Страница 165 из 181
— Ну, а поведение животных?
— Кто его знает? — пожал плечами Борца. — Любят они трабо, и все. Разве любовь можно объяснить? Разве это необходимо?
— И что, животные до сих пор ходят к плодам трабо, — спросила Зарика.
— Регулярно, как туристы в Музей космонавтики.
— Я должна посмотреть все это, — сказала решительно Зарика. — Увидеть, как растет земное трабо, потрогать его плоды…
— И надкусить?
— И надкусить, — подтвердила Зарика.
— Вот и определился маршрут нашей лыжной вылазки, — сказал Борца.
Приземлившись, Зарика и Борца направились к дому, полузанесенному снегом. Вчерашний обильный снегопад постарался вовсю. То Зарика, то Борца по пояс проваливались в сугробы, поскольку Зарике вздумалось идти к дому не по аллее, а напрямую. Издали дом напоминал неподвижную полупрозрачную медузу.
— У нас в «Сигме» тоже был дом, степы которого меняли прозрачность, — сказала Зарика.
— Опять! — воскликнул Борца, воздев руки.
— Что — опять? — не поняла Зарика.
— Опять мы предаемся воспоминаниям!
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
Взойдя на крыльцо, счистили снег, затем Зарика пошла бродить по комнатам первого этажа, а Борца занялся чаем — эту важную работу он никогда не передоверял робу.
— Отдых? — спросил Борца после чаепития.
— Лыжи, — сказала Зарика.
Они вышли. Борца помог Зарике застегнуть крепления.
— Делай, как я, — сказал он. — Спешить не надо.
Поначалу дело шло туго. Зарика, пытаясь вырваться вперед, часто падала, но постепенно она освоилась, так что Борца в конце концов был вынужден признать, что Зарика — способная ученица.
Мохнатый белый зверек вырвался из-под самых лыж девушки и крупными скачками умчался прочь.
— Эгей, косой! — крикнул Борца.
Снег под лыжами оседал, и идти было нелегко. Они вошли в рощу.
Зарика воткнула палки в снег.
— В воздухе пахнет весной, — сказала она. — Подумай, как время бежит.
— Время… А мы могли и не встретиться во времени, — сказал Борца. — Даже подумать страшно. Избери «Альберт» другой режим полета, другую скорость — и между нами пролегли бы десятилетия.
Зарика прислонилась к сосне.
— Постигнут ли когда-нибудь люди время? — вздохнула она.
— Люди оседлают время, — сказал Борца. — Они смогут плыть куда угодно по реке времени.
— Как это ты представляешь себе — плыть куда угодно по реке времени? — спросила Зарика.
— Не знаю, — признался Борца. — А разве могли себе, скажем, раньше представить, что такое электрон? Его мыслили то твердым шариком, то волной, то еще чем-нибудь. А теперь известно, что электрон ни то, ни другое, ни третье. Так, наверно, и со временем будет.
Побывав на плантации трабо, полюбовавшись паломничеством зверья к оранжевым плодам, они вернулись домой.
Внутри дом был более просторным, чем можно было судить по его внешнему виду.
— Так вот где ты проводишь свободное время, — сказала Зарика. — А где твоя лаборатория?
— Внизу.
Они отдохнули после лыж, и вечером Борца повел Зарику показывать свои сокровища. Спустившись по винтовой лестнице, они попали в узкий коридор. В него выходило несколько дверей. Лампочек не было — светились сами стены. К такому способу освещения Зарика уже успела привыкнуть.
— Многое из того, что ты сейчас увидишь, — обычное дело с точки зрения нынешних физиков, — предупредил Борца, останавливаясь. С этими словами он толкнул дальнюю дверь, в которую упирался коридор.
Посреди комнаты свободно висел ничем не поддерживаемый прозрачный шар, в центре которого пылала раскаленная точка. Она была настолько ярка, что Зарика невольно зажмурилась и сразу же отвела глаза.
Кроме шара, в комнате ничего не было.
Борца вынул из кармана две пары очков и одну из них протянул Зарике.
— У Бузивса были такие, — сказала Зарика.
— Не совсем. А ты надень их, — предложил Борца.
Когда Зарика надела очки, все вокруг преобразилось. Бетонные стены перестали быть непроницаемыми. Там, в их глубине — или за ними? — угадывались бесформенные облака разных тонов. Одни уплывали вдаль, другие двигались в сторону Зарики, третьи медленно вращались на месте, подобные галактическим туманностям.
— Что это? — только и сказала Зарика. — Это… далеко?
— Нет, — улыбнулся Борца. — Гораздо ближе, чем ты думаешь. Облачка, которые ты видишь, — это силовые поля атомов, образующих стены комнаты.
Зарика сняла очки.
— Значит, эти туманности движутся внутри стен? — спросила она.
— Конечно.
— Разве можно увидеть магнитное или электрическое поле? — удивилась Зарика.
— А почему бы и нет? Поле так же материально, как и частица, — ответил Борца.
Зарика обвела взглядом стены.
— А теперь надень очки и посмотри на шар, — предложил Борца.
Переведя взгляд па шар, Зарика едва не вскрикнула. В глубине его пульсировали какие-то разноцветные жилки, перебегали огоньки, вспыхивали и гасли искры. И в середине по-прежнему пылало маленькое солнце. Из него толчками изливалась ярко-алая струя, разбивавшаяся затем по спутанной системе капилляров.
— Словно сердце, — прошептала Зарика, не в силах отнести взгляда от пульсирующего шара.
— А это и есть сердце, — ответил Борца. — Сердце машины синтеза.
— Почему шар не падает?
— Его удерживает магнитное поле.
— Знаю, — кивнула Зарика. — На «Альберте» в таких магнитных ловушках содержались брикеты антивещества, чтобы они не вошли в соприкосновение с обычным веществом А где же сама машина синтеза, о которой ты столько говорил?
— Сейчас покажу, — сказал Борца.
Они вошли в большую, почти темную комнату. Зарика остановилась у порога.
— Ничего, глаза сейчас привыкнут, — произнес Борца.
Из мглы стали проступать контуры чего-то огромного, высящегося посреди комнаты. Зарике показалось, будто невидимая птица слегка коснулась крылом ее лица. Инстинктивно она сделала шаг назад. Установка источала ветер. Пли, может Сыть, таково было действие силового поля?
Глаза Зарики постепенно привыкли к слабому свету, струившемуся неизвестно откуда.
— Как она работает? — прошептала Зарика, протянув руку в сторону машины.
— Увы, пока она не работает, — вздохнул Борца. — И не знаю, будет ли.
— А как должна работать?
— Я же объяснял тебе, — сказал Борца. — Что нужно, чтобы собрать какую-нибудь машину? Прежде всего — чертеж. Затем — необходимые материалы. Человек вырезает, выплавляет, вытачивает на станке нужные детали, затем собирает их, пригоняет друг к другу — и машина готова. А я подумал: почему не посмотреть на веши шире? Ведь любая машина — это не что иное, как разные количества разного материала, соответственно обработанного, и эти материалы распределены в пространстве так, как этого требует рабочий чертеж. Ну, а любое вещество — это сгусток соответствующих атомов и молекул, не так ли? Потом мне пришло в голову: а почему бы не распределять в пространстве эти атомы и молекулы с помощью силовых полей? И вот перед тобой воплощение моей идеи. Все вроде на месте, механизм ясен, только вот как запустить его, ума не приложу, — закончил Борца.
— Что ты хочешь получить в своей машине синтеза? — спросила Зарика.
— О, для начала хоть бы какой-нибудь пустячок, — сказал Борца. — Я пробовал с помощью силового поля получить из кусочка серебра вилку — ничего не вышло. Пытался собрать из молекул алюминия крохотный подъемный механизм — с тем же успехом. Я проводил тысячи опытов, без устали менял поля, варьировал рабочие вещества, но до сих пор не добился никаких результатов. Перед тобой типичный изобретатель-неудачник, — с горечью заключил Борца.
— Но я знаю, что ты изобретал и другие вещи, и они тебе удавались, — сказала Зарика.
Борца покачал головой.
— Все прочее, что я делал, связано с машиной синтеза, все ей посвящено, — сказал он. — И логические цепи, и ячейки памяти… Но что в них толку, если машина синтеза все же не работает.
— А сейчас какое там рабочее вещество? — спросила Зарика, кивнув в сторону установки.