Страница 41 из 62
— Нет.
Катя соврала. Она была там и опять оставила свои следы. Потеряла помаду на площадке верхнего этажа.
— И правильно. Женских портретов с нас хватит. Вот этого гаденыша прижать к ногтю надо.
— Уже прижали, Егор. Снимки, сделанные через окно, где Толстиков вешал сына Пекарева, получились лучше некуда. И их хватит. Но сколько же можно убивать людей?! Когда это закончится?! Этот тип очень опасен.
— Не бери в голову. Ты переехала в Измайлово?
— Да. И архив перевезла.
— Вот и нечего тебе бояться. Этим ублюдком я займусь сам. Он мне уже звонил и спрашивал, почему я последний отчет не прислал. Видел бы он этот отчет! Пора его выводить на разговор по душам. Кажется, все для этого созрели.
— И ты не боишься?
— Я? Да он пылинки с меня сдувать будет, пока не получит наш архив. А я ему архив не отдам до тех пор, пока мы не получим деньги. У меня все продумано до мелочей. Я сочинил уникальную схему обмена. Сначала бабки, разумеется, потом «стулья». Он у нас на крючке. У парня нет выбора.
— Смотри, он выходит. Поедем за ним?
— На кой черт он нам нужен. Сейчас придет его напарница и опять к шапочному разбору.
— Значит, он не уверен в том, что она собирается убивать старика. Он опережает ее.
— Я думаю, она не знает об убийстве так же, как не знала о смерти сына Пекарева. Помнишь ее растерянность, когда она увидела повешенного?
— Этот ребус нам не разгадать.
Прошло минут двадцать, и появилась Наташа.
— Ну, что я говорил? И как бабе не везет! Все время опаздывает. Никак не может застукать напарника на месте преступления. Посмотрим, с какой физиономией она выйдет.
Вскоре к дому подъехала машина, из которой вышли Трифонов и Куприянов и направились в дом.
— Ну, все! Баба влипла! — хлопнул себя по коленям Власов.
— Почему? — встревожилась Катя.
— Следователь из прокуратуры приехал, я его уже видел у гаража, где придушили Волкова. А может, этот хмырь, ее напарничек, и вызвал сыщиков? Звонок добродетеля в милицию.
— Значит, игра окончена. Теперь он подбросит ментам ее снимки. Точнее, смесь наших и своих.
— Все может быть. Но девчонка могла видеть подъехавшую машину в окно. Значит, еще не все потеряно. Если только она сумеет оперативно сработать. Правда, это ее не спасет.
— Почему? Если они ее не увидят…
— Спешное бегство всегда оставляет за собой следы. За ручку двери взялась и так далее. Стоит им найти хоть один отпечаток ее пальца, ей крышка.
— Объясни же, наконец, с чем сравнивать ее отпечатки? Если таковые существуют, то только мои.
— Дуреха. Все работники прокуратуры сдают свои пальчики для базы данных, чтобы их потом не спутали с отпечатками преступников. А что ей делать у Пекарева? Ее туда никто не посылал.
— Смотри. Она вышла. Ускользнула все же! — Катя захлопала в ладоши. — Поехали за ней!
Они видели, как Наташа зашла в бар и подошла к стойке. Бармен выслушал ее, достал телефонный аппарат из-под прилавка и поставил перед ней.
Девушка кому-то звонила.
Колычев подошел к телефону и снял трубку.
— Слушаю вас.
— Извините меня, Геннадий Алексеич, что беспокою в позднее время. Это Наташа Демьянова.
— Слушаю вас, Наталья Пална.
— Я хочу извиниться за самовольничество. Я слышала, как вы говорили в приемной с Ксенией Михалной Задориной о гибели Сергея Пекарева. Но почему-то не вспомнили о его родителях. Я взяла на себя инициативу и поехала сама к отцу Сергея, профессору Пекареву. И я не ошиблась. Дверь в квартиру не заперта, а сам профессор сидит за столом с простреленной головой. Будто застрелился.
— Может, он и впрямь застрелился?…
— А почему тогда дверь открыта? Я очень испугалась и быстро ушла, но, к сожалению, захлопнула дверь. Надо что-то делать. И следствие должно знать, что дверь была открытой.
— Большое спасибо, Наташа. Вы молодец, все правильно сделали. К Пекареву выехал Трифонов, я его предупрежу о запертой двери.
— Александр Иваныч очень строгий человек, и он вправе потребовать, чтобы меня уволили за самоуправство.
— Глупости. Вы отличный работник, и я вас в обиду не дам. А Трифонову скажу, что вы ездили к Пекареву по моей просьбе. Не переживайте. Сейчас ему перезвоню на мобильник. Должно быть, он уже на месте.
— Спасибо, Геннадий Алексеич.
— Ерунда. Мне очень нравится ваша инициативность. Вы неравнодушны к своей работе, а это самое важное.
Генерал был прав. Наташа не была равнодушна к своей работе. До такой степени, что милиция двух столиц гонялась за ней третий месяц кряду.
В кармане Трифонова завибрировал сотовый телефон. Они с Куприяновым уже вышли на улицу и собирались уезжать, но вдруг…
— Послушай, Саня. Ты, конечно, Пекарева дома не застал.
— Ты прав. И это очень странно. Я смотрю на окна его этажа. Везде горит свет.
— Вызывай специалистов из МЧС, пусть вскрывают дверь. Под мою ответственность. А я тебе высылаю в помощь экспертов.
— Ты уверен, что…
— Уверен, Саня. Действуй.
Шел третий час ночи. В квартире профессора Пекарева работали криминалисты.
Куприянов доложил Трифонову:
— До жены убитого мы не доберемся. Она в командировке, мотается где-то в Саратовской области. Сегодня утром похоронили Сергея Пекарева, мачехи на панихиде не было, а вечером и отец отправился вслед за сыном. Теперь непонятно, кто будет хоронить профессора. Вернется жена домой, а семья уже на кладбище. Веселый сюрпризик.
В разговор вступил врач:
— А почему вы, майор, говорите о хозяине «убитый»? Тут на лицо самострел. Вопрос очень сложный, я бы поостерегся делать категоричные заявления.
— А вы, доктор, спросите Александра Иваныча. Он вам популярно разъяснит, чем отличается самострел от убийства.
Медик переключил свое внимание на Трифонова.
— Это имитация самоубийства, Илья Спиридоныч. Вскрытие покажет, что стреляли в жертву с расстояния трех-четырех шагов. И стреляли из револьвера. Гильзы в доме нет. Куда же, по-вашему, она девалась? Покойник выбросить ее не смог бы. Согласны? В руке у трупа зажат пистолет. Думаю, что это его оружие и достал он его сам, для самообороны. Вот убийце и пришлось стрелять с расстояния, так как Пекарев его близко не подпускал. Он знал убийцу и понимал, с какой целью тот к нему пришел. Надо признать, что киллер умеет стрелять. Очень точный выстрел.
— А вот тут я готов поспорить, — ехидно заметил медик. — У трупа лицо обожжено порохом. Значит, выстрел произведен в упор. Что касается гильзы, то здесь я не специалист, спорить не могу. Найдем пулю в черепе, тогда и разберемся.
— В руке покойника зажат пистолет «ПМ» девятого калибра. Если бы он стрелялся из него, то пулю пришлось бы извлекать из стены. Она разнесла бы ему полчерепа. А стреляли из малого калибра с небольшой убойной силой. По отверстию видно. Что касается пороха, то убийца знал не понаслышке о его следах и ожогах. Но перемудрил. Что происходит во время выстрела? Хлопок. Потом ожог, а следом кровь. Логично? В нашем случае следы пороха обнаружены поверх крови. Это означает, что рана появилась до самого выстрела. А так не бывает.
Врач подошел к трупу и осмотрел рану.
— А ведь вы правы, Александр Иваныч. Следы пороха поверх крови. И как же он это сделал?
— После того как жертва превратилась в труп, он подошел и произвел второй выстрел, но уже холостым патроном. В этом и заключается инсценировка. Но банальная и примитивная. Я не думаю, что убийца решил нас обмануть. Он сделал это умышленно. Хочет прикинуться дурачком, выдать себя за дилетанта. Но по точности попадания понятно, что стрелял профессионал.
— Смысл? — спросил врач. — Чего он этим добьется?
— Свалит убийство на подставную фигуру.
Трифонов повернулся к криминалисту, снимавшему отпечатки пальцев с дверной ручки: — Скажите, Игнат Всеволодович, вы нашли очередную порцию окурков на верхнем этаже?