Страница 90 из 95
К началу XVII столетия в ордене Алькантары состояло 127 рыцарей. Вместе с братьями из других Орденов они образовали особый орденский полк, который входил в состав испанской армии до начала XX века.
В 1931 году рыцари Алькантары были окончательно распущены — однако сей факт не был признан каноническим правом. И усилиями дона Хуана, графа Барселонского, отца короля Хуана Карлоса I, Орден был возрожден в 1978 году.
…В то время как вся Кастилия ликовала по поводу воцарения короля Энрике, другая монаршая особа, Пьер Лузиньян, принц де Пуатье Антиохийский основал свой собственный Орден. Правда, произошло это еще в 1347 году, в бытность его графом Триполийским. Но он продолжал оставаться магистром, и сев на трон Кипрского королевства. Увы, архивы Ордена давно обратились в пыль — единственный его след мы обнаруживаем в дневнике пилигрима XIV века, скрупулезно запротоколировавшего свод обетов и требований, которые предъявлялись к желающим стать рыцарем… Этот след приводит нас к рыцарским надгробиям, коих немало сохранилось по всей Европе. Симон де Сарребрюк и Антуан Тонис, Никола да Эст и Фридрих фон Гогенберг — все они покоятся с миром в землях Нидерландов, Швейцарии и Германии. На потемневших от времени могильных плитах едва виднеется полустертый меч…
Отрывистые, как удары рыцарского меча, строки Максимилиана Волошина вполне могли бы стать эпиграфом к жизни Пьера I, столь же отважного, энергичного и дерзкого, как и его русский тезка, несколько веков спустя прорубивший «окно в Европу». Им восхищались Фруассар и Машо, Петрарка и Чосер. Пьер был вторым из четверых сыновей Гуго IV, правителя Кипра, носившего также титул короля Иерусалима. Небольшой остров в Средиземном море был буквально пропитан духом Святой Земли. Само островное королевство создано во время Третьего Крестового похода — и с той поры служило пристанищем для тех, кто бежал от карающей десницы «неверных». Приток франкоязычных беженцев особенно усилился после падения Акры. Идея борьбы с сарацинами витала в воздухе — и мальчик не мог ею не заболеть. Стихотворная хроника Машо «La prise d'Alexandrie» утверждает, что вскоре после смерти старшего брата Ги Пьер, сделавшись наследником кипрского трона, имел видение. Сам Иисус Христос явился ему — и потребовал возвратить Святую Землю под власть христиан. Вскоре семнадцатилетний принц принял обеты крестоносца и основал Орден — «для привлечения рыцарей доброго нрава к обретению Земли Обетованной, а также бывалых солдат, нуждающихся в спасении своей души»… Романтичный юноша назвал его Орденом Меча.
О, этот обоюдоострый меч — вечный символ божественной мудрости и правды! Он облечен магической властью повергать в прах силы тьмы. С его помощью архангел Михаил поверг Люцифера — а за много веков до этого Персей спас прекрасную Андромеду. Библейские херувимы с огненными мечами охраняют врата рая, рукоятку меча познания сжимает в руках Вишну — «Подобно тому, как меч рассекает узлы, так и разум достигает самых укромных уголков буддийской мысли…» Закаляя это грозное оружие, смертные использовали тайные знания — и мечи приобретали сверхъестественную силу. О них слагались саги и легенды — так появился Экскалибур короля Артура. Положив на меч руку, произносили клятвы. Нарушивший их находил смерть — так, отделяя душу от тела, меч разъединял небо и землю. Но рукоять, пересекаясь с лезвием, образовывает крест, вот почему меч — еще и символ союза. Вот почему им жаловали, принимая в рыцарское братство…
Но весь этот культурный пласт вряд ли был осилен принцем Пьером, когда он с пылающим взором рассказывал о своих замыслах дворянам-пилигримам, делавшим на Кипре передышку по дороге в Святую Землю. Многие, заразившись его энтузиазмом, вступали в новый Орден. Прием проходил тайно — «дамокловым мечом» висел над принцем запрет отца даже думать о походе на мусульман.
Но, как известно, тайное всегда становится явным. И когда первая попытка Пьера достичь Европы для провозглашения нового крестового похода потерпела фиаско, отец попросту посадил его под замок. На какое-то время Орден прекратил существование — но, едва укрепившись на троне после смерти родителя, неутомимый Пьер занялся его возрождением. Он пригласил к себе пикардийского рыцаря Филиппа де Мезье (поговаривали, что в свое время именно он и подкинул молодому человеку идею Ордена) — и сделал его своим канцлером. Приближен ко двору был и кармелит Пьер Томас, папский легат на Востоке — с его проповедями крестовых походов могли сравниться разве что пламенные речи самого кипрского короля.
Пьер «сотоварищи» назначили дату нового Крестового похода. Первый день марта 1364 года должен был навсегда войти в скрижали истории. А за два года до этого друзья отправились по королевским дворам Европы — в «рекламный» тур в поддержку столь богоугодного начинания. Авиньон рукоплескал рыцарям меча! Новый папа Урбана V официально провозгласил Крестовый поход, а французский монарх Иоанн Добрый милостиво согласился его возглавить. Было получено также одобрение польского короля Казимира Великого, его племянника Лайоша Великого из Венгрии, австрийского герцога Рудольфа IV. Последней на пути кипрского короля была Венеция. Придворные летописцы свидетельствуют, что он остановился у влиятельного аристократа Федерико Корнато в роскошном византийском дворце на Гранд канале — причем радушный хозяин не только стал рыцарем Ордена Меча, но и пожертвовал на поход 60 тысяч дукатов.
Но большинство членов «большой семерки» средневековья остались глухи к призывам Пьера. Те м не менее, экспедиция началась — правда, чуть позже, чем было намечено, — в 1365-м. Девятого октября под ударами рыцарских мечей пала Александрия — но, увы, новых крестоносцев интересовали лишь грабежи. Пьер вынужден был отступить.
О захвате богатейшего города Африки говорила вся Европа — но к дальнейшим экспедициям принца Лузиньяна так никто и не присоединился. Пьер был горько разочарован тем, что идея всей его жизни канула в Лету. Даже несколько успешных набегов на побережье Сирии не принесли ему утешения — и в 1367 году Филипп де Мезье приступил к написанию статута нового Ордена под названием Рыцарей Страстей Иисуса Христа. А два года спустя Пьер I был убит. Ни его юный сын, ни последующие короли Кипра не выказывали более интереса к идее Крестовых походов. А Орден Меча жил — до тех пор, пока в 1489 году Венецианская Республика не принудила королеву Катерину Корнато (ее предок когда-то принимал у себя короля Пьера), вдову последнего кипрского короля, отказаться от короны в пользу дожей. Вместе с кипрской монархией прекратил свое существование Орден.
…Его знаки известны лишь по описаниям и надгробиям. Одно мы знаем точно — рыцари Меча носили на груди золотую цепь, звенья которой были выгнуты в виде буквы «S». Это означало «silence» — «молчание»…
…Так постепенно в тишину небытия канул феномен военно-монашеских Орденов. Рожденные на волне Крестовых походов, они стали своего рода локомотивом, вытянувшим на себе неповоротливый состав Средневековья.
Не будь этой движущей силы — не было бы ни Ренессанса, с его культом человеколюбия, ни Просвещения, с его тягой к свободной мысли. Разумеется, братья-рыцари были частью режима — и, в этом смысле, не избежали его ошибок. В сущности, они были обречены на вымирание вместе с ним — подобно тому, как в свое время планету покинули динозавры. Могучий ледник Великой французской революции окончательно смел их с лица земли, напрочь отринув тот факт, что первые аккорды антиклерикальных гимнов будущего сыграли именно обуянные гордыней «Христовы братья». Они сделали это, сами того не ведая, — как, сами того не ведая, заложили основы единой и неделимой Европы. Недаром Ordre по-французски — и «орден», и «порядок». Рыцари-монахи упорядочивали жизнь христианского мира, заставляя его двигаться в ритме копыт своих боевых коней. Это бытие было разумным — настолько, насколько позволяло сознание жителей Средневековья, привыкших смотреть на мир сквозь призму рыцарства.