Страница 56 из 78
– Поздравляем!!!
– А что, все уже? – ошарашенно спросила я. Все захохотали и принялись горячо заверять меня – мол, да-да, дело сделано, назад пути нет!.. Мама фотографировала нас всех, как заправский папарацци, успевая при этом смахивать слезы с глаз…
– Жена! – Санни шутливо толкнул меня в бок.
Я захихикала и отвесила ему тумака:
– Муж!
– Ну вот, – заметил «бхай-джан», – не успели пожениться, а уже дерутся!..
Правда, для Санни, его родственников и друзей большее значение имел все же религиозный обряд – «никах», который должен был состояться вечером. Только после него Санни мог с полным правом назвать меня своей женой и, по местным обычаям, привести в свой дом на правах хозяйки.
Не успела я толком прийти в себя после загса, как муж (как же приятно, хоть и немного пока непривычно, было думать о нем – «мой муж»!) заявил:
– Сейчас поедем расписывать тебе руки хной…
– Зачем это? – испугалась я.
– Так положено, ты же вышла замуж, и вообще – это очень красиво…
– Это на всю жизнь? – ахнула в ужасе мама.
– Нет, всего на пару недель, – успокоил Санни, – это же не тату, постепенно сойдет…
(Кстати, враки! Полностью хна смылась с моих рук лишь спустя три недели…)
Мы отправились на Садар-базар, где профессионально делали «мехнди» – рисунки хной. Мастера росписи действовали быстро, умело и слаженно: пока главный «художник» занимался моей правой рукой, его ученик расписывал левую. Разрисовывали с обеих сторон, начиная с ладоней. Какой-то дядька все время суетился с фотоаппаратом и без конца щелкал меня. Я подумала, что это просто турист, здесь это обычное дело: снимает индийские обычаи в действии… Но нет!.. Когда Санни сказал мне: «Ну все, завтра в газетах появится твоя фотография!», я думала – он шутит, посмеялась и забыла. Но об этом – позже…
Минут через десять—пятнадцать все было готово: хной расписали обе мои руки. Я стала абсолютно беспомощной – пока рисунки не высохли, мне нельзя было ничего делать руками, ни к чему прикасаться, чтобы не смазать свежую хну. Так я и ходила, растопырив руки и пальцы в стороны, как идиотка. Санни взял мою сумку, открыл передо мной дверцу машины, закрыл ее – я НИЧЕГО не могла сама сделать!!!
«Сохла» я часа полтора. Зато результат был потрясающим! Так красиво! Даже маме понравилось, хотя она все эти индийские прибамбасы не любит.
У нас дома (да, теперь я уже могла называть эту квартиру НАШИМ домом: за ночь он преобразился самым волшебным образом!) к вечеру собралось полно народа – все желали лично присутствовать при священном обряде. Как водится в Индии, присутствующие разделились на кучки («мальчики отдельно, девочки отдельно»); вся женская часть подхватила меня под белы рученьки и повела в спальню – одевать. Гульназ усадила меня на кровать. Ну, как говорится, понеслася!..
Мне самой не дали сделать абсолютно ничего – я просто куклой какой-то себя чувствовала, которую наряжают, словно играя в дочки-матери… Полностью процесс «одевания невесты» занял, наверное, минут сорок. Все время пелись песни – словом, весело было!.. Пока кто-то из девушек расчесывал мне волосы и заплетал их в косу, Гульназ принялась торжественно надевать на мои руки браслеты – красные с золотым, Саннин подарок к свадьбе. Естественно, сама бы я справилась с этим делом куда быстрее, ведь Гульназ не могла чувствовать, как мне удобно, а как неудобно, и даже изрядно поцарапала мне запястья в процессе надевания… Хорошо хоть, на разрисованных хной руках это было практически незаметно… Затем на голову мне накинули красную дупатту и множеством шпилек и заколок-невидимок закрепили ее, чтобы не спадала. Далее, несмотря на мое сопротивление и вопли, что я ненавижу пользоваться косметикой, вот если только губной помадой, меня попытались накрасить. Я отбивалась руками и ногами. Понимаю, что, может быть, это и было бы красиво, но от туши у меня на второй минуте бы слезы потекли, проверено; и сидела бы я, такая вся раскрасавица невеста, с черными потеками на щеках!.. С честью выиграв этот бой, я уступила лишь в одном – позволила ярко-ярко накрасить мне губы красной помадой (не могла долго сражаться с толпой теток, орущих: «Джули, липстик! Липстик!»[28]) под цвет наряда, хотя вообще-то я предпочитаю более сдержанные тона…
Санни постоянно заглядывал на «женскую половину» и пытался разглядеть мое лицо под дупаттой. На меня тем временем стали надевать золотые украшения – цепочки, серьги, кольца, и еще одну штучку – висюльку на лоб, забыла, как называется, она постоянно уползала вбок… Я ощутила себя новогодней елкой, такой же сверкающей и блестящей.
После того как все было готово («Как картинка!» – ахнула моя мама, а «картинка» сидела и боялась пошевелиться, чтобы ненароком не испортить всю эту красоту), начались бурные дискуссии – какое имя мне предстоит получить во время обряда; о том, что имя сменить все-таки придется, я была предупреждена заранее, поэтому особо не удивилась. Предлагались и активно обсуждались следующие варианты: Зара, Риджа, Анила, Зоя… В итоге остановились на имени Арсила (ударение на «А»). Мне-то в принципе было безразлично – я знала, что для Санни и всех его родственников я останусь Джули, так что, как говорится, «хоть горшком назови – только в печку не ставь!».
Наконец прибыл священнослужитель, который должен был нас «соединить перед лицом Божьим», то есть перед лицом Аллаха, если уж по мусульманской традиции. И в ту же самую секунду, как он появился, в доме и вообще во всем квартале погас свет!!!
Собственно, сам факт отсутствия света никого не удивил, я уже писала, что такое здесь случается постоянно. В общем, это было не ново, но – как же не вовремя!!! Но мы не стали ждать, когда свет вновь дадут (кто знает, может, пришлось бы просидеть в ожидании несколько часов). Гульназ принесла несколько свечей. Наше бракосочетание совершалось в кромешной темноте – ах, как романтично!.. Не каждый индиец может похвастаться, что женился при свете свечи, а уж про русского тем более молчу…
Священник сел напротив меня. С ним пришел переводчик. Мне было велено повторять за священником все слова, что он говорил, – это были слова брачной клятвы пополам с молитвой. Я послушно проговаривала все, что он произносил, не понимая ни слова – для меня это был лишь бессмысленный набор звуков… Хотя всю важность момента я, несомненно, осознала и прочувствовала! Затем меня три раза спросили, согласна ли я на этот брак. Три раза я должна была ответить: «Да, да, да». Меня начал разбирать глупый смех, и я боялась, что сейчас расхохочусь и испорчу весь пафос ситуации. Далее я поставила свою подпись несколько раз в какой-то «священной книге» (религиозные обряды тоже фиксируются документально!), причем переводчик подсвечивал мне карманным фонариком – обхохотаться можно!
Далее священнослужитель подступился с такими же церемониями к жениху. В темноте я не могла видеть Санниного лица, но голос его был таким серьезным, особенно когда он отвечал – да, мол, согласен, что я немного устыдилась своей смешливости. Напоследок священник даже запел что-то религиозное. Женщины тут же накинули на головы дупатты и сделали серьезные лица. А я сидела и соображала – мы уже муж и жена по религиозным обычаям или пока еще нет (ну что ты будешь делать, ни в загсе не поняла, что дело сделано, ни во время «никах»)?.. Священник замолчал, все тут же принялись дружно аплодировать, громко заговорили разом, кинулись обнимать, целовать и поздравлять… Короче, я сообразила – обряд совершен!..
Мама моя рыдала в три ручья и обнималась с Санниными родственниками. Такая сентиментальная стала, прямо кошмар! Я ее в Индии просто не узнавала… Постоянно плакала – от счастья… Все-таки впервые дочь замуж выдает! И когда все уже было закончено, в ту же самую секунду дали свет! Должно быть, Бог просто не хотел испортить священнодействие какими-то пошлыми благами цивилизации и соединил нас наиболее естественным образом.
Мне принесли чашку сладкой воды и заставили выпить – это как бы символизировало начало сладкой семейной жизни. Затем гостей принялись обносить сладостями и фруктами. Ну, а дальше… Дальше – свадебная вечеринка!
28
Губная помада (англ.).