Неотразимый дикарь

И в это мгновение струнный квартет заиграл чудесный венский вальс. Обрадовавшись законной возможности вновь оказаться в объятиях Коннора, Памела счастливо улыбнулась ему:

— Не хотите ли потанцевать, милорд?

— Разумеется, нет, миледи, — с нежностью улыбнулся ей Коннор.

— Они отличная пара, не так ли? — заметил Криспин, выходя вместе с матерью в портретную галерею, граничащую с бальным залом.

Она снова была одета во все белое, словно невеста. Или призрак.

— Да, ты прав, — согласилась она на удивление любезным тоном.

Коннор стоял немного позади Памелы, и Криспин видел, как он нежно гладил ее плечи, потом склонился и что-то прошептал на ухо.

— А что ты сделала с тем объявлением, которое я нашел? — спросил он у матери.

В ответ она пожала плечами.

— Ничего особенного. Просто навела кое-какие справки.

— И что тебе удалось выяснить?

— Всему свое время, сынок. Всему свое время, — улыбнулась леди Астрид.

Чувствуя раздражение от ее мелких интриг, Криспин покачал головой и повернулся, чтобы уйти.

Она остановила его, слегка коснувшись руки.

— Не забывай, мой милый мальчик, что все это я делаю и делала только для тебя. Все!

Последнее слово было сказано с такой многозначительностью, что Криспин застыл на месте, глядя в пугающе спокойные синие глаза матери.

— Именно этого я всегда боялся, — пробормотал он.

Прижав ухо к стене, Софи застонала от отчаяния, услышав отдаленные звуки венского вальса. Она закрыла глаза и представила себя вальсирующей в объятиях Криспина по всему залитому светом залу, в то время как все остальные с восхищением смотрят на них.

Потом она бросилась на кушетку. Для очередного ночного визита Криспина так и не представилось ни малейшей возможности. Всю прошлую неделю Памела вообще практически не выходила из дома. И каждую ночь, когда во всем доме гасили свет, из ее спальни доносились недвусмысленные звуки и приглушенные стоны. Наверное, она была уверена в том, что сестра уже крепко спит и ничего не слышит.

Софи поднялась с кушетки и принялась ходить из угла в угол. Памела обещала ей, что, как только они с Коннором благополучно поженятся, она расскажет герцогу и всем окружающим, что Софи ее сестра, а вовсе не горничная. Она улыбнулась, представив ошеломленное лицо Криспина, когда тот узнает, что она не служанка, а… сестра маркизы!

Ее взгляд упал на платья, все еще сваленные беспорядочной грудой на кровати. Ей совсем не хотелось гладить их, поэтому она решила пока просто развесить их в гардеробной.

Чувствуя себя немного Золушкой после отъезда ее сестер на королевский бал, она стала убирать платья, но тут обратила внимание на блестящий корсет, украшенный жемчугом. Элегантное вечернее платье с высокой талией было сшито из шелка яркого василькового цвета, который идеально подходил к цвету ее глаз. Не в силах противостоять соблазну, Софи приложила платье к себе и стала вальсировать возле большого овального зеркала, восхищаясь собственным отражением. Такое платье, решила Софи, Памеле бы совсем не подошло, а вот для нее это был отличный наряд. Вот только лиф пришлось бы немного набить ватой.

Напевая мотив доносившегося из зала вальса, она танцевала перед зеркалом. Потом остановилась. На ее губах мелькнула озорная улыбка.

— Она ведь брала мои платья, не так ли? — спросила Софи у собственного отражения. — Так почему же мне нельзя сделать то же самое?

Чтобы не передумать от страха, она тут же ушла в туалетную комнату и вытащила из шкафа один из своих потрепанных дорожных чемоданов, который был набит старым театральным реквизитом, включая и фальшивый пистолет, с помощью которого Памела взяла Коннора в плен. Ей не понадобилось много времени, чтобы найти именно то, что ей было необходимо для дополнения наряда.

— Как это ты не умеешь танцевать? — недоуменно переспросила Памела Коннора. — Я не понимаю. Мне еще никогда не доводилось видеть такого легкого на подъем и грациозного мужчину. У тебя даже походка танцующая. И в чувстве ритма тебе не откажешь.

Она слегка покраснела, вспомнив его ритмичные любовные ласки.

— Когда я был подростком, мама пыталась научить меня танцевать, но у меня плохо получалось.

— Любой, кто умеет фехтовать и декламировать стихи, способен научиться танцевать! — возразила Памела.

В ответ он лишь пожал плечами, считая совершенно нелогичным ее высказывание.

— Почему же ты не сказал об этом герцогу? Он бы нанял тебе учителя танцев.

— Я чуть не убил учителя фехтования. Представляешь, что бы я мог сделать с учителем танцев?

Коннор скользнул за мраморную колонну в надежде избежать дальнейших разговоров о танцах, но тут же столкнулся с Криспином.

— Мне нужно поговорить с тобой, кузен, — мрачно проговорил тот и осторожно посмотрел в сторону портретной галереи. Там никого не было.

— И чего ты хочешь от меня на этот раз? — сердито спросил Коннор. — Дуэль на словах или на шпагах? Боюсь, на этот раз у меня не найдется томика стихов Бернса. Но шпаги найдутся, если гостям захочется посмотреть, как я снесу твою глупую голову.

— Мне нужно всего лишь несколько минут, прошу тебя, — нетерпеливо перебил его Криспин, но в этот момент по залу пронесся общий вздох.

Все трое повернулись и увидели золотоволосую богиню, одетую во все синее. Венецианская полумаска добавляла ей прелестной загадочности.

Лакей прокашлялся и объявил:

— Графиня д'Арби!

Глава 25

— Похоже, кто-то пытается переиграть тебя, — пробормотал Коннор, пряча усмешку.

Янтарные глаза Памелы сузились до опасных щелок.

— Этот кто-то пытается переиграть меня с самого дня рождения. Эта хитрая лиса надела мое новое платье!

Все вокруг глазели на загадочную красавицу, посмевшую явиться на бал в маскарадной полумаске, перешептываясь и показывая на нее пальцами.

У Криспина открылся рот от удивления, впрочем, как и у большинства мужчин, присутствовавших на балу. Казалось, он сразу забыл о срочности разговора с Коннором.

— Прошу прощения, — пробормотал Криспин, отходя от кузена и его невесты. Потом он словно лунатик направился к таинственной красавице в полумаске.

Памела хотела, было пойти вслед за ним, но Коннор придержал ее за локоть.

— В этом нет ничего страшного. Пусть твоя сестра позабавится.

Целая толпа восхищенных мужчин собралась в центре зала, чтобы поглазеть на вновь прибывшую красавицу. Прежде чем Криспин смог пробраться к ней, в толпе гостей уже поползли первые слухи.

Таинственная графиня — француженка, сирота, чьи родители были казнены на гильотине. Нет, она куртизанка и надеется стать любовницей маркиза. Вовсе нет, она французская шпионка и попытается соблазнить какого-нибудь старшего офицера, чтобы выведать секреты народного ополчения.

И ни один человек не сказал, что это, должно быть, обыкновенная служанка, нарядившаяся в платье хозяйки и притворяющаяся французской графиней.

Когда какой-то прыткий юнец попытался опередить Криспина, тот ловко подставил ему подножку, и юнец неуклюже свалился на паркетный пол.

— Прошу прощения за мою неловкость, — пробормотал Криспин, перешагивая через юнца, не замедлив шага.

Она его ждала и даже не вздрогнула, когда он властно схватил ее за локоть и тихо проговорил:

— Интересно, ваша хозяйка выгонит вас за этот безрассудный маскарад?

Она прикусила нижнюю губу, глядя на него скорее лукаво, чем встревожено.

— Нет, не выгонит, но может отшлепать.

— Неужели она бьет вас? — не поверил ей Криспин. С его точки зрения, было бы просто преступлением причинять вред такому роскошному телу.

— Нет, даже когда я этого заслуживаю, — со вздохом призналась она. — Но когда я уж очень расшалюсь, она отправляет меня спать без чая с печеньем.

Соблазнительные картинки, иллюстрирующие слова «очень расшалюсь», вихрем пронеслись перед мысленным взором Криспина. Он еще крепче сжал ее локоть и отвел подальше от любопытных глаз к занавешенному окну.