Страница 49 из 95
Не случайно во время знаменитого похода Ричарда из Акры в Аскалон именно они двигались в авангарде. Саладдин всеми силами пытался преградить крестоносцам путь, и марш-бросок превратился в беспрерывную одиннадцатидневную битву. Ричард в окружении личной гвардии тамплиеров рубился на переднем крае. А по ночам храмовники, знающие эти места вдоль и поперек (еще Гуго де Пайен «сотоварищи» охраняли здешние дороги), отправлялись за провизией и фуражом. Они прочесывали окрестности и возвращались на заре, гоня перед собою быков и овец. Во время одной из таких вылазок их окружил отряд из четырехсот мусульманских всадников. Ричард Львиное Сердце послал графа Лестерского с отборными английскими рыцарями им на помощь. Но силы врага были столь велики, что неминуемо погибли бы все, не подоспей сам Ричард со своим знаменитым боевым топором.
…В широкой долине возле Рамлы Саладдин делает последнюю отчаянную попытку, которой суждено воплотиться в одну из величайших битв века. Жоффруа де Венсоф пишет: «Со всех сторон, сколько мог охватить взор, от морского побережья до гор, ничего не было видно, кроме леса копий, среди которых развевались бесчисленные знамена. Лютые бедуины, сыны пустыни, на своих быстрых арабских скакунах молниеносно пересекли широкую равнину, и в воздухе стало темно от их дротиков и копий. Свирепые и жестокие, устрашающего вида, с кожей чернее сажи, они старались быстрым движением и постоянными атаками нарушить строй христианских воинов. Бедуины кидались в атаку со страшными воплями и криками, которые, вместе с оглушительным звуком труб, горнов, цимбал и бронзовых литавр создавали шум, потрясавший всю равнину и способный заглушить даже громы небесные.
Бой начался на левом крыле госпитальеров, и христиане главным образом были обязаны своей победой доблестному королю Ричарду. Хотя войска Саладдина были смяты, он остался на равнине, не спуская своих знамен, и звук его литавр не умолк; он собрал свою армию, отступил к Рамле и приготовился защищать дорогу, ведущую на Иерусалим. Тамплиеры и госпитальеры, когда битва закончилась, отправились на поиски Жака д'Авена, одного из храбрейших рыцарей Ричарда, чье мертвое тело они на копьях принесли в лагерь под горестный плач и причитания своих соратников».
Когда христианская армия отправилась на зимние квартиры, тамплиеры обосновались в Газе. А едва окончились зимние дожди, войско вновь выступило в поход. Тамплиеры не советовали Ричарду Львиное Сердце идти на Иерусалим. Единожды взяв город, его пришлось бы удерживать от орд неверных, а оборонительные сооружения не были достаточно хороши. Позже, на процессе, эту вполне трезвую оценку ситуации палачи тамплиеров возведут в ранг трусости. «…Когда крестоносцы горько сетовали на жару и холод, на грязь и пыль, тамплиеры и госпитальеры, стиснув зубы, заменяли сторожевых псов. Когда французы или англичане с ностальгией говорили о возвращении на Запад к своим очагам, женам и детям, рыцари-монахи умолкали. Единственным местом, связующим их всех, был Святой Град. Но когда Роберт де Сабле посоветовал Ричарду взять Аскалон и Дарум, прежде чем рисковать наступлением на Иерусалим, его осторожность расценили как новое доказательство „предательства тамплиеров“…» — ну вправе ли мы упрекнуть Марион Мелвиль в излишней симпатии к этим самым рыцарям-монахам! Кстати, и король прислушался к их мнению, приняв решение «на деле придерживать крестоносцев, дабы их желание освободить Святой Град не было выполнено». Военная кампания завершилась подписанием мирного договора. Христиане получили право посещать Иерусалим как паломники. Им отходили Тир, Акра и Яффа, а также все побережье между ними. Но укрепления Аскалона, по требованию Саладдина, должны быть разрушены — как и предсказывали древние пророки…
Сам Ричард навсегда покинул Святую Землю. Но перед этим, как пишет хроника, «…прибыл он к магистру Ордена Храма и сказал ему: „Сир магистр, я хорошо знаю, что меня не любят, и, переплыв море, как бы не попасть мне туда, где меня могут убить или взять в плен. Посему я прошу вас повелеть вашим братьям-рыцарям и сержантам, которые поплывут со мной на моем корабле, приготовиться, чтобы, когда я прибуду, они бы меня проводили, как если бы я был тамплиером, до моей страны“. Магистр ответил: „Охотно“. Он велел тайно подготовить своих людей и посадил их на галеру. Король распрощался с графом Генрихом, тамплиерами и баронами Святой Земли и взошел на свой корабль. В час вечерни он перешел на галеру тамплиеров… и одни поплыли своим путем, а другие — своим»…
…Год от года, десятилетие от десятилетия — рыцари Храма превращались в настоящих хозяев Святой Земли. Они читают ее не только по тропам и скалам; кажется, им удалось уловить саму суть Востока, недоступную даже королям. Но всему когда-нибудь приходит конец. Началом конца священной миссии христиан на Святой Земле стало появление там Людовика Святого. Начатый им Седьмой Крестовый поход разрушил хрупкий мир на Востоке, который изо всех сил пытался поддерживать Гийом де Соннак, бывший тогда Великим магистром. Тайно стараясь наладить отношения с эмирами, он лишь следовал вековым обычаям Ордена — соблюдая перемирие, было легче начать переговоры или заслать в мусульманский лагерь лазутчиков. Но Людовик Святой был плохим знатоком арабского мира и горячо осуждал Великого магистра за союз с султаном. Как написал один из хронистов: «Магистр ордена Храма и султан Египта совместно заключили столь добрый мир, что оба велели отворить себе в чашу кровь»…
Послание Людовика к прелатам и баронам Франции сколь напыщенно, столь и лишено всякого смысла: «Смелее, воины Христовы! Вооружайтесь и будьте готовы отомстить за свои обиды и тяжкие оскорбления. Последуйте примеру ваших предков, кои отличались от прочих народов своей набожностью, искренней верой и наполняли слухами о своих прекрасных деяниях мир. Мы опередили вас, поступив на службу к Господу; ступайте же присоединиться к нам. Пусть вы придете позднее, но все равно получите от Господа награду, кою Отче Святого Семейства предоставит равно всем: и тем, кто придет потрудиться в винограднике на склоне дня, и тем, кто явился вначале. Те, кто прибудет сам или пришлет помощь, покуда мы будем здесь, помимо отпущения грехов, обещанных крестоносцам, обретут милость Господню и людскую благодарность. Собирайтесь же, и пусть те, кого любовь к Всевышнему вдохновит прийти или послать помощь, будут готовы к ближайшему апрелю или маю. Что же до тех, кто оказался бы не готов к первому сроку, пусть, по крайней мере, выступят(в поход) ко дню Святого Иоанна. Действовать надлежит быстро, ибо всякое промедление смерти подобно. Вы же, прелаты и прочие служители Христа, заступитесь за нас пред Всевышним, молясь с усердием; прикажите, чтобы молитвы творили во всех подчиненных вам храмах, дабы они несли нам Божественные милость и благословение, коих мы недостойны за грехи наши.
Написано в Акре в год от Рождества Христова 1250, в августе месяце».
Когда в 1254 году, потерпев ряд оглушительных поражений, Людовик покинул Палестину, от Иерусалимского королевства оставалась лишь видимость. Не было ни центральной власти, ни границ; дело Крестовых походов было проиграно. Лишь тамплиеры оставались верны себе. Из последних сил старались они поддерживать порядок в Святой Земле, в то время как потери следовали одна за другой. В 1265 году, после падения Арсуфа, неизвестный рыцарь написал поэму под названием «Гнев и боль»… Литературоведам доподлинно известны две тамплиерские поэмы, вторая из которых — прекрасная элегия о Людовике IX, принадлежит некоему Оливье. Весьма вероятно, что страстные «Гнев и боль» тоже вышли из-под его пера; во всяком случае, все три дошедших до нас отрывка написаны по-провансальски.
«…Гнев и боль осели в моем сердце до такой степени, что я едва смею оставаться в живых. Ибо унизили Крест, который мы приняли в честь Того, кто был распят на кресте. Ни Крест, ни Закон не значат боле ничего для нас, не защищают нас от вероломных турок, да будут они прокляты Богом! Но из того, что явствует, чудится, что в нашей гибели Богу угодно поддерживать их.