Страница 7 из 38
— Нет, ничего. А как это у него вышло?
— Просто. Взял и сожрал. Он у нас специалист высшего класса.
— Хорошо, — я задумался. Господи, кричал у меня в голове внутренний голос, куда же я попал? Ходячие скелеты, говорящие мучные изделия, волшебные палочки, какие-то Бирюки — Пожиратели Памяти… Дальше что будет? Ходячие мертвецы? Летающие открывашки? Пинающиеся ящики? Разумные звери? Говорящие деревья?
— Слышь, — Колобок подошел к Кащею и так дернул его за полу плаща, что тот чуть не кукарекнулся со стула. — Некогда нам пока допрос с пристрастием проводить. Мне тут, — он постучал себя по уху, — сообщили, что козлы летят.
— Опять?
— Не опять, а снова.
— Ерш твой ершович, щетинников сын! — впервые я услышал, как ругается этот коварный тип костяной наружности. — Десант Иванушек?
— Он самый, — Колобок сплюнул на чистый пол. — Значит, так. Предлагаю, во-первых…
Они принялись негромко совещаться, я же разминал затекшие руки, вертел шеей, с хрустом сгибал колени — словом, всячески готовился к побегу. Кащей же со своим головастым другом, видимо, были слишком заняты, в ответ на мои крамольные телодвижения даже не подумали вновь наложить на меня веревочное заклинание.
— Хорошо, — Кащей встал. — Я отправляюсь туда. Немедленно. Мне это не нравится. Пора поставить их на место.
— Надолго?
— На пару часов, не больше.
— А я?
— А ты пока присмотри за рекрутом. Да внимательно смотри, — скелет глянул на меня, и к моему загривку тут же прижался кто-то липкий и холодный. — Глым вовсе не такой простак, как тебе кажется.
— Не боись, — Колобок хмыкнул и, подпрыгнув, устроился на табурете. — У меня не сбежит. Мы пока потолкуем, а, Глым? Потолкуем?
— Нет, мы лучше песни будем петь. Залихватские.
Глава третья
Будем песни петь? Залихватские?
Колобок в панике посмотрел на Кащея. Тот сардонически усмехнулся, развел руками, как бы говоря: "Вот, видишь!", и — исчез. Нет, не так, как у нас исчезали Бледноморды — с клубами дыма, искрами и диким хохотом. Просто — хлоп, и нету. Как и не было. И без всякого хохота, что не могло не радовать. На полу осталась только сиротливо лежать белая шапчонка с крестом. При взгляде на нее я подумал: а ведь, по сути, Кащей был единственным, кого я более-менее знал в этом мире. Колобок был пока существом неопознанным. Да еще и, судя по всему, бесхарактерным и бессовестным. Как с таким общаться? Хотя, кажется, он собирался меня допрашивать? Ну поглядим, кто из нас больше узнает о другом. На себя могу поставить штаны и кащееву шапочку.
Колобок тем временем извлек из одного из многочисленных карманчиков увесистый блокнот и ручку, уселся по-турецки и вперил в меня грозный, как ему казалось, взгляд косых глаз (я чуть не расхохотался — казалось, что Колобковы зрачки вот-вот возьмутся за руки и вприпрыжку побегут по его мощному шнобелю).
— Вопрос первый, — не обращая внимания на мои гримасы, скучающе молвил Колобок. — Знаешь ли ты, Глым Харитонович Чугунков, что такое магия?
Видно было, что вопрос этот он задает уже не в первый раз, и ему это уже порядком надоело.
— Еще как, — отозвался этот мерзавец, явно воспользовавшись своим умением читать мысли. — Везде одно и то же. Мистика, колдовство, а не исполните ли три желания… Вообще-то все на первом ломались.
— А что?
— Да превращал их в свиней, что!
— Я вот одного не пойму, господин Окк, зачем ты мне вслух вопросы-то задаешь? С корочки считать трудно?
— Трудно. Очень трудно, — серьезно сказал Колобок, что в сочетании с его диковато косящими глазами создавало отнюдь не серьезный эффект. — Практически нельзя. Я могу прочесть только те мысли, что отражаются у тебя в глазах, как в зеркале. Что я и делаю.
— Гляжу-у в тебя-а как в зе-еркало! — пропел я огрызок из чудом сохранившейся в памяти песенки.
— Фальшиво, — бросил Колобок. — Не вопи больше, договорились? У меня мякиш с утра болит.
— Черствыш не болит? — проворчал я, но петь бросил.
— Так что с магией? Имеешь представление?
— Мистика, колдовство, — заученно произнес я, — а не исполните ли…
— Ясно, — Колобок с чувством сплюнул и что-то черканул в блокноте. — Идем дальше. Случались ли в твоей жизни необъяснимые и загадочные явления?
— А как же! — горячо сказал я. — Вообрази: каждое утро просыпаюсь — а в глаза будто песку насыпали! Нипочем открываться не хотят!
— Дальше, — Колобок лихорадочно записывал.
— Еще: когда укусит комар — вот такой бубуль вскакивает! И чешется!
— Хм-м, — Колобок нахмурился, словно какая-то мысль ускользала от него. — И что, и что?
— А иногда так: пойдешь за хлебом, а вместо хлеба — глядь! — кефиру купил! Сплошь и рядом таинственные вещи происходят!
— Р-р-р! — мой круглый друг вырвал лист из блокнота, бешено разорвал и развеял его по ветру. — Я тебе про что? Про необъяснимые явления, понятно?!!
— Нет, — я был сама невинность.
— Ну, привидения по дому летали? Безголовые? Или, может, исчезал кто прямо на глазах?
— Пф! Летали, еще как. Правда, не безголовые, но почти. И исчезали тоже. Только по-нашему это называется "трансгрессия". Правда, только Бледноморды могли такое делать. Всю площадь дымом загадят, фу! Больно нужна мне такая магия!
— Науку с магией путать не след, — наставительно сказал Колобок. — Сейчас я тебе прочту небольшую лекцию на тему: "Что есть магия, каковым образом отличие имеет от науки, а равно о преимуществе первой над последнею".
Он прилежно забубнил что-то себе под нос, а я принялся лихорадочно размышлять. Допустим, решусь я все же на побег. А куда бежать? В каком направлении? Пока что я ничего не успел разузнать об этой стране — да что там, даже о здании, в котором я находился! Исчезнуть по примеру Кащея я тоже не мог. Выходит, надо внимательнее слушать, наблюдать, авось, и выяснится что…
Кстати, насчет "слушать". Колобок уже вовсю углубился в лекцию, применяя такие жуткие слова, как "конвергенция", "дерматовенерология" и "абстинентный дуализм". По моему мнению, о значении большинства этих слов мой достойный лектор не имел ни малейшего понятия. Что не мешало ему, однако, после каждого из подобных "интерфейсов" поднимать палец и со значением говорить: "Я подчеркиваю — интерфейс!".
Прослушав лекцию, я понял, что ничего не понял, не выяснил и придется бежать вслепую. Дождавшись, наконец, ее окончания, я с самым заинтересованным видом спросил:
— А попроще?
— Проще? Гм. Проще, Глымчик, тебе Кащей расскажет. Он не настолько умен, чтобы понять все эти сентенции, что я изложил, — и Колобок вновь распахнул блокнот. — Продолжим. Вопрос номер два…
Вопросов было не два, не три и даже не тридцать три. Листов семь, исписанных убористым почерком, откинул Колобок, не переставая тараторить. Я отвечал односложно, одновременно прикидывая в уме, как отделаться от Колобка хотя бы на десять минут. Можно, конечно, слегка его придушить, но было похоже, что шеи у этого непонятного существа нет вовсе. За что же тогда душить? Перекрыть ему кислород для дыхания неплохо было бы и подушкой, но на такую огромную башку ни одной подушки не хватит. К тому же кто мог поручиться, что у головастика нет в рукаве очередного заклинания вроде веревочного? Например, дубинкооглушающего, или, не дай Бог, волосывносувыщипывающего — а это, знаете ли, весьма…
А если по старинке? Ухватить Колобка под микитки, завязать в простынь, да запихать куда-нибудь под кровать, а уж потом, на бегу, и решить, куда, собственно, направить стопы. Хотя, подумалось мне, даже если я и успею скрутить говорящий шарик, наверняка отовсюду поналезут всякие разные Кащеи, Бирюки, Двое-из-ларца и прочая нечисть…
Заметив наступившую тишину, я отвлекся и уставился на Колобка, который, в свою очередь, ОЧЕНЬ НЕХОРОШИМ взглядом глядел на меня. Неужели я позволил себе…