Страница 10 из 92
Она со смехом вытолкала молодых людей из будуара.
— Вы только сегодня приехали, Анри? — спросила молодая девушка, усаживая маркиза в кресло около причудливого столика из черного дерева, инкрустированного перламутром и цветным деревом.
Они были дружны с детства и потому "азывали друг друга просто Анри и Полетт.
— Да, Полетт, я только из Пармы, куда ездил доставать собачку для вашей сестры.
— Значит, вы еще не видели Жанны?
— Нет! А что? Разве вы действительно желаете что-нибудь передать мне?
— Нет, Анри, Луиза просто пошутила.
— Жестокая шутка! Ну, да счастливые люди всегда жестоки; когда они сами счастливы, они смеются над несчастьем других. Да и я-то хорош! Мог вообразить себе, что у бездушной, холодной высокомерной Жанны Очкасовой найдется хоть словечко для меня!
— Полно, Анри, как вам не стыдно! Вы несправедливы к ней! Вы же знаете, что Жанна не бездушна и высокомерна. Она просто глубоко несчастна. Ведь вы же знакомы с трагической историей ее прошлого!
— Вот именно, — взволнованно подхватил маркиз, — именно потому, что я знаю, насколько она несчастна, я и называю ее бездушной. Я понимаю, когда счастливые могут быть жестокими, но, чтобы несчастный мог так мучить… И если бы она еще любила кого-нибудь, я мог бы понять и отстранился бы. Но она никого не любит, кроме самой себя и своей мести!
— Нет, она не любит никого, кроме вас, Анри!
— Меня? — маркиз горько рассмеялся. — Милая моя девочка, вы, очевидно, не знаете, что такое любовь, или имеете о ней превратное понятие!
— Я уже не раз говорила вам, Анри, что Жанна не считает себя вправе отдаваться личному счастью, пока не исполнено то, что она считает долгом перед честью своего рода и перед своей родиной! Мало того, как бы она ни любила человека, но раз этот человек не идет рука об руку с ней в ее жизненных целях, она не может соединить свою судьбу с его судьбой. Жанна не похожа на большинство женщин. В ней бездна мягкости, нежности, сердечности, но там, где дело касается ее алтаря, она тверже металла… Вы упрекаете Жанну в жестокости, но и она может упрекнуть вас в недостатке любви… Разве любовь заключается в одних словах и простых уверениях? Вы знаете цель ее жизни. Что же вы сделали для того, чтобы помочь ей приблизиться к этой цели?
— Но что же я могу сделать?
— Многое, Анри. Например, согласиться на мою давнишнюю просьбу!
— Полетт, Полетт! Как вы можете требовать от меня, чтобы я…
— Милый мой, не повторяйте в тысячный раз старых фраз, а лучше лишний раз вдумайтесь в мои доводы. Не говорили ли вы сами, что Луиза — неподходящий человек для короля, что она неспособна вести его к высоким целям? Не говорили ли вы, что Франция гибнет из-за того, что король отстраняется от правления, а Флери в иностранной политике возмутительно игнорирует наши интересы? Не говорили ли вы, что удивляетесь моей твердости, патриотизму, широте моих взглядов? Так сопоставьте все это и скажите, не совершаете ли вы из излишней щепетильности греха против Франции и своего короля? Да и чего я в сущности прошу у вас! Пустяка, самой маленькой помощи!
— Но помилуйте, Полетт, король никогда не полюбит вас! Правда, вы умны, начитанны, имеете больше государственных способностей, чем любой наш министр, но… простите меня!.. Вы некрасивы, Полетт, а короля болезненно отталкивает недостаток красоты в женщине!
— На это я отвечу вам, друг мой, вот что. Во-первых, если я действительно так уж некрасива…
— Не для меня Полетт, не для меня, но…
— Без фраз и комплиментов, Анри, ведь я сама отдаю себе должную цену! Итак, раз я так некрасива, то ваша помощь окажется бесполезной, а, следовательно, ваша щепетильность не пострадает. Вы уверены, что мне не удастся обратить на себя внимание короля? Отлично! Так чем же вы рискуете? Луизе вы не повредите, а во мне приобретете надежную союзницу! А во-вторых, скажу вам, Анри, что хоть вы и старше меня, но, должно быть, женщина всегда старше мужчины, потому что даже во всей своей неопытности, я больше знаю жизнь, чем вы, опытный мужчина. Умная женщина при благоприятных обстоятельствах всегда сумеет заслонить красивую!
— Хорошо, допустим. Но какое же отношение это может иметь к моей любви к Жанне?
— А вот какое. Вы знаете, что я — ревностная поклонница планов Жанны, а, следовательно, став близкой королю, употреблю все свое влияние на то, чтобы заставить его вмешаться в русские дела. Раз вы поможете мне в этом, значит, моей помощью Жанна будет обязана вам. Кроме того, вы со своей манерой вечно шутить и ронять якобы ничего не значащие словечки можете оказывать на короля большое влияние, а нам это будет очень важно, принимая во внимание противодействие, которое непременно начнет оказывать Флери. Таким образом, вы станете нашим, и у Жанны не будет ни малейших оснований противиться вашей любви.
Суврэ встал и взволнованно прошелся несколько раз по комнате. Полина внимательно следила за ним, и на ее губах слегка дрожала усмешка.
— Полетт! — сказал наконец маркиз, останавливаясь перед молодой девушкой. — Можете ли вы поклясться мне, что Жанна будет моей, если я исполню вашу просьбу?
— Нет, Анри, — твердо ответила Полина, — но зато я могу поклясться вам, что Жанна никогда не будет вашей, если вы не исполните моей просьбы!
— А, раньше вы говорили другое!
— Что же я говорила? Я говорила только что, если Жанна любит кого-нибудь, так именно вас. Я говорила затем, что Жанна устраняет из своей жизни все, что мешает ее цели. Но раз вы будете работать на осуществление ее планов, то этот мотив отпадает. Но как же я могу поклясться за свершение судьбы, нити которой держит в руках только Всевышний?
— Хорошо, Полетт! Но можете ли вы поклясться мне, что будете моей верной союзницей и сделаете все, чтобы помочь мне растопить холодное сердце Жанны?
— Да, Анри, в этом я могу поклясться вам!
— Ну, так слушайте! Сейчас сюда прибудет король, а потом мы с ним, переодевшись в простое скромное платье и надев полумаски, отправимся в маскарад Пале-Рояля. Будьте и вы там, заинтригуйте короля. Вы хорошо сложены, остроумны, задорны — для женщины в маске это все!
— Благодарю вас, Анри! — с восторгом воскликнула Полина, протягивая ему обе руки. — Я никогда не забуду этого вам. Спасибо! Спасибо!
— Горькая моя судьба! — с грустной улыбкой ответил маркиз, пожимая руки Полины. — Все меня сегодня благодарят, всем я несу радость и только самому себе не могу доставить ее!
— Э! Я, кажется, застаю нежную сцену! — произнес сзади них низкий голос графини де Майльи, которая успела привести себя в порядок. — А что скажет Жанна! Смотрите, маркиз, я насплетничаю ей, как вы втихомолку ухаживаете за ее лучшей подругой!
— Ты не успеешь, Луиза, — весело ответила Полина, — не успеешь потому, что я увижу Жанну раньше тебя. Маркиз уже побывал у нее сегодня и сообщил мне, что Жанна прихворнула. Я собираюсь навестить ее сегодня же.
— Но ты не успеешь вернуться до наступления ночи, Полина!
— A что заставляет меня торопиться возвращением! Ведь я могу переночевать у нее!
— Ну, что же, только поезжай сейчас же, а то стемнеет…
Она не успела договорить, как дверь распахнулась и ливрейный лакей провозгласил:
— Его величество король!
Полина хотела бежать, но король уже входил в гостиную.
— О, ваше величество! — воскликнула де Майльи, от волнения и радости не будучи в силах двинуться с места. — Как я счастлива видеть вас!
— Здравствуйте, графиня, здравствуйте! — ласково ответил Людовик. — Мы и в самом деле давно не виделись. Но я был не совсем здоров, и только мой милый Суврэ сумел вылечить своего короля. А это что за юное создание? — спросил он, указывая на Полину.
— Это — моя сестра, ваше величество. Полина Фелиция де Нейль. Она была до сих пор в монастыре, где ужасно скучала и все просилась ко мне. Вот я и взяла ее. Она была мне большим подспорьем и утешением в эти дни скорби!
— Очень рад видеть вас, мадемуазель де Нейль, — милостиво сказал король, разглядывая потупившуюся Полину, что было ему не так легко, потому что она стояла спиной к окну. — Род де Нейлей известен своей преданностью нашему дому, и каждый член этого рода может рассчитывать на нашу милость. Еще раз очень рад познакомиться с сестрой моей милой де Майльи. А теперь ступайте, дитя мое!