Счет по головам

— Стрела! — прохрипел Миви (второй манипулятор нащупал его горло и начал душить). — Завари мне чаю!

Арбайтор тут же зашипел и остановился. Миви оторвал манипулятор от горла и откатился, глотая воздух.

— Ну, слава Всевышнему, — сказал Крошка Ханк. — Ты как, в порядке?

— Сегодня они попытаются индуцировать сновидения, — продолжал ментар в лимузине, — и восстановить девяностоминутный цикл сна медикаментозными средствами. Завтра ее подключат напрямую к имитфутляру.

Миви отдувался на полу с бурно бьющимся сердцем. Кто-то колотил в дверь, не желавшую открываться, — охрана?

— Вот тебе и двойной купол, вот тебе и защита, — посетовал Крошка Ханк.

Из стенного шкафа выкатились два маленьких чистильщика-уловителя и двинулись по ковру прямо к голове Миви.

3.6

По дороге домой с работы Богдан видел еще две актинии. Одну на тубусной станции (купе-бусина с несчастным пассажиром внутри надулось не хуже воздушного шара), другую высоко на стене гигабашни (стена вокруг мерцала радужными переливами). На планете Лиза ничего такого произойти не могло, это точно.

Дома он не стал препираться с парадной дверью и прошел через «Микросекунду».

У административного офиса его перехватил Кейл и попросил зайти на минутку. Кейл, Эйприл и Китти сидели в приемной с какой-то пожилой парой. Эти двое встали, когда Богдан вошел. На их черных комбинезонах были приколоты розово-оранжево-зеленые значки — таких чартерных цветов он не знал. Они подали ему свои костлявые руки с корявыми пальцами. До чего же старые, не поймешь даже, какого они пола. Плоховато у них в чартере с омоложением.

— Богдан, поздоровайся с марен Билл, — сказал Кейл.

У юного Кодьяка отвисла челюсть. Тот самый чартер, владеющий суперфондовскими микрошахтами в Вайоминге? Потенциальные спасители Кодьяков?

— Марен Билл приехали на завтрашний съезд и любезно согласились отобедать у нас. — Кейл и Эйприл надели свои лучшие наряды с коричнево-желто-белой кодьяковской каймой. Кейл стеснялся еще больше обычного, Эйприл помалкивала, что ей было совсем не свойственно. Только Китти, одетая в японскую школьную форму с белыми гольфиками, чувствовала себя абсолютно свободно.

— Здравствуйте, молодой человек, — сказал один Бидл. — Ваши софамильники хвастают тем, что вы занимаетесь социологией.

— Да, — Китти дружески обняла Богдана, — Богги у нас демограф. Практически менеджер.

Две старых кочерыжки всматривались в него своими слезящимися глазами. Их дыхание чем-то напоминало Самсона. На расчесанных руках остались красные полосы.

— Правильно, — подтвердил Богдан, — а завтра меня собираются наградить.

— Мы гордимся им, — ввернул Кейл. — Ступай-ка переоденься, голубчик Богги. Мы быстро проведем церемонию супового горшка и пригласим наших гостей к столу.

Волынку с суповым горшком на сей раз и впрямь провернули быстро. Вызывали только тех, кто действительно мог сделать взнос в твердой валюте. В том числе и Богдана, который для разнообразия внес свой дневной заработок без выпендрежа, не в самом конце.

— У нас сегодня к обеду очень важные гости, — закруглившись, объявил Кейл. — Они проголодались с дороги, поэтому не будем тянуть.

Предупрежденные заранее софамильники сидели в свежеэкструдированных одежках. Многие в преддверии съезда подстриглись и разгладили морщины на лицах.

— Не нужно, полагаю, напоминать, — продолжал Кейл, — какое значение имеет для нас расширение чартера. Когда Сэм… когда Сэма больше не будет с нами, нас останется только шестнадцать. Чуть меньше — и мы перестанем укладываться в норму чартерного статуса. Это поставит под удар наши привилегии, в том числе пониженные страховые взносы, отсрочки, льготные налоги и другие субсидии. Эйприл может потерять «Микросекунду», и не нужно объяснять, как это на нас отразится. Чтобы предотвратить подобную катастрофу, Оперативный Комитет уже несколько месяцев ведет переговоры с чартером, к которому принадлежат наши гости.

В зале поднялся удивленный гул, и Кейл поспешно сказал:

— Позвольте закончить. Мы ждали каких-то результатов, прежде чем объявить об этом всему нашему дому, но сегодняшний нежданный визит вынуждает нас рассказать вам о плане слияния хотя бы в общих чертах.

Домоправитель с помощью Эйприл и Джералда вкратце поведал о возможностях, предоставляемых «Розовыми акрами» Биллов. У софамильников тут же возникли вопросы. Означает ли это переезд из Чикаго? Выходит, мы больше не будем Кодьяками?

— У нас будет достаточно времени для дискуссий. Ничего еще не решено окончательно. На слияние с Биллами претендуют многие, кроме нас, в том числе, как ни печально, наши соседи Тобблеры. Я хотел просто предупредить вас и попросить, чтобы вы держались как можно достойнее. Самое главное, молчите о сырьевых пиратах, которые будто бы поедают наш дом, и ни слова о том, что Хьюберта ночью арестовали! Если Бидлы решат в нашу пользу, нам понадобятся все наши козыри. Не будем вредить самим себе, дорогие мои. Договорились? Чудесно. Зови их, Меган.

— Погоди-ка, — вмешалась Эйприл. — Мы ничего не забыли, Кейл?

Софамильники застонали.

— Может, отложим? — сказал Кейл. — Мы заставляем ждать своих почетных гостей.

— Откладывать нельзя, но это не займет много времени. Я знаю, как всем хочется побывать завтра на съезде, но кому-то придется остаться дома с Самсоном.

В Зеленом зале повисла мертвая тишина. Кодьяки украдкой переглядывались — может, кто-нибудь не так уж и рвется на съезд? Барри и Фрэнсис, дежурившие у Самсона на крыше, специально дали знать через домпьютер, что они тоже хотят пойти — на случай, если у кого-то сложилось обратное впечатление. Им, со своей стороны, кажется, что с Самсоном могла бы посидеть Китти.

Все взоры устремились на ретродевочку. Да, это имеет смысл — она ведь любимица Самсона, не так ли? Сама Китти, которая так не думала, очень убедительно состроила упрямую детскую рожицу. Пусть никто, особенно Эйприл, не ждет, что она останется дома.

В конце концов остаться вызвалась сама Эйприл, как все с самого начала и полагали. Она готова пропустить съезд, лишь бы с Самсоном в его последний миг был кто-то из близких.

— Нет, так нечестно, — заявил Расти. — Эйприл трудилась не покладая рук, чтобы подготовить нас к этому съезду. Заказала парадную одежду, спроектировала стенд, наняла автобус, договорилась о встречах с другими чартерами. Эйприл как никто заслуживает права там побывать. — Видя, что добровольцев не находится, он добавил: — Короче, ты идешь, Эйприл. С Сэмом останусь я.

Так тоже не годилось. Расти сам месяцами готовился к съезду. Отрастил себе новые волосы. Насильно пихал в себя еду, чтобы набрать вес. Благодаря этим мерам он помолодел лет на десять и имел на съездовской брачной ярмарке больше шансов, чем все остальные. Через него Кодьяки могли приобрести в дом еще одного человека. Он уже назначил свидания дамам из трех разных чартеров.

— Спасибо, Расти, — сказала Эйприл. — Я очень ценю твое предложение, правда ценю, но не хочу об этом и слышать. Вопрос закрыт.

На том и порешили. Меган проводила Бидлов на почетные места за высоким столом, по бокам от Китти. Кодьяки не часто вкушали такие блюда: суп из форельника, всевозможные овощи, псевдобефстроганов, на десерт шоколадный торт с мороженым и кофом. Тем не менее настроение в зале царило мрачное. Кейл, боясь, что гости сочтут Кодьяков буками, объяснил это так:

— Один из наших близких тяжело болен, и мыслями мы все с ним.

Мысли Богдана занимало другое. Почему это Кейл величает Хьюберта не иначе как «ценностью» или «козырем»? Ночью, когда домоправитель готов был сам сесть в тюрьму вместо Хьюберта, Богдана поразила такая его любовь к Самсонову ментару, но теперь все оборачивалось другой стороной. Хьюберт никогда не считался в доме особой ценностью — неужели кончина Самсона может как-то изменить ситуацию?

— Как там дела у нашего, сам знаешь кого? — спросил Богдан Расти.