Страница 29 из 94
А ведьма, меж тем, пролетела над опустевшей деревней, над брошенной церквушкой, пронеслась в аккурат над улицей, рядом с домом, где совсем недавно обитал Геддо. Положила метлу в повороте как раз над рекой. Прошла на бреющем над леском — прутья метлы едва не задевали вершины деревьев.
Болото, с которого приходил к нему Федот, действительно было большим. На такой территории могло бы размеситься какое-то государство поменьше.
Но с иной стороны, что делать на болотах целому государству? Это город можно построить, вбив быки да отсыпав дамбы. А тут? Целая смутная волость, где живому человеку ни шага без опаски сделать нельзя. Уйдешь в трясину, и следов не останется, кроме пузырей.
Зато нечестии на болоте было раздолье. Еще никто не слышал про гнома или лешего утонувшего в болоте.
Потом жили они здесь в свое удовольствие, ходила в гости друг к другу. Прокладывали тропинки, валили ветки да бревна в гать. Порой отправляли гонцов в другие места нечистые, чаще на болоте появлялись новенькие.
Обычно, это были заурядные утопленники, призраки, но иногда появлялось такое, чего доселе не было. А что поделать — мир развивался, вширь и вглубь, из стороны в сторону да и чего греха таить — вкось и вкривь…
Случилось то, что через болото тянули железнодорожную линию. Делали это без лицемерия, кое в следующие года в этих краях образовалось. А именно нагнали каторжников, которые рубили лес, таскали землю на насыпь, заспали болото и дохли здесь же как мухи.
И действительно — скоро нитка железной дороги разделила болото на две почти равные половины. Дорогу открыли без особых торжеств, начали движенье. Но в одну ночь с пятницы поезд, въехавший на болота с одной стороны, с другой стороны не выехал. Утром выслали на его поиски дрезину с путейцами.
Поезд они нашли где-то посередине — в топке остывали угли, локомотив был исправен, да только ни от машиниста, ни от кочегара не осталось ничего. Даже пузырей на болоте.
Путейцы пожали плечами, состав отогнали на станцию. Там и придумали версию, что, дескать, машинисту и кочегару чего-то привиделось на болотах, они остановили локомотив, вышли на топи, где благополучно и утонули.
Все бы было б хорошо, да только вот история повторилась ровно через четыре недели, тоже в пятницу. Кто-то предложил, что утонуть в болоте — ума много не надо, а дураки, как известно, умирают по пятницам… Потому в такие дни надо отправлять машинистов поумней.
Только эта гипотеза продержалась недолго, а именно минут пять. Дело было утром, и луна не успела убраться с неба. Путеец показал на нее — та была полной…
В общем, по этой ветке машинисты поезда старались не водить, а уж ночью в новолуние — тем более. Отдельно не было согласных вывести локомотив на линию в ночь на пятницу. Что называется — дураков нету.
А в году 1914, в октябре месяце на фронт германский шел эшелон с солдатами. И все как-то один к одному сложилось — снова пятница и полнолуние, машинист неместный, с другой линии.
В общем, стрелковый батальон исчез вместе с командирами… Надо ли говорить, что кочегар с машинистом пропали опять?
Был скандал, затем расследование, кое ничего, разумеется, не дало. Зато вспомнили, что линию освящали чисто формально только на конечных станциях. Теперь батюшку с кадкой святой воды не шибко спешно провезли на дрезине. Святой отец кропил рельсы, шпалы и окружающую местность.
Нечисть смотрела на это действо издалека.
А затем словно в отместку за святую воду пропал товарняк. И что характерно — произошло это днем, правда, туман стоял. Но пропал начисто — не только машинист, а локомотив с тендером и еще двадцать семь вагонов. Вот так просто — линия, с которой не свернуть, состав в тысячи пудов…
Как кот языком слизал.
Правда, злые языки утверждали, что начальник дистанции этот поезд украл и подал в Бразилию. Но доказательств, конечно, не имелось…
Линию закрыли. Составы пошли в обход, делая крюк в двести верст.
И где-то за два года вся линия ушла в болото.
Лишь у станций, которые эта линия соединяла некогда, имелись рельсы, уходящие прямиком под тихую воду…
…Поезд, украденный с железнодорожной магистрали, стоял совсем недалеко от того места, где проходила некогда магистраль — может верст пять. Теперь в нем жила семья гремлинов — одна из самых первых в этом мире.
В приборах, и механизмах, что везли на Восток Дальний и далекий, ехали они осваивать новый край.
Семья гремлинов не стала на болоте своей. Они только то и были что нечистью, существами разумными, но непохожими на людей. Но с иной стороны-то и для остальной нежити они выглядели непривычно. К тому же иные существа помнили времена, когда человеком здесь, что называется, и не пахло. И гремлины были здесь новичками. Да и остались бы таковыми еще лет пятьдесят.
Ведь гремлины они кто такие? Это существа, которые живут в различных механизмах, приборах и делают так, что у данных устройств появляются функции, кои конструкторам и в кошмарах не снились.
Чтоб кто знал: гремлин существа роста маленького даже рядом с невысокими гномами. Цвета они сумеречного. Поскольку в цехах и в механизмах стоят вечные сумерки, гремлины остаются в них невидимы.
Им бы стоило сдвинуться с места, идти дальше на восток, к прежней цели. Но, видно, на семейном совете решили: когда-то цивилизация, прогресс дойдет и до этого места. А они уже будут здесь первыми, и, возможно, единственными.
А на болоте какая техника? Только все тот же украденный поезд.
Потому особых занятий на болоте у гремлинов и не было. Посему, пребывали они в благостном безделье, заплывали жирком. Отец семейства порой нападал на проходящие мимо поезда, выбирался даже в ближайшие городишки. И тогда, к примеру, будильники начинали трезвонить среди ночи, будили хозяев даже в самый сон. Причем иногда эти часы даже не были заведены.
Но отчего-то в городе надолго не оставался — возможно, слишком масштаб будильников был слишком мелок, может привык жить на болоте… Этого никто не знал. Может даже сам гремлин.
А младший, вместо того чтоб технику курочить, стал ее напротив собирать. Начинал с вещей никому ненужных, а потому и безобидных.
Но где-то в конце года 1916-го года, как раз перед тем, как убили Распутина, молодой гремлин все-таки собрал приемник. Думал сложить и передатчик, дабы общаться со всем миром, но процесс прослушивания новостей, переговоров так увлек, что стало как-то не до передатчика.
Мир кипел, бурлил. Где-то продолжалась война, в бой шли первые танки, летали аэропланы, из-под воды через перископы следил за происходящим экипажи подводных лодок. Гремлин слушал передачи и чертил на земле схемы, как, по его мнению, должны выглядеть эти утсройства.
А затем громом грянуло — Революция! Сначала одна, затем мятеж, после — еще одна революция.
Молодежь, будь она человеческой, гномьей склонна всегда к радикализму, к желанию мир изменить.
Посему, собирались вечерами, когда проходимость радиоволн лучше. Сидели кружком у черной тарелки динамика. За шумом пытались различить слова, затем пересказывали друг другу, кто чего разобрал.
Слушали подпольную радиостанцию "Призрак коммунизма", затем "Голос Шамбалы" и "Свободный Теночитлан", вещающую из Швейцарии «Искру».
И уже иначе смотрели по сторонам — хотелось выбраться из этого болота в мир иной, человеческий и бренный. Все на том же болоте создали подпольный комитет. Впрочем, от кого он был в тайне, в подполье — никому не ведомо. Всем окружающим на этот комитет было как-то наплевать.
Ну а потом и того больше — по городам и весям отправили гонцов с посланием. Дескать, вскорости на болоте состоится Первый Всероссийский съезд нечистой силы.
Со всех сторон, из мест насиженных на болото делегации слетались, сходились, да и чего греха таить — сползались. Впрочем, делегации — громко сказано.
Многие на этом съезде представляли сами себя, да и прибыли не из идейных соображений, а просто так: за кампанию или со скуки. Ибо скука — наипервейшая беда, когда живешь долго, особенно в какой-то глуши.