Стихийное бедствие

«Иногда нужно побыть безрассудной, – подумала она грустно. – И отрицать это бессмысленно».

И хотя она, слава богу, еще в состоянии контролировать свои эмоции и сделает все, чтобы ничтожная вероятность встречи с Максимом превратилась в невозможность, в глубине ее души теплилась крошечная, совсем призрачная надежда, что они все-таки хоть когда-нибудь встретятся... Не здесь, не сейчас, а в том, другом мире, где у них будет возможность понять друг друга и объясниться.

А пока... Закрыв глаза, Ксения медленно, словно сомнамбула, шла по горячей мостовой. Подошвы кроссовок прилипали к асфальту. Заунывный речитатив муэдзинов и призывные вопли торговцев, визгливые сигналы автомобилей, пытавшихся пробиться сквозь людскую толпу, разноголосая восточная сумятица – все вдруг отодвинулось куда-то, отгородилось звуконепроницаемой стеной. Теперь она слышала только себя, как она кричала, визжала и даже кусалась, когда Максим брал ее – грубо, нетерпеливо, а она умирала от наслаждения! И ей было плевать, слышит ее кто-нибудь или нет...

И окажись он сейчас рядом, она точно так же целовала бы его в губы, грудь, живот, а потом опустилась бы на колени...

– О господи! – в ужасе застонала она. Как ей справиться с этим безумием? Как навсегда выбросить из памяти это бесстыдство?

– Что случилось, госпожа Остроумова? С вами все в порядке? – вдруг прозвучал рядом вкрадчивый голос.

И она, вздрогнув от неожиданности, открыла глаза.

Из джипа, перегородившего ей дорогу, выглядывала лоснившаяся на солнце довольная физиономия Аликпера Садыкова. Два его молодчика стояли возле задней дверцы, услужливо ее придерживая.

– М-м-м? – только и сумела она выдавить из себя от удивления и тут же спохватилась, закивала, как китайский болванчик. – А, да-да. Все в полном порядке, спасибо.

– Вы так раскраснелись, я даже испугался, что вас хватит солнечный удар.

– Нет-нет. Я просто... просто я слегка переутомилась.

– Да, наша жара трудно переносится, особенно теми, кто всю жизнь прожил в средней полосе. – И предложил учтиво: – Могу подвезти вас, куда скажете. У меня в машине кондиционер. Хотите сок или вино, на выбор? Соглашайтесь, Ксения.

– Нет-нет, что вы, не стоит беспокоиться, – залепетала она беспомощно, поняв вдруг, что эта встреча отнюдь не случайна.

Но молодчики уже подхватили ее под локти и втолкнули в машину.

– Сиди и не трепыхайся, – приказал сквозь зубы Садыков и кивнул шоферу: – Поехали! – Потом повернулся к ней, окинул брезгливым взглядом. – Ну что, сдашь кошелек добровольно или будешь запираться?

– К-к-какой кошелек? – с трудом выговорила она.

– Значит, будешь запираться, – обрадовался неизвестно чему Садыков и рассмеялся. – Что ж, это даже интересно!..

Глава 6

Юрий Иванович Костин поднялся рано утром и после обычного для себя завтрака – двух сваренных всмятку яиц и чашки кофе – заглянул в записную книжку и вышел в город. Он вернулся в «Мургаб» задумчивым и рассеянным, так что, когда Анюта заехала за ним на автомобиле, принадлежавшем миссии Красного Креста и Красного Полумесяца, большую часть пути они молчали. У ворот российского военного городка их остановили, но после разговора по телефону дежурный капитан на КПП дал знак солдату, и тот пропустил машину в массивные зеленые ворота с красной звездой на каждой створке.

Они подъехали к штабу дивизии. Костин вышел из машины и скрылся в здании, но вскоре появился в компании невысокого крепыша в камуфляже и с полковничьими звездами на погонах.

– Познакомьтесь, Анюта, это мой старый товарищ по Афганистану, полковник Горбатов.

Полковник расплылся в радостной улыбке и стал тискать ее ладонь, не сводя восхищенного взгляда с лица девушки.

– О-очень приятно! Горбатов. Из тех самых, про которых всю жизнь так и говорят: «Горбатова могила исправит!» Это, значит, по части любви к женщинам и того, что на радость нам дано! – Он звонко щелкнул себя по горлу и подмигнул Костину.

– Не обращайте внимания, Анюта, – улыбнулся Костин, – единственное, от чего он без ума, так это от своих бэтээров. Говорят, что даже питаться стал в последнее время, как и они, соляркой. Поэтому вроде им горючего стало не хватать. А в том, что полковник заводится с полуоборота, вы еще убедитесь. Периодически он обзывает бэтээры нецензурными словами, но однажды я видел, как он просил у них прощения. Поверьте, Анюта, это было еще то зрелище!

– Нет, вы посмотрите, каков мерзавец! Лучшего друга закладывает! – с негодованием в голосе воскликнул Горбатов и обратил умоляющий взор на Анюту: – Анюточка, милая, ради бога, не верьте этому проходимцу. Я ведь знаю его как облупленного. Просто он смертельно боится, что я вас отобью. А я сделаю это непременно. Хотите, начнем прямо сейчас?

Анюта рассмеялась и взглянула на Костина:

– А что, стоит попробовать, Юрий Иванович?

– Попробуйте, – развел руками Костин. – Он же вам заявил: «Горбатова могила исправит!» – и не отступит, пока кому-нибудь рога не наставит. Только скажи по правде, Володька, – Костин хитро прищурился, – сколько раз тебя этими рогами под нежное место поддевали, не помнишь?

– Все, я понял! – поднял ладони вверх Горбатов. – Гвардия не сдается, а приглашает всех отобедать в ресторан под названием «У трака»...

Ресторан оказался обыкновенной офицерской столовой, но очень уютной и чистенькой. Они расположились в дальнем конце зала и заказали сухое вино, фрукты и мороженое. Горбатов помешал ложечкой расплывшееся в вазочке розоватое месиво, бывшее недавно клубничным мороженым, и неожиданно серьезно посмотрел на Костина:

– Кажется, кое-кто окончательно спятил от местной жары. Пришел приказ – срочно привести в полную боевую готовность даже вышедшие из строя машины, те, что должны были отправить на металлолом. Одну старушку мы на днях подняли из руин. Утром я ее осмотрел, а после обеда уже слышу, меня отправляют на полигон, на испытания. С полным боекомплектом. – Горбатов печально вздохнул. – А я-то мечтал к маманьке забуриться на пару недель. Она у меня под Саратовом живет. Пять минут пробежаться – и Волга! Это тебе не местный арык, где глистов больше, чем самой аш два о! Водичка – как ладони у девочки! Обнимет тебя нежно, ласково и что-то шепчет, шепчет... – Он мечтательно улыбнулся и слизнул с ложки мороженое.

Костин посмотрел на него заинтересованно:

– Что-нибудь серьезное?

Горбатов пожал плечами:

– Не думаю. Просто начальство решило, что мы тут с жиру бесимся, вот и заставило потрясти курдюками.

Костин сделал глоток из своего бокала и вытер салфеткой губы.

– Володя, если позволишь, я хочу кое-что уточнить. Ты слышал о человеке по фамилии Рахимов?

– Сулеймен Рахимов? – удивленно переспросил Горбатов. – Официально считается, что он погиб. В прошлом году люди Арипова прижали его в горах. Там были крупные стычки, и пленных не брали. Мы не вмешивались, потому что приказов никаких не поступало. Поэтому наши танки простояли на приколе. А Рахимов якобы погиб при невыясненных обстоятельствах. Об этом сообщили проариповские газеты. – Он недоуменно поднял брови. – С чего ты им заинтересовался?

– Да ходят слухи, что он жив, – ответил Костин, – я услышал об этом сегодня утром.

Горбатов внимательно посмотрел на него:

– Кажется, теперь я кое-что понимаю. Наши генералы лишних телодвижений не совершают.

– Юрий Иванович, вы заметили? Прошлой ночью в городе было много войск, – произнесла тихо Анюта, – просто кошмар какой-то! Они до утра орали под окнами миссии и стучали какими-то железяками.

– Да, я заметил. – Костин пристально посмотрел на Горбатова. – Расскажи, что ты знаешь о Рахимове.

– Не строй из себя девочку, – усмехнулся Горбатов, – ты знаешь все лучше меня.

– А может, мне хочется услышать мнение других?

– Так кто же все-таки этот Рахимов? У нас в миссии почему-то стараются о нем не говорить, – встряла в разговор Анюта.