голосовать во втором туре, если ему самому не удастся туда выйти. Сказал лишь туманно: «Я буду сотрудничать с патриотами России». Осторожность есть осторожность. В тот момент еще было не вполне ясно, на чью сторону склонится чаша успеха.
Ко всему прочему и результаты у Жириновского в первом туре, как мы видели, оказались довольно кислыми: он получил почти вдвое меньше голосов, чем ЛДПР на декабрьских думских выборах (было 11,18 процента, 7,7 миллиона проголосовавших, стало соответственно 5,7 и 4,3). Так что его «жениховская» привлекательность сильно понизилась.
Некоторые как, например, один из членов аналитической группы Чубайса Вячеслав Никонов заговорили даже о «закате политической звезды» лидера «маргинального национал-социализма». По его словам, первый тур показал, что Жириновский перестает быть «существенным фактором российской политики» и его влияние на нее будет иметь лишь «остаточный характер» в виде достаточно мощной фракции в Госдуме.
Демократы, да и вообще люди вменяемые, естественно, приветствовали фактический выборный провал «сына юриста». «Россия, слава Богу, выздоравливает», сказал по этому поводу политолог Алексей Кара-Мурза. А Владимир Шумейко оптимистично заключил, что «время клоунов в политике прошло».