Страница 41 из 95
Итак, отныне это рыцарско-монашеский Орден, которому покровительствует сам Папа. Но… на одном коне далеко не уедешь. Для того, чтобы вести борьбу с «демонами зла», нужна вполне земная вещь — деньги. Содержание боеспособных войск и крепостей требовало фантастических средств, но единственным источником дохода для тамплиеров на Востоке были военные трофеи. Увы, их катастрофически не хватало.
Рыцари отправились в Европу. Они объехали Францию, Испанию, Англию, Германию, Италию. Ученые по сию пору ведут бесконечные споры о том, в какой части континента тамплиеры получили первые дарения. Судя по хартиям, самым ранним было пожертвование 1127 года — от Тибо, графа Шампани и Бри. Заслужил благодарность и сам Гуго де Пайен — за то, что пожаловал Ордену фьеф (земельный надел). Этот кусок земли стал ядром первого командорства. Другое основал на средства, вырученные от продажи своих владений, некий Гуго Бурбутон из Северного Прованса, присоединившийся к тамплиерам в 1139 году. Это командорство остается одним из самых богатых и поныне. По его словам, он поступил так в соответствии с заповедью Христа, которую прочел в Евангелии от Матфея: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее». Шестью годами позже примеру отца последовал и его сын Никола, передавший Ордену все имущество, кроме одной овцы, которую оставил матери. Он заявил: «…Вручаю себя недостойного рыцарству Христа и Храма, обязуясь быть покорным слугой и братом все оставшиеся дни моей земной жизни, надеясь заслужить отпущение грехов моих и обрести жизнь вечную»…
Именно в эти годы появляются первые земельные владения тамплиеров в Лангедоке, Провансе, соседних странах. Гуго де Пайен отправился в Нормандию, чтобы встретиться с королем Генрихом I. То т устроил ему теплый прием и позволил проследовать в Англию, где магистр собрал немало средств и заложил тамплиерский храм в Хольборне. Затем — Анжу, куда прибыл из Святой Земли граф Фульк, чтобы женить сына на единственной дочери короля Английского Матильде; дальше — Пуату и, наконец, Прованс, где епископ Авиньонский пожаловал тамплиерам церковь Святого Иоанна Крестителя… Повсюду миссии Гуго де Пайена сопутствовал успех. Крупнейшие феодалы переводили в собственность ордена свои имения, замки, поместья. Среди первых дарителей — королева Португалии, французский король, граф Барселоны. Арагонский король Альфонсо Первый по завещанию передал Ордену треть своего королевства на севере Испании. В 1141 году Бретонский герцог Конан оставил ему целый остров близ побережья Франции. Католические иерархи тоже не остались в стороне от благотворительности — они передавали храмовникам земли, церкви, права сбора десятины… Впрочем — с миру по нитке, голому рубашка — братья охотно принимают помощь и от представителей низших классов. Купцы и ремесленники один за другим приносят им в дар свои дома, лавки, части угодий. Есть и совсем парадоксальные пожертвования: право использовать сено с луга, половина болота, амбар, лошадь, пара сапог… Каждый стремился внести свою лепту, ведь папская булла сулила за это индульгенцию, а важному дарителю еще и оказывалась немалая честь быть похороненным на орденском кладбище. («Каждому, кто пожертвует им в год три динария, они гарантируют похороны по христианскому обряду, даже если жертвователь к моменту смерти отлучен», — этот упрек из уст Папы Иннокентия III прозвучит позже…)
Среди тех, кто превратил историю храмовников в дело собственной жизни, — Марион Мельвиль, автор книги «История Ордена тамплиеров». Женский взгляд на тех, кто добровольный отказ от женщин вознес в ранг высших добродетелей, подмечает те детали, которые, возможно, ускользнули бы от документалиста-мужчины. Вот что она пишет: «…В Тулузе, между 1128 и 1132 годами, состоялась одна из первых публичных церемоний сбора средств в пользу тамплиеров. В некотором роде можно воссоздать ее по записи коллективных дарений, сделанных по этому случаю. В центре события — кафедральный собор, где Папа поручает епископам оказать достойный прием рыцарям, посланным с миссией. В первых рядах восседают сеньоры Альбигойской провинции, одетые по моде того времени в длинные платья с расширяющимися рукавами, рубахи из тонкого полотна, в бархатные или парчовые штаны. Их башмаки — из кордовской кожи, с длинными и загнутыми носами, а у некоторых сеньоров на руке в перчатке сидит сокол. Дамы в длинных блузах из восточного шелка, на их уложенных косах — легкие вуали. И рыцари, и дамы наряжены в просторные бархатные плащи, расшитые по краю и подбитые мехом. Позади — горожане и горожанки, как им и было положено, — в одеждах из темного сукна, подбитых овчиной или дешевыми мехами, но с золотыми или серебряными цепями.
Деревенские жители — мелкий люд — толпились в глубине, в то время как жонглеры, нищие, калеки выпрашивали милостыню у врат.
По окончании мессы тамплиер в облачении своего Ордена — белом, с капюшоном, плаще, не несущем еще красного креста на плече, поднявшись по ступеням кафедры, обращается к собранию. Быть может, это брат Жоффруа Бизо или брат Гуго Риго, имя которого столь часто встречается в провансальских грамотах. Рыцарь рассказывает собравшимся о происхождении ордена, об обетах братьев, об их суровой и трудной жизни, бедности, нехватке оружия и даже одежды, которая могла бы защитить от холода и солнца Палестины.
Приношения не заставляют себя ждать. Раймунд Рате с семейством по собственной воле даруют ордену Храма «все владения, которыми они обладают между церковью Пречистой Девы Марии, проезжей дорогой и другой дорогой, проходящей пред церковью святого Ремигия». Их примеру следуют многочисленные донаторы: Беренгарий Раймунд обещает, что после смерти оставит тамплиерам коня и вооружение, — и многие рыцари поступают так же; Донна, жена Арно Жильбера, уверяет, что ежегодно будет шить им одну рубаху и штаны, а после смерти им перейдет ее плащ. Донне подражают жены Раймунда Арно и Бернарда Раймунда, а также Маргарита, мужа которой называют Кудрявый, — они тоже обещают шить рубахи и штаны и завещать ордену «свои лучшие плащи». Это знатные особы, у них много одежды. У их мужей также немало лошадей в конюшнях, и они обязуются завещать Ордену Храма лучшую лошадь вместе со своими доспехами. Снаряженный конь стоил примерно сто тулузских су, а просто лошадь — от 20 до 50 су. Среди последних дарителей — Кюрвю де Ла Тур, обещающий рыцарям «своего лучшего коня и вооружение», или сто тулузских су, и обязующийся стать братом Ордена Храма, если когда-либо он оставит мирскую жизнь. Под конец наступает очередь простого люда, таких как Пон по прозванию Пен Пердю (Потерянный хлеб), который жертвует всего один денарий…»
Десятки людей сами записывались в Орден — большей частью французы, как и те, кто стоял у его истоков. Безземельные находили в братстве Храма опору, знатные — защиту. Орден множился, как снежный ком, и к концу XII века насчитывал уже тридцать тысяч человек — войско, с которым можно было покорять мир!
Вначале тамплиеры делились на две категории: первые звались «братья шевалье», вторые — «братья сержанты». Рыцари — те, кто носил оружие, — были благородного происхождения или, очень редко, пожалованные дворянством. Из числа сержантов набирались оруженосцы и пехота; они же вели хозяйство (были среди них и свободные крестьяне, и ремесленники). Рыцарь — в белом плаще, сержант — в черном. Сплетаясь под порывами ветра, плащи образуют тот самый, знаменитый черно-белый флаг — босеан. Когда эскадроны бросались в атаку, на первой линии всегда были всадники в белом, а на второй — в черном. Свет и тьма, извечная космическая гармония, простая и непостижимая, как клавиши рояля…
Gonfanon baussant гордо реял над полем брани. Пока знамя поднято — Орден сражается. Защите стяга был посвящен особый раздел устава. Перед началом сражения маршал брал его в руки, творя молитву. Плечом к плечу с ним вставал воин с запасным знаменем, которое развернут, только если первое будет разорвано в клочья. Десять рыцарей смыкали вокруг знаменосцев кольцо. Им суждено первыми принять бой. Маршал выпускал из рук знамя только с последним вздохом… Тяжело раненный, он из последних сил передавал стяг второму знаменосцу, ведь уронить святыню на поле боя было позором: «И наказание может быть столь великим, что возможно его заковать в кандалы, чтобы никогда больше не носить ему знамени и не быть командором рыцарей… Ибо когда опускают знамя, те, кто находится далеко, не знают, от чего это… а люди, которые теряют свое знамя, впадают в великую растерянность, и сие может обернуться к полнейшему разгрому».