Главная ошибка Ельцина

Промежуточный вариант

12 мая 1999 года Ельцин, как уже говорилось, отправил в отставку правительство Примакова. Исполняющим обязанности премьера был назначен Сергей Степашин, до того занимавший пост первого "вице".

Чтобы оправдать "рокировочку" Примаков - Степашин, весьма неожиданную для многих, если не для большинства, президент выступил с телеобращением к гражданам России, в котором попытался объяснить смысл своих действий. Похвалив, как водится уволенного премьера за проделанную работу, он посетовал, что "в экономике мы по-прежнему топчемся на месте". При этом неожиданно сослался на мнения Явлинского и того же Лужкова: Явлинский, мол, полагает, что в области экономики абсолютный застой, ничегонеделание, а Лужков, поддерживая премьера, в то же время не устает повторять, что процессы в экономике идут крайне вяло. Так что в этой сфере, сказал Ельцин, "необходим серьезный прорыв".

В общем-то, оценка ситуации была достаточно точная, казалось только странным, что задача подъема, прорыва в экономике возлагается не на профессионального экономиста, не на опытного хозяйственника, а на генерала.

И еще одно обращало на себя внимание: в своем телеобращении Ельцин ни слова не сказал о возможном будущем президентстве Степашина, как он это иногда делал в прошлом, представляя других своих назначенцев.

Лишь несколько человек, близких к Ельцину, -- Волошин, Дьяченко, Юмашев, -- знали, что на роль своего преемника президент уже выбрал совсем другого человека, а Степашин -- всего лишь промежуточная фигура.

Ряд ведущих демократических деятелей поначалу встретили выдвижение Степашина с некоторым недоумением. Однако довольно скоро это недоумение рассеялось. Например, Борис Немцов уже 17 мая отозвался о Степашине как об "ответственном, грамотном, компромиссном, но в то же время прогрессивном" политике.

Весьма лестную оценку Степашину Борис Немцов давал и в своих выступлениях за рубежом, поднимая тем самым авторитет нового премьера на международной арене. Так, выступая 3 июня в Лондоне на открытии международной конференции "Россия на пороге нового тысячелетия", он сказал, что новое правительство Сергея Степашина "более прогрессивно и более современно", чем правительство Примакова. По словам Немцова, Сергей Степашин -- "современный, либеральный политик, который близок по своим взглядам к социал-демократам Запада".

Словно бы отвечая на эти лестные характеристики, которые давали ему демократы и представители бизнеса, Степашин старался укрепить свою публичную репутацию деятеля, приверженного демократическим и либеральным принципам. Одним из его девизов было: "Величие России должно строиться не на силе, не на пушках, а на культуре и интеллекте".

Был ли в действительности Степашин "современным либеральным политиком"? Вряд ли он полностью заслуживал такой характеристики. По мнению тех, кто знал его достаточно близко, Степашин принадлежал к тому типу людей, политическая ориентация которых в большой степени зависит от преобладающих в обществе настроений, так сказать, от общественной атмосферы. Поскольку в конце девяностых атмосфера в целом была либеральная, то и он был как бы либерал. Когда же после 2000 года в воздухе возобладали государственническо-патриотические веяния, то и Степашин сделался государственником-патриотом. В первую очередь, он был просто чиновником, а уж во вторую -- либералом или государственником-патриотом.

Все же, думаю, сделайся Степашин в 2000 году российским президентом, он не стал бы по собственной воле корежить и ломать либеральную, демократическую атмосферу, которая все больше воцарялась в стране сначала при Горбачеве, а потом при Ельцине, вряд ли он принялся бы коренным образом менять ее "газовый состав", превращая в нечто прямо противоположное.

Естественно, сразу после утверждения Степашина председателем правительства начались разговоры, что он -- кандидат в будущие президенты, хотя, повторяю, Ельцин ни словом не обмолвился об этом. Рассчитывал ли сам Степашин на президентство? Валентин Юмашев уверен, что рассчитывал: -- Сергей считал, что он очень сильный политик, что, будучи в роли премьера, он сможет убедить Бориса Николаевича, что лучшего кандидата на президентский пост в 2000 году у страны нет. Он был уверен, что сможет удержать ситуацию, сможет продолжить тот же курс, который проводил Борис Николаевич: демократическая Россия, экономические реформы.

Однако 9 августа утром Ельцин принял Степашина, поблагодарил его за хорошую работу и… отправил в отставку. Все произошло примерно так же, как и с Примаковым. Для широкой публики это известие опять стало громом среди ясного неба.

Исполняющим обязанности премьера Ельцин назначил директора ФСБ Владимира Путина.

Отклики на очередную правительственную "рокировочку", естественно, были разные. В основном, как и в случае Примакова, -- недоуменные. Лужков, например, заявил, что отставка Сергея Степашина выглядит "абсолютно нелогично": премьер-министру "даже не дали отработать 100 дней". Что касается назначения Путина, то и оно кажется Лужкову непонятным. Хотя он и относится к Путину "довольно ровно", это назначение, по словам Лужкова, выглядит "довольно тревожно": "здесь нет ясности".

-- Мы что, хотим усилить силовые структуры, силовую линию в действиях нашей государственной власти? -- сказал Лужков. -- Или же перед нами стоят другие задачи -- подъема промышленности, стабилизации в сельском хозяйстве и другие.

Были и иные отклики. Борис Березовский высказал мнение, что отставка Степашина объясняется его "недостаточной твердостью": в частности, он не сумел ни "отстоять позиции Кремля перед лицом оппозиции", ни создать политическую силу с прицелом на парламентские выборы, ни "навязать себя новому блоку "Отечество - Вся Россия".

Вообще-то, Сергей Степашин действительно выглядит довольно мягким человеком, однако за тот срок, который был ему отпущен, и более твердые люди вряд ли смогли бы сделать то, чего хотел бы от Степашина Березовский -- например, "создать политическую силу с прицелом на парламентские выборы".

Некие неназванные представители кремлевской администрации (цитирую по сообщению РИА "Новости") утверждали, что Степашин выполнил основную задачу, поставленную перед ним президентом, -- "полностью пресек возможность левого реванша": при Примакове реформаторы отступали, при Степашине вернули свои позиции, при Путине должны будут перейти в наступление.

Увы, никакого такого наступления при новом главе правительства, а затем и государства не последовало. Получилось скорее обратное движение.

В

Возвращаясь к Степашину... Вообще-то Сергей Вадимович действительно представлялся многим, кто с ним общался, человеком чересчур мягким, недостаточно волевым. От Валентина Юмашева, например, я услышал: -- После событий в Первомайском я много говорил с Сергеем (напомню: Степашин был одним из руководителей той операции. -- О.М.) Для меня стало полной неожиданностью: он оказался человеком крайне нерешительным, неспособным взять на себя ответственность.

Наконец, еще один вопрос: даже если бы так случилось, что Ельцин все же остановил свой выбор на Степашине как на преемнике, сумел бы тот выиграть выборы у тандема Примаков -- Лужков? На этот счет существуют большие сомнения. Упомянутый тандем обладал огромными ресурсами -- и ресурсами популярности, и финансовыми, и административными… Да даже и Зюганова Степашин вряд ли сумел бы одолеть...