Страница 92 из 169
Сам Аббас возлежал на роскошном хорасанском ковре и, опираясь локтем о подушку, лениво посасывал кальян.
На золотых чеканных блюдах были разложены всевозможные липкие с виду сласти, припудренные солью фисташки и освежающие язык семена. Сквозь спущенные зачем-то с потолка муслиновые драпировки просвечивали какие-то узкогорлые кувшины, инкрустированные самоцветами сабли, кремневые пистолеты и желтые от времени, окованные серебром слоновые бивни. Над многочисленными курильницами сонно вился удушающе ароматный дымок. До рези в глазах пахло мускусом, сандалом и розовым маслом.
Из всех пришельцев Аббас оказался наиболее последовательным. Создав некое подобие мусульманского рая, он стойко придерживался достигнутого образца. Подернутые маслянистой негой зрачки пакистанца были устремлены в пустоту. Макдональд осторожно прикрыл дверь.
Смита он застал, как обычно, на пустыре, мусолящим серебряный мундштук корнет-а-пистона, «...под крестом в Фамагусте», — разливалось окрест заунывное эхо.
Загаженного обрыва и проволочных спиралей не было и в помине. За ржавыми прутьями забора расстилалась, сливаясь с пыльным горизонтом, щебнистая пустыня. Сквозь легкую дымку лиловым бархатом проступали далекие вершины.
Очевидно, американец сам уничтожил больное видение памяти.
— Что здесь произошло? — спросил Макдональд, машинально счищая с прутьев ржавый налет.
— Как вам сказать? — Смит поморщился, поправляя очки. — Я нашел пластиковую взрывчатку и капсуль-детонатор...
— Нашли? — со значением переспросил Макдональд.
— Словом, обнаружил за завтраком у себя на столе, — уточнил Смит.
— И решили проделать проход в заграждении?
— Пожалуй...
— А так, — австралиец сделал ударение, — разве так оно не поддавалось?
— Не знаю, не пробовал.
— Почему?
— Не пробовал, и все, — досадливо дернул щекой Смит. — Пластикат натолкнул меня на идею. Я вставил в детонатор огнепроводный шнур...
— Вы ничего не говорили про шнур.
— В самом деле? Однако он тоже у меня оказался... — в некоторой растерянности заморгал Смит.
— Допустим, ладно, — буркнул Макдональд, с трудом отводя взгляд от чуть косящих, едва тронутых синькой глаз.
— Я сделал все, как надо, и даже обжал капсуль плоскогубцами...
— Откуда плоскогубцы, черт подери?
— Не знаю. — И вновь трепет рыжих ресниц выдал растерянность. По всей видимости, Смит еще не очнулся вполне и не отдавал себе отчета в том, откуда и почему возникают предметы.
— Продолжайте, — махнул рукой Макдональд.
— Одним словом, я действовал по правилам, но взрыва почему-то не последовало, хотя шнур задымил... Когда огонь добрался, по моим соображениям, до детонатора, проволока исчезла, испарилась, словно ее не было.
— Ее и не было здесь... до вас.
— Да, я понимаю... Вместе с ней растаяла и пропасть, залитая туманом.
— Короче говоря, произошло то, чего вы желали?! — выкрикнул Макдональд, убеждая больше, нежели спрашивая.
— Вероятно, — не слишком уверенно ответил американец. — Я не помню... теперь...
— А бронза у вас в комнате? Вы ее сами упаковали?
— Кажется...
— Своими руками сколотили ящики? Обили их жестяной полосой? У вас есть молоток? Гвозди?
— По-моему, есть, — напряженно вспоминая, кивнул Смит. — Были в одном из вьюков...
— Черта с два были! — раздраженно передразнил Макдональд. — Что я, не знаю наш груз?.. Ящики, кстати сказать, сколочены без единого гвоздика. Я проверил.
— То есть как это?
— А я знаю?.. Может быть, склеены чем-то...
— В этом нужно хорошенько разобраться, Чарли, — озабоченно потряс головой Смит, словно сбрасывая сонную одурь. — Я очень хочу сохранить свою бронзу.
— И я тоже, — непроизвольно признался Макдональд.
— Как, и у вас появилась бронза?
— Нечто в этом роде. — Австралиец неопределенно покрутил в воздухе пальцем. — И я, право, не менее вас озабочен сохранностью, а вернее, стабильностью... груза.
— Эти вещи реальны, Чарли, — понимающе кивнул Смит. — Во всяком случае, они построены из атомов, как мы сами, как окружающая нас природа... У меня есть портативный спектрометр, я проверял.
— Звучит обнадеживающе, ежели вам не приснилось все это: статуэтки, проверка, спектрометр.
— А ваша жизнь не приснилась вам, Чарли? Что, если мы снимся сами себе?
— Ну, такое вообще не поддается проверке. Поэтому бог с ней, с философией. Я, знаете ли, до самого последнего момента был убежденным материалистом, хотя и посещаю, ради приличия, приход... Изредка, надо сказать, и весьма...
— Я тоже, коллега, но раньше у меня не было ни малейшей надежды на, так сказать, иное существование.
— А теперь? — с неожиданным волнением тихо спросил Макдональд.
— Может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется... Ах, я не знаю, что мне кажется, Чарли, но я безумно дорожу возникшим предчувствием... Тенью...
— Каким предчувствием?
— Не хочется говорить. Не обижайтесь.
— Боитесь спугнуть?
— Может быть.
— Внезапно проснуться посреди привычного убожества?
— Не убожества — ада.
— Пустая игра словами?
— Нет, Чарли, мое кредо. Твердо зная, что впереди у нас только небытие, легче переносить страдания, согласитесь.
— Мы живем в аду, искупая чужие грехи, но, по счастью, наш приговор не бессрочен?
— Можно сформулировать и так.
— Банально.
— Жизнь человека вообще довольно банальна и порядком бессмысленна, вам не кажется? С бессмыслицей, кстати, так же трудно примириться, как и с собственным уничтожением. Невольно спрашиваешь себя: зачем?
— И у вас есть подходящий ответ?
— Еще несколько дней назад я бы с полной уверенностью ответил «нет», Чарли, а теперь не знаю...
— Значит, вам примерещился призрак рая, как дурачку Аббасу, соорудившему этакий, знаете ли, уютный серальчик. С Аббаса что взять? Болван, темный, полуграмотный человек. Но вы-то, вы, Бобби, понимаете, надеюсь, что эти девки умеют лишь страстно танцевать... И ничего более.
— Какие девки, Чарли? — Смит изумленно раскрыл глаза.
— Такие, — проворчал Макдональд. — Золотые, бронзовые, пропади они пропадом... Вы долго намерены здесь прохлаждаться? — спросил он, круто меняя тему. — Не пора ли в дорогу?
— Зачем?
— То есть как это зачем? — поперхнулся от возмущения Макдональд. — Да очнитесь же, наконец, Бобби! Мы потеряли бог знает сколько времени. Надо наверстывать!.. Или вы предпочитаете возвратиться?
— Возвратиться? — Смит задумчиво пожевал губами. — Пожалуй, нет. Мне бы хотелось побыть здесь немного, хотя бы из любопытства.
— Тогда собирайтесь живее! — заторопился Макдональд, обретя, наконец, привычную форму. — Где ваш бесценный Тигр?
— Но, право, Чарли, я совсем не расположен лететь куда-то сломя голову. Оно найдет нас и здесь.
— О чем это вы, Бобби? Какое «оно»?
— Право, не знаю... Однако все, что только должно случиться, не минует нас, мне так кажется... Не лучше ли тихо подождать? Мне хорошо тут, Чарли.
— Поступайте как знаете. — Макдональд не скрывал раздражения. — А я поспешу навстречу, хотя бы из любопытства, простите за плагиат!
— Зачем же так, право... Если вы настаиваете...
— Не настаиваю, — вкрадчиво поправил Макдональд. — Прошу. Мне кажется, нам не следует медлить. «Оно» торопит нас и словно бы обещает, что чем дальше, тем... — Он внезапно осекся и дернул напарника за рукав. Ветхая фланель треснула и расползлась.
— Что? — спросил было Смит, но, натолкнувшись глазами на синий, видавший виды «лендровер», поперхнулся и замолк.
Машина стояла в каких-нибудь двадцати ярдах и отбрасывала на землю геометрически четкую тень.
— Вы этого хотели? — тихо спросил приунывший Макдональд.
— Нет, не знаю... А вы?
— И я не знаю, хотя, скорее всего, виноват я... Что ж, пошли.
Приблизившись к «лендроверу», он слегка замешкался, безотчетно ища ручку передней дверцы. Замок открылся, но не сразу, а с некоторым замедлением. Так же постепенно, словно проявляясь на фотобумаге, возникли шкалы и стрелки на приборном щитке, торчащий в замке зажигания латунный ключ. Макдональд уже было собрался повернуть его, как в приспущенное окно ворвался удивленный возглас Смита.