Страница 79 из 95
Посреди комнаты стояла Замарошка. Она держала в руке какой-то предмет, от которого исходил яркий желтый луч. На полу, захваченный светом луча, дергался большой мохнатый паук. Ноги его странно подпрыгивали, и Чуча с изумлением догадался, что девчонка заставляла его танцевать. Когда паук вдруг подпрыгнул, Замарошка громко захохотала. Затем оборвала смех и спросила:
— А ты почему не смеешься?
— Мне он не кажется смешным. — Чуча услышал голос Дара из глубины комнаты.
— Почему?
— Такой же, только гораздо больше, хотел убить меня. А вчера такие же пауки напали на нас, когда мы заблудились в лабиринте.
Замарошка отшвырнула в сторону прозрачный шарик, излучавший свет. Послышался звон осколков. Она подняла ногу, чтобы раздавить мохнатого паука, но тот оказался проворней и быстро убежал куда-то прочь.
— Покажи мне свой камень! — попросила она.
— Эта не игрушка, — ответил мальчик.
— Я только посмотрю, и все. Это моей матери он нужен, а мне незачем.
— Скажи, Замарошка, зачем царица звала меня? Чтобы отнять мой камень?
— Наверно, — ответила та легкомысленно. — Я не спрашивала, все равно от нее правды не добьешься.
— Это она так ударила тебя?
Девочка схватилась за щеку, зло сверкнув глазками:
— Не твое дело! Вот напущу на тебя пауков, будешь знать!
— Я просто хочу помочь тебе. — Чуча увидел, как Дар подошел к Замарошке и положил ей на голову правую ладонь. Та вся съежилась. — Не бойся, сейчас боль пройдет.
Девочка зажмурилась и замерла. Затем приоткрыла один глаз, рука ее поползла вниз, а потом вдруг все ее тело изогнулось и она приставила к горлу мальчика острое лезвие, неизвестно откуда взявшееся.
— У нее нож, осторожно! — с запозданием крикнул Чуча, вбегая в комнату.
Но Замарошка вовсе не собиралась убивать своего юного гостя. Она одним ловким движением перерезала шнурок, на котором висел кошель, и вытянула его наружу. Однако ноги ее подкосились, удержать добычу не удалось. Кошель упал, и кристаллический многогранник выкатился на пол. Дар шагнул вперед, чтобы поднять его, но Замарошка махнула перед его лицом острым лезвием:
— Не подходи, а то кровь пущу!
Мальчик остановился в нерешительности. Чуча медленно начал обходить строптивую девчонку.
— Я бы отдал тебе этот камень, — сказал Дар, — но поверь, он мне самому нужен.
— И мне нужен! — тряхнула Замарошка головой.
— Тебе от него никакого проку, — сказал Дар как можно мягче. — Он никогда тебе не пригодится.
— А вот и пригодится, а вот и пригодится! — засмеялась та и вдруг заметила попытку Чучи обойти ее сзади. Она ткнула ножом в его сторону, но внезапно нож вырвался из ее ладони и вонзился в пол рядом с кожаным кошелем. Замарошка попыталась нагнуться за ним. Ее отбросило в сторону, и она отлетела к стене. — Ах так! — закричала она, сорвала с шеи тонкую нитку бус и швырнула на пол.
Бусинки рассыпались по комнате. Их оказалось почему-то чересчур много, они покрыли пол бисерным слоем. Затем они начали утрачивать круглую форму, увеличиваться в размерах, превращаясь в разноцветные многогранники. Вскоре они в точности уподобились камню, за которым охотилась Замарошка.
— А теперь попробуй найти свой, — крикнула она Дару. — Не угадаешь с первого раза, он останется у меня!
— Это возмутительно! — не выдержал Чуча. — Я пожалуюсь твоей матери, и она больно накажет тебя!
Замарошка не обратила на его слова никакого внимания.
— Ну так что? — торопила она Дара. — Угадывай!
— Если угадаю, что я получу в награду? — спросил тот.
— Я расскажу, как выбраться отсюда. Иначе останетесь здесь на веки вечные.
Дар поднял кошель, связал узлом концы обрезанного шнурка, потом еще раз нагнулся, взял с пола один из кристаллических камней и спрятал его на груди.
— Ты не перепутал? — обеспокоенно спросил Чуча и перевел взгляд на Замарошку.
— Чего уставился! — огрызнулась та. — Я откуда знаю! Мать сама пускай разбирается в этих проклятых камнях! — Она со злостью пнула ногой груду разноцветных многогранников, несколько из них звонко треснули.
— Я не перепутал, — сказал Дар, отвечая Чуче. — Мой камень прозрачный, а все остальные мутные.
— Ты такой сильный, — произнесла Замарошка с искренним удивлением. — Как ты такую тяжесть на себе таскаешь? — Дар пожал плечами, и девочка, кивнув на дверь, проворчала: — Ладно, пошли.
Они вернулись коротким коридором к шаткому мосту. Шипение внизу стало угрожающе громким. Чуча осторожно ступил на редкие перекладины и, стараясь не смотреть вниз, начал пробираться вперед. Остальные последовали за ним.
— Что там шипит все время? — спросил подземельщик, когда все благополучно перебрались на ту сторону. — Будто змеиное гнездо.
— Ага, — легко подтвердила Замарошка, — змеюки. Из яиц вылупляются.
Ни Чуча, ни Дар не захотели ни о чем больше спрашивать.
Морошь и Владигор по-прежнему сидели за длинным столом и, казалось, спокойно беседовали.
— …Так что, князь, я прекрасно научилась обходиться без угодливой свиты, глупых советников, слуг-соглядатаев, — говорила царица. — Мои бездумные истуканы больше меня устраивают. Но ты единственный из людей, который мне по нраву. Если ты согласен помочь мне, во всем мире не будет более могущественного союза.
Владигор чуть улыбнулся:
— Нет, я к этому не стремлюсь. От мира я никогда не отказывался, но он не должен быть во вред добрым соседям.
— Что такое добрые соседи! — воскликнула Морошь. — Сегодня они добрые, завтра — злейшие твои враги. Лишь страх может обуздать их властолюбивые помыслы. А мы с тобой будем способны держать их даже не в страхе, а в паническом ужасе.
— И они в конце концов станут такими же бестолковыми истуканами, как те несчастные рабы, что обслуживают тебя, — покачал головой Владигор. — Допустим, ты добилась своей цели, но принесет ли тебе радость безраздельная власть над миром? Твою красоту, твой ум, твои достоинства даже некому будет оценить. Ты останешься так же одинока, как одинока сейчас. Неужели ты не думала об этом?
— Но ведь со мной будешь ты, — певуче произнесла царица. — Ты будешь ценить меня, и этого довольно. Неужели, Владигор, ты встречал в своей жизни кого-нибудь достойней меня?
— Твоя красота ослепляет, — промолвил князь. — Но я не хочу быть слепцом и всегда и во всем полагаться на поводыря. Ведь и поводырь, даже такой мудрый, как ты, может сбиться с пути. Так что не серчай, царица. Мы движемся с тобой в разные стороны.
Чуча кашлянул, Владигор обернулся и, увидев, что с Даром и коротышкой ничего не случилось, облегченно вздохнул.
— Пора, князь, — сказал Чуча, и Владигор встал из-за стола.
Лицо царицы омрачилось, но голос не выражал ни сожаления, ни угрозы:
— Что ж, князь Владигор, раз решил уйти, не буду удерживать тебя силой. Думаю, мы еще увидимся, и очень скоро. Кстати, я уже помогла тебе, а ты даже не догадываешься об этом.
— Помогла?
— Тысяча айгурских всадников, собиравшихся напасть на твои владения с востока, уничтожены мною. Ты мой должник.
— Рум решился-таки напасть! — Владигор сжал кулаки. — Надо спешить. Прощай, царица. Благодарим за угощение.
— Постойте! — Морошь поднялась из-за стола и повернулась к Дару. — Дай мне посмотреть на него, мальчик.
Дар отступил на шаг и покачал головой.
— Только раз взглянуть, — настаивала та. — Ради этого я и призывала тебя сюда.
— Нет, ты затеваешь зло, — ответил Дар.
— Я не прикоснусь к нему, лишь посмотрю. И ступайте себе.
— Покажи ты ей издали свой камень, — шепнул Чуча, — и тут же обратно спрячь. Ничего с ним не сделается.
Дар поколебался. Затем сунул руку за пазуху и вынул многогранник. Морошь впилась глазами в камень, ее красивое лицо исказила хищная гримаса.
— О-о! — простонала она. — Он должен быть моим! Моим!
Она шагнула к Дару, и в то же мгновение раздался голос:
— Не подходи к мальчику! Оставь его! Он никогда не будет твоим!