Перо фламинго

В окрестностях форта семинолы встретили сильный во­енный отряд индейцев с юга, которые ждали случая напасть на форт и отомстить белым золотоискателям, разрушившим одну из их деревень. С этими индейцами соединились се­минолы, а Кат-ша встал во главе обоих племен.

Первая атака закончилась неудачно, так как дикари испугались грохота пушек. Тогда Кат-ша задумал устро­ить засаду, в которую попал Симон Оружейник со своим отрядом.

Узнав, что семинолы направляются к форту, и беспоко­ясь о судьбе своих друзей, Ренэ стал торопить Я-чи-ла-не; он надеялся, что маленькая флотилия догонит врагов. Но и алачуа, не меньше, чем сам Ренэ, хотели дать бой искон­ным своим врагам – семинолам. Каноэ уже скользили по реке Май, когда загремели пушечные выстрелы, и французы от­били первую атаку Кат-ши.

Высадившись неподалеку от форта и поручив нескольким воинам охранять каноэ, алачуа с величайшей осторожно­стью стали пробираться к форту.

Наконец, показался вдали высокий холм. Воины оста­новились и выслали вперед разведчиков. Разведчики верну­лись часа через два. Они открыли замысел Кат-ши и доне­сли что отряд французов выходит из форта и направляется к холму.

Тогда Я-чи-ла-не дал приказ наступать и первый бро­сился вперед. За ним по пятам следовали Хас-се и Ренэ. Явились они как раз в тот момент, когда французы, окру­женные врагами, думали, что пришел их последний час. Но неожиданное нападение с тыла внесло смятение в ряды семинолов, и они рассеялись, как сухие листья, подхвачен­ные ветром.

XII. ФРАНЦУЗЫ ПОКИДАЮТ ФОРТ

Воины Я-чи-ла-не обратили в бегство семинолов и новых их союзников – индейцев южных племен. Но произошло это только потому, что те были застигнуты врасплох. Я-чи-ла-не совершенно не собирался ссориться со своими соседя­ми из-за белых пришельцев. К тому же семинолов было го­раздо больше, чем алачуа, и Я-чи-ла-не опасался, что вра­ги, оправившись от потрясения, вернутся и разобьют ма­ленький отряд. Поэтому ему хотелось поскорее сдать две­надцать каноэ с провиантом, получить обещанную награду и в ту же ночь отправиться в обратный путь.

Спустились сумерки. Под покровом темноты индейцы вернулись к тому месту, где остались каноэ, а затем стали подниматься вверх по реке. В окрестностях форта они при­чалили к берегу, но здесь возникло новое затруднение: они боялись окликнуть часовых. Те могли принять их за врагов, открыть стрельбу и таким образом привлечь внима­ние семинолов, которые скрывались где-то поблизости.

Пока Я-чи-ла-не совещался с воинами, Хас-се отвел Ренэ в сторону и шепотом сказал:

– Та-ла-ло-ко, настало время, когда я должен открыть тебе тайну. Ты имеешь право знать ее, потому что за меня ты проливал кровь и тебе я отдал священное перо фламин­го. Но сначала поклянись, что будешь хранить тайну и не откроешь ее даже своим соплеменникам.

Ренэ охотно исполнил желание друга. Тогда Хас-се продолжил:

– Брат мой, когда мои соплеменники помогали твое­му народу строить этот форт, они провели по приказу Микко подземный ход под одной из стен, чтобы входить в форт или уходить по своему желанию. Этим ходом воспользовался Хас-се, когда твой народ взял его в плен. Мне нетрудно было пролезть между железных прутьев, загораживающих окно.

Ренэ был удивлен и встревожен. Он спросил Хас-се, всему ли племени известно существование этого подземно­го хода.

– Нет, – ответил Хас-се. – Об этом знают человек двадцать, не больше, и все они будут хранить тайну.

– Ну, что ж, – сказал Ренэ, – если подземный ход су­ществует, мы можем им воспользоваться. Покажи мне, где он находится, а я войду в форт, отыщу Лодоньера и расскажу ему обо всем случившемся. А все остальные пусть ждут у реки. Лодоньер прикажет солдатам взять у них провизию и выдать им награду. Затем вы все вернетесь в страну Ала­чуа. – Голос Ренэ дрогнул. – О, Хас-се! – воскликнул он. – Тяжело мне с тобой расставаться! Если бы у меня был брат, я бы не мог его любить больше, чем люблю тебя.

Мальчики так долго перешептывались, что Я-чи-ла-не, не зная, о чем идет речь, стал беспокоиться. Наконец, Хас-се подошел к нему и сказал, что Ренэ нашел способ про­никнуть в форт. Я-чи-ла-не разрешил Хас-се отправиться вместе с Ренэ и обещал терпеливо ждать его возвращения.

Мальчики сели в каноэ и поплыли вверх по реке. Стара­ясь не шуметь, причалили они к берегу там, где стена фор­та спускалась к самой реке. Раздвинув переплетенные ло­зы дикого винограда, Хас-се приподнял большой кусок древесной коры, и Ренэ увидел щель в земле, такую узкую, что в нее с трудом мог пролезть один человек. Здесь начинал­ся подземный ход. Хас-се шел впереди, Ренэ следовал за ним по пятам. В непроглядной тьме они ощупью продви­гались вперед. Когда они добрались до конца тоннеля, Ренэ был уверен, что подземный ход имеет в длину не мень­ше километра, в действительности же они прошли около ста метров.

Наконец, Хас-се остановился и сдвинул второй кусок коры, приходившийся как раз над его головой. Шепотом сказал он своему другу, что они находятся под домом комен­данта, построенном на каменных сваях, которые поднима­лись над землей метра на полтора.

Хас-се лег ничком в узком проходе. Ренэ перелез через него, горячо пожал ему руку и выбрался из тоннеля. Жад­но вдохнул он свежий ночной воздух, потом осмотрелся по сторонам. Хас-се сказал правду: он находился как раз под домом коменданта, в чем не замедлил убедиться, больно уда­рившись головой об одну из деревянных балок. Но он был так взволнован, что не обратил внимания, на боль. При­крыв куском коры вход в тоннель, он выполз из-под дома.

Глубокая тишина нависла над фортом, потушены были все огни, и только в доме коменданта одно окно было осве­щено, и свет просачивался сквозь щели ставня. Обычно пе­ред домом коменданта ночью стояли караульные; сейчас их не было, и Ренэ очень удивился: он не знал, что голод и болезни вывели из строя чуть ли не половину гарнизона, и караул оставлен был только у ворот форта.

Подойдя к освещенному окну, мальчик осторожно по­стучал в ставень. Стучать ему пришлось довольно долго. Наконец, послышался хорошо знакомый голос его старого учителя, художника Ле Муана.

– Эй, кто там? Что нужно?

Ренэ ничего не ответил и постучал снова. Тогда свет в комнате погас, ставень приоткрылся, и Ле Муан дрожа­щим голосом спросил:

– Кто здесь?

– Шш... Это я, Ренэ Дево, – шепотом ответил маль­чик. – Не спрашивайте меня ни о чем и поскорее впусти­те. Я принес важную весть и должен немедленно повидать коменданта форта.

Ле Муан сразу узнал голос своего ученика, которого он считал уже умершим. Быстро распахнул он ставни, помог мальчику влезть в окно и крепко его обнял. Потом, не за­давая никаких вопросов, сказал:

– Комендант был тяжело болен, и сейчас он еще очень слаб. Но если ты принес важные вести, я немедленно изве­щу его о твоем приходе. Мой мальчик, мы думали, что ты погиб.

И, шлепая ночными туфлями, художник направился к комнате Лодоньера, а Ренэ последовал за ним и спрятался за дверью.

– Шевалье, – начал Ле Муан, – я принес тебе весточ­ку от мертвого.

– Ах, ты всегда был мечтателем! – резко оборвал его больной.

– Нет, я действительно принес тебе весть от человека, которого все мы оплакивали, как мертвого. Я его видел и говорил с ним.

– Ле Муан! – воскликнул шевалье, приподнимаясь с постели. – Ты говоришь о Ренэ? Неужели он вернулся? Где же он? Почему не идет ко мне?

– Он здесь! – раздался веселый голос.

Ренэ вбежал в комнату и бросился к постели старика. Вкратце рассказал он ему о своем путешествии в страну Алачуа, сообщил о том, что вернулся с двенадцатью каноэ, нагруженными маисом, и за каждое каноэ обещал дать ин­дейцам сверток с топорами, ножами, зеркальцами, бусами и разными безделушками.