Страница 12 из 62
— Удалось установить их личности.
— И это окончательно завело следствие в тупик. Кому понадобилось стрелять в затылок журналисту и бортинженеру гражданской авиации? Если Трифонов ничего не смог, то почему я должен поверить, будто тридцатилетний репортер сумел раскрыть страшную тайну гибели трех незнакомых между собой мужчин, которых объединила одна могила?
— А вы сами не задумывались над этим делом?
— Сознаюсь, думал. Мучительно думал. Ничего не получилось. Разбитый кувшинчик не склеивается. Все, что мне могло прийти в голову — самая банальная вещь. Трое погибших стали случайными свидетелями преступления и могли опознать преступников. Их уничтожили. Преступники не любят свидетелей. Другого вывода я сделать не мог.
Толстиков глянул на часы.
— О, мне пора.
Девушка встала.
— Спасибо за беседу. Вы очень интересный человек.
Аналитик сунул портфель под мышку и проводил девушку до выхода. На улице они простились. Рогова пошла налево, а Толстиков направо, где его ждала машина. Бежевые «Жигули» пятой модели.
Глава II
ЗА МЕСЯЦ ДО КАЗНИ
Самолет из Москвы прибыл по расписанию. Элегантная дама лет тридцати семи сошла с трапа с небольшой сумочкой, перекинутой через плечо. Ни чемоданов, ни баулов. Она прилетела налегке и уже вечером собиралась улетать обратно. Покинув здание аэропорта, женщина прошла на автостоянку и, оглядевшись, заметила бежевую «пятерку». Молодой человек ее же возраста, сидящий за рулем, заметил появление высокой стройной красавицы и вышел из машины. Их встреча началась с поцелуя, достаточно страстного и откровенного для открытого уличного пространства.
— Ну хватит, Гриша. Неудобно. Такое впечатление, будто ты вышел из тюрьмы и пять лет не держался за юбку.
— Я слишком редко тебя вижу, Варечка. Тебе проще, ты же замужем.
— Не смеши. Мой муж тебе в отцы годится. Поехали.
Они сели в машину и тронулись с места.
— Как я поняла, ты еще не приступал к работе? — спросила она, закуривая. — Или без няньки не можешь, лишен самостоятельности?
— Никаких проблем, дорогая. Но ты же знаешь, что я люблю подходить к делу творчески, с воображением. Взять и убить обычного ублюдка одним выстрелом ничего не стоит. Таких я сотнями в Нагорном Карабахе укладывал и в первую чеченскую. А в мирном городе стрелять с чердаков по мишеням не интересно. Нужен творческий запал, индивидуальный подход, интрига, заговор и страшная, леденящая кровь развязка.
— Работа в криминальной хронике тебе на пользу не пошла. Начитался всякой ерунды и решил превратить банальную работу в сенсацию для учебников по криминалистике.
— А почему бы и нет?
— Нам, Гришенька, время дорого. Звено вербовщиков — на тебе. Их осталось семеро. И надо уложиться в месячный срок.
— Значит, хозяин решил выдрать с корнем плодоносящее дерево.
— Решил, так как появилось нечто более совершенное, надежная машина, которая должна заменить старую. И ты прав. Вырывать придется с корнем, чтобы и следа не осталось.
— В таком случае та же участь ждет твоего мужа и приемного сына?
— Ждет. Ты слишком любопытен.
— И ты вновь станешь свободной?
— А я и при муже свободна.
— А нас с тобой рикошетом не заденет?
— Если бы и нас хотели убрать, то не стали бы информировать и давать задания.
— Ну почему же? Мавр сделал свое дело — мавр может умереть.
— С кем же останется хозяин? Выкинь дурь из головы. На твоей памяти два состава менялись. И каждая новая команда была лучше прежней. Однако они уходили, а мы оставались. Но я думаю, что ты не для этого меня вызвал из Москвы в срочном порядке, чтобы обсуждать давно решенные вопросы.
— Ты права. Поговорим за ланчем. Остановимся возле одного небольшого ресторанчика. Уютное местечко. Там все и обсудим. А потом поедем ко мне и займемся любовью.
— Вечером я улетаю обратно в Москву.
— Плохая девочка. Не хочешь подарить мне ночь?
— Хватит с тебя и двух часов.
Ресторанчик и впрямь оказался уютным. Они устроились за двухместным столиком у стены. Зал в утренние часы пустовал, это гостей вполне устраивало. Они могли разговаривать, не беспокоясь, что их кто-нибудь услышит. Да и кого может интересовать, о чем воркуют влюбленные голубки. Но опытный взгляд мог заметить, что такая эффектная яркая женщина могла бы иметь более солидного кавалера. Парень выглядел незавидно. Худой, длинный, просто одетый и вроде бы совершенно безликий. С другой стороны, его лицо казалось не лишенным интеллекта, порой даже одухотворенным.
Им принесли закуску и красное вино. От горячего они отказались.
— Не томи душу, Гриша, рассказывай.
Он достал из кармана фотографию женщины и передал собеседнице.
— Что скажешь?
— Красивая баба. Но только она не для тебя. Слишком волевое и сильное лицо. Она удав, а ты кролик. Кто это?
— Я и сам бы хотел знать. Только ведь она все] равно ничего не скажет. Ты права. Такая горы свернет, если они появятся на ее пути. Так вот. Странная история получилась. Я дежурил в редакции, и вдруг секретарша из отдела писем подходит ко мне | и говорит: «Странный звонок, Гриша. Звонит какая-то женщина и спрашивает Охлобыстина».
— Того самого, которого ты убрал три года назад?
— В том-то и дело. Охлобыстина весь город хоронил. Каждая собака знает о его безвременной гибели от рук мафии. Значит, звонящая не из Питера. Тогда зачем ей понадобился Охлобыстин? Что она о нем может знать? Я подошел к телефону и представился Охлобыстиным. Через полчаса встретился с ней в ресторане, прихватив свой шпионский фотоаппарат. Им я и сделал этот снимок. Ты права. Такая женщина способна свернуть горы на своем пути. Зовут ее Наташа. Судя по всему, несколько лет не жила в России. Плохо ориентируется в ценах, валюте, заказывает в ресторане селедку, грибы и водку. Черный хлеб посыпает солью. Впоследствии она призналась, что ее не было в стране три года. К ней в руки попала газета трехлетней давности со статьей Охлобыстина, где писалось о находке в лесополосе трех трупов. Эпштейна, Маркина и Цейтлина. Два из трех имен ей знакомы. Я рассказал ей, что расследование зашло в тупик. Пришлось признаться, что я не Охлобыстин, а Толстиков, друг погибшего. Вот тут дамочка меня начала удивлять. Во-первых, она мне сказала, что троих евреев убили из-за паспортов. Этими паспортами пользовались другие подонки, вывозившие женщин в Иорданию. Продавали их в рабство. Сами же возвращались в Россию через Израиль. Ее цель — найти тех, кто использует паспорта погибших Цейтлина, Маркина и Эпштейна, и прикончить их. Я не сомневаюсь, что она это сделает. Ей нужны помощники, и она предложила мне стать ее сообщником. При этом добавила, что проблем с деньгами у нас не будет. Это меня особенно поразило, ведь все вывезенные нами бабы лишались последнего в России, вплоть до жилья. Где она могла взять деньги?
— Любопытная история, Гришенька. Очень любопытная. Только за то, что ей удалось вырваться из лап арабских живодеров, надо поставить девочке памятник. Мало того, она сумела прожить там три года. Столько не живут. И вернулась назад. Для этого нужен паспорт, деньги и свобода. Ничего из перечисленного у русской шлюхи из притона быть не может.
— Подними архивы трехлетней давности и проверь ее. Фотография у тебя есть.
— Шутишь? Три года назад мы по два десятка баб отправляли в неделю, а то и в день. И не уверена, что архивы сохранились. Больше года мы их не держим.
— Постарайся, Варечка. Я хочу знать об этой женщине все. У меня есть на нее виды. Зачем делать самому всю черную работу, когда есть такая замечательная помощница? Ее мне Господь Бог послал. Очень вовремя. В нужный момент. Я уже собирался шлепнуть Рамазанова, как только он вернулся из последней поездки, и тут такое счастье прямо в руки приплыло. С неба свалилось.