Страница 18 из 38
Глава седьмая
Что же за зрелище открыли мне разошедшиеся в стороны половинки занавеса?
Я действительно не ожидал увидеть то, что предстало моим глазам. Не скрою, воображение уже рисовало мне сухопарого седого старика с длинной, в завитках, бородой и клочкастыми бровями, который, рисуя в воздухе суковатым посохом каббалистические символы, свободной рукой щедро бросал в кипящее в котле варево любимую пищу Кащея — жаб, ужей и пауков. Но вместо этого мое внутреннее "я" издало такое совиное уханье, что костистый еле успел ухватить едва не вырвавшееся из его руки зеркальце.
Коротконогий и толстый рябой старикашка сидел по-турецки за обычным деревянным, к тому же плохо оструганным столом, жрал из чугунка раков и плевал остатки на ковер. Его седоватые усы тряслись, с них капал рачий сок, а желтые глаза подозрительно вращались в разные стороны, как бы отыскивая мерзавцев и предателей. А также неопытных Сказочников.
— Это и есть ваш Шаман? — все еще по-птичьи выдохнул я.
— Он, обезьяна, — с чувством сказал Колобок. — А что? Не похож?
— Нет, — кивнул я. — Вернее, похож, но не на великого и могучего черного мага.
— Меня терзают смутные сомнения, — медленно сказал Кащей. — Колоб, а ты уверен, что в твоем недуге именно Шамана виноватить следует?
— Да т-ты… Да ты что? — взорвался Колобок. — А кого же? Я же говорю — этот гад у меня совесть и спер!
— А при каких обстоятельствах сие произошло? — прищурился Кащей.
— Ты что так взволновался, дядька? — я тоже не скрывал своего удивления. — Я думал, ты у нас дед-всевед.
— Дело в том, — сказал Кащей, — что у наших Сказочников многое было различным. Но по нескольким признакам всегда можно отличить настоящего Сказочника от обычного человека.
— Шесть пальцев? Или хвост? У меня ни того, ни другого…
— Воображение, позволяющее проникнуть в наш мир — это раз. Способность слышать Заправилу — это два. Способность узнать такого же, как он, — это три.
— И что?
— И то, что Шамана ты бы узнал сразу, если бы…
— Если бы он был черным магом?
— Дура! — Кащей удивлял меня все больше, теперь он еще и ругаться начал. — Не просто магом, но — Сказочником! Следовательно, тот, кого мы ищем — не Шаман!
— А как же моя совесть? — замяукал Колобок.
— Поэтому я и спрашиваю — ты точно знаешь, что это был Шаман?
— Да! — страшно закричал тут Колобок.
— Уверен?
— Нет…
— !!! — Кащей так страшно высказался в адрес господина Колоба, что дерево в ужасе заткнуло ветвями все свои естественные отверстьица.
— Погоди, — я ухватил Копченое Ребрышко за пуговицу. — Нечего тут рукоприкладствовать. Знаешь, что мы можем сделать?
— Знаю, — холодно сказал Кащей. — Мы можем взять за шкирку это маленькое дрянное бессовестное черствое и на редкость отвратительное…
— Короче — Колобка.
— Короче — Колобка за шкирку и ка-ак хрястнуть!
— А потом я на него сяду! — закончило дерево сладким голосом.
— Вы что все — опухли? — Колобок не на шутку разволновался. — Что за слова, в самом деле — хрястну, сяду? Вы обо мне говорите, между прочим. О наставнике Сказочника!
— Не только ты — наставник, — ввернул Кащей.
— Это совершенно неважно, — фыркнул Колобок в ответ на его реплику. — А важно то, что… Тьфу ты, сбили меня совсем.
— Ты хотел поведать нам о Шамане, — напомнил я.
— Правда? — изумился Колобок, но, увидев выражение лица своего милого друга и соратника, поспешно согласился. — Ах, да, да. Итак, Шаман. Первое: с чего я взял, что именно он, паскуда, спер мою совесть? Отвечаю коротко и ясно: а кто же еще? Именно так думал я, когда проснулся однажды абсолютно бессовестным.
— Врет, — отрезал молниеносно папаша Кащ. — Ничего он не просыпался. Просто у нас со здоровьем строго. Каждое утро — пятиминутный осмотр внешних, внутренних и ментальных органов.
— Понятно. Опять какое-нибудь зеркальце?
— Нет, на сей раз к стеклу сие не имеет никакого отношения. Давным-давно из одного мира к нам провалился так называемый Ынструмент…
— Может, Инструмент?
— Вот именно что Ы. Позднее выяснилось, что создал его малютка-медовар из соседнего измерения с диким потенциалом сказочного изобретателя — его изобретения, которые он придумывает за скучным процессом медогонства, прорывают ткань реальности, попадая туда, где подобные приборы в порядке вещей — чаще всего, к нам. Их правописание и наше не намного, но отличаются, поэтому названия кнопок и лампочек на панели Ынструмента с ошибками написаны. А штука, я тебе доложу, знатная! Все-все о тебе расскажет, чего не хватает, на какую диету переходить, чтобы цвета в ауре наладились.
— А с медоваром что?
— Берегут. На него знаешь, сколько зубов из разных миров точится? Но посещать его запрещено — напугается, придумывать перестанет… Поэтому созвали Конвенцию и заключили Пакт О Ненападении На Малютку.
— Ха! — мне стало обидно за свой, хоть и наполненный налоговыми инспекторами, зато довольно уютный мир. — Малютка! Тьфу на него! Поглядите еще, какие я буду сказки сочинять! Ынструменты у них! А сами — полезные зеркала драконам скармливают!
— Это вы правы, с этим мы разберемся, — пошевелил тяжелой челюстью Кащей, насмерть перепугав окрестных помоечных ворон. — Собственно, вот и все о Колобке. После того, как обнаружилось, что он потерял совесть, этот плод хлебного дерева принялся налево и направо орать, что это Шаман виноват, и что он еще получит по мозгам! Собственно, Шаман действительно любит делать мелкие пакости, но на подобное он еще не замахивался. Почему-то этому, — кровожадный взгляд Кащея заставил Колобка стать еще меньше ростом, — все верили, даже я, и все последующие гадости, случавшиеся у нас в Царстве, стали приписываться Шаману. Ну, ты знаешь — Портняжка, Джинн и пр.
— Что я могу сказать? — развел руками я. — Просто разве процитировать на память куплет, чудом дошедший до нас из каменного века? "И если туп, как дерево — родишься баобабом". Это все — про вас, родимые.
— А вот я, к примеру — орех грецкий, — похвастало дерево. — Только че-то не растет на мне ничего…
— Довольно о деревьях! — взревел Колобок. — Ну да, я ошибся. А с кем не бывает? Вы вон тоже все дураки!
— В смысле?
— В смысле, неумные существа.
— Отчего же?
— А так, — и Колобок уселся на перевернутую дырявую лохань. — Давно бы уже поглядели в это самое зеркало и узнали, где тот, кто паскудством занимается.
— Не скажет. Ему точный запрос нужен, — проворчал Кащей.
— Раньше-то недосуг было заглянуть?
— Раньше-то его не было! Оно уж незнамо сколько времени назад пропало! Искали, конечно. Только вот сейчас и нашли! В драконьем… Та-ак! Колоб! Равняйсь! Смирно! Слушай мою команду! Срочно дуй к Змейсу и проработай его на предмет помета!
— Навоза, что ли?
— Ты издеваешься, я не понял? Помета его, то бишь детей. Выясни, кто из них в последнее время нападал на караваны или жрал рыцарей в седле. ЧТО НЕПОНЯТНО?
Взметнувшаяся пыль указала направление спешащего на драконий допрос Колобка.
— Теперь с тобой, гражданин Сказошник. Только что мы выяснили несколько неприятных фактов. Первое: Шаман — не тот, кого мы определили в злодеи. Следовательно, нам нужно выяснить, кем же является истинный негодяй. Для этого необходимо, во-первых, пообщаться с Шаманом.
— Не понимаю, почему этого нельзя было сделать раньше? — пожал плечами я.
— Потому что нам было некогда! — заорал дошедший до ручки Големыч. — Потому что нам было некогда! Потому что мы были заняты воспитанием подобных тебе олухов!
— М-м-м, — промычал я. — Морген, морген, морген лейте…
— Вот я тебе! — кончика моего носа коснулись острые костяшки кащеева кулака. — Раз! Но потом. Сейчас я лечу к Шаману, а ты пока поучи Устав. Ничего не трогай! И еще. Эй! Дерево!
— Слушаю! — покладисто склонился к Кащею орех.
— Расскажи ему поподробнее о нашем мире. А то, понимаешь, не в курсе товарищ!