Укрепленные города

— Не надо уже сердиться. Мы не такие сволочи, как может показаться, но и не такие святые, как казалось вам оттуда… Будет хорошо?

— Будет замечательно. Есть незначительная на первый взгляд деталь — мы готовим сборник открытых писем. Предварительное название «На Родину». Проблема такого порядка… Имеется несколько писем, где указаны подписи лиц…нехарактерных для Движения в целом. Фрагментарность их участия в Борьбе, чрезмерное увлечение демократическим аспектом, отгороженность от основной массы, то есть — от ядра…

— Я понял, я понял. Давайте нам список, посмотрим…

Список у него с собой. Не читая, подпишу — отправим всех упомянутых в крематорий. Я пойду впереди. Именем народа!!! — Я бы хотел, чтобы вы его проглядели вчерне э-э-э в моем присутствии. Вы уловите принципы нашего отбора…

— Уловим. Давайте сюда.

…,…,…,…,…,…,…, Розенкранц Анна Давидовна,…,…,…, Розенкранц…, Анна…, Давидовна…, Розенкранц Анна Давидовна. Розенкранц Анна Давидовна…

— Розенкранц Анна Давидовна.

— Да-да?

— Список мужской. Одна женщина…

— А… Это москвичка, землячка в какой-то степени. Случайный человек… Ее муж, я бы сказал, морганатический муж — Святослав Плотников, деятель диссидентского крыла русских национал-демократов, опасаясь ареста, вынужден был уехать. Вот и, собственно… Ее подписи… А у нас тогда каждый голос был на счету… Но в перспективе сборника, мы считаем, должно создаться четкое представление…

— Будет полный порядок в танковых частях. Ваше желание — понял. Это правильно, что вы хотите сделать. Телефон ваш у нас есть, а московский слава Богу, пора вычеркнуть… Так что…

— Вы представляете, я уже забыл свой номер в Москве.

— Только так, только так, Михаэль. Только так! — Левкин лозунг. Левка, ты всегда был дурак, но сегодня — замолви за меня… Благодарю Тебя, Боже, полный милосердия за… Я не знаю, что Ты задумал, что Ты сделаешь со мною. Дал мне дожить до сего дня. Розенкранц Анна Давидовна — Миркина дочка?! Я сейчас — Ты ж не пошутишь так надо мною, пощадишь? Слышу, как Ты отвечаешь: «Пощажу». Недели на две заберу ее к себе — Това обрадуется. Делать ей у нас нечего — скучно… У Гади есть какая-нибудь компания… Шелопайская. Для еврейской девочки из России? Она будет стесняться… Я сейчас, я сейчас.

— Гади, в темпе, вызови мне Лиора из Интеграции.

Бени Лиор — Начальник Отдела Служб. Два часа. Сидит или смылся?

— Арнон? Получай Бени.

Сидит.

— Бени, как самочувствие? Слушай: приехал добрый дядя из Нью-Йорка, мы ему готовим детский утренник. Точно. Мы тебе утренник — ты нам деньжонки. Только так… Будь симпатягой, пошли свою… откуда я знаю? Аялу пошли, пошли Аялу в архив. Ничего, один раз в десять лет бывает срочно! Слышишь? Пошли Аялу в архив — пиши: Розенкранц Анна. Отец — Давид. В позапрошлом году… Минуту, я проверю.

На оставленный активистом список. Молодчик, не поленился — есть дата прибытия.

— Лиор, слышишь? В позапрошлом году… Да, только теперь мы очнулись. В позапрошлом году. Имя матери, год рождения. Адрес… Удостоверение иммигранта? Ты б не напомнил, я б не сообразил. Ну, действуй, мужик.

Имя — Розенкранц Анна.

Имя отца — Давид.

Имя матери — Мирка.

Время рождения — 20 мая 1949.

Страна рождения — Россия, Москва.

Время Восхождения-на-Землю — 6.9.73.

Номер удостоверения личности — 1 (шесть цифирных знаков).

Номер удостоверения иммигранта — шесть цифирных знаков.

Жилье — ул. Бен-Моше 210/3, Иерусалим.

Това уехала к детям в Свежесть на два дня. Дома жрать нечего — кроме замороженных гарниров «Санфрост». Замороженный зеленый горошек, замороженная кукуруза… Не пойдет! Завтра с утра еду в «Сверхмагазин», готовлю сам… Вести Миркину дочку в ресторан?! Готовлю — сам! Подарок?.. Косметика. Что я в этом понимаю? Что пойму, то и возьму. В России — все говорят — косметики нет. Двадцать шестой год Миркиной дочке. Выходит, Мирка родила лет в тридцать, она младше меня на два? три?.. Но с чего я взял, что у нее одна… Выдам ее замуж за красивого парня, здоровенного, с нормальной службой. Что говорил активный? Плотников? Пилотников. Никаких пилотов! Еще за нашего — куда ни шло, а за, черт его маму знает, антикоммуниста, политика — хватит с нас политики… Как они уцелели, Мирка и ее Давид? Боже, полный милосердия, правильно ли я понимаю Тебя?

Арнон вышел из дому, осмотрел свою машину. «Ауди». Миркиной дочке помогу купить, но что-то простое… У меня в двадцать пять и велосипеда не было. Квартиру бы ей надо — у нас на съемной тяжело. Но вроде, сдают от Государства, бессрочно? Ссуду большую дают?.. Поможем, у моих-то дом семикомнатный, на мое наследство им положить. Квартира! А машина — подождет. Приедут Мирка с мужем… Живы? Завтра буду знать.

Родственники у меня за границей — теперь в разведку не возьмут, придется до пенсии в советских шпионах.

Позову Пи-Эйч-Ди выпить водки — есть. «Смирнофф» — Смирр-но!!! И какие-то огурцы маринованные обнаружились.

Доктор Эйлон на прогулку еще не выходил, а звать его специально Арнон не решался — и проходил до шести вечера из комнаты в комнату, примеряя Миркиной дочке все виденные на департаментских молодицах платья, блузки на узеньких шлейках — еврейская девочка из России будет стесняться? — какие-то брюки с черными кожаными заплатами на коленках и ягодицах, — будет стесняться! — Товин мутносеребряный браслет с зеленым камнем, курсы учителей младших классов, курсы дипломированных секретарш, построенную тройками роту десантников с лицом Гади и в красных беретах, с «крылышками» на груди, «Ауди» и «Фиат 127». Себя самого: посмотрел в зеркало у Товиной постели. Бычий бугор лба, нос клубнем, багровый загар раскрытой груда, глаза растворенной сероты — подсвет желтый… Боже, полный милосердия.

Эйлон вылез — размеренный и злой — прошелся у собственной калитки, положил ладонь на переплетение железных узоров.

— Навестите меня, доктор? — Арнон чуть было не потянул Пи-Эйч-Ди за рукав.

— Что, батюшка мой, скукотища заела? — Эйлон даже не улыбнулся, губы его заковало.

— Наоборот. Есть у меня причина взять у вас несколько уроков русского языка.

— Нешто в Московию посылают?

— Доктор Эйлон, Артур — ко мне приехали. Из России.

— Эва… — И на трудовом, новехоньком древнееврейском, — Сестра?!

— Дочь двоюродной сестры, — Арнон и по сей день не помнил степеней родства на Святом Языке. — У маминой сестры были дети… Так что дочь… Хочу сказать… Моя двоюродная сестра уцелела, и ее дочь, оказывается, около двух лет здесь. Завтра пойду к ней. А сегодня — предлагаю небольшой русский вечер. «Смирновка». Есть, говоря по правде, нечего.

Первый стопец они выпили, хвалясь друг перед другом — локоть приподнят, выдох, все до дна! И закашлялись.

Разлили по второй.

— Я полагаю, — сказал доктор Эйлон, — не следует приобретать квартиру по государственным…каналам. Мне рассказывали, что качество строительства отвратительное… Кроме того — в пригороде: будет ей далеко к вам приезжать. Не помню, говорил я, — у меня в Германском Посаде есть двухкомнатная… Поселите ее покуда там — мебель прекрасная, холодильник, плита, телевизор…

— Уж разрешите мне все это ей — купить. Новое. — Арнон разлил водку.

— Я вам как-будто ничего не дарю. Если ей у меня понравится — будем рассчитываться. А то как бы не появилась в газетах статья об одном крупном чиновнике, похитившем у многодетных семей и молодоженов еще одну квартиру для «русских»… Причем сведения эти попадут в газету от ваших же подопечных… Я позавчера слушал передачу на том языке, который вы называете русским. Выступал некто Липский. Ну, я вам скажу… Позвольте, как там было? А! «Сомнительный человеческий материал, который представляют из себя ассимилированные евреи…»

— Пусть говорит, как ему нравится.

— Он уверен, что это вам нравится — поэтому и говорит подобные пакости!

— Вы когда-нибудь пробовали оставить в покое мою службу?.. Артур, водки мы еще выпьем? Или это и все, на что способен сомнительный человеческий материал…