Покрась в черное

В тот же вечер Наташа вооружилась шприцем, взяла с собой револьвер, подаренный ей Гришей, капроновую веревку и направилась в гости к главному нанимателю вербовщиков Сергею Пекареву. Вряд ли ей будут ставить палки в колеса. Все, кто значился в схеме, подлежали уничтожению, она это уже поняла. Ей дали карт-бланш и топор палача — действуй, подруга!

Пекарев возвращался домой ближе к полночи, гостей к себе не водил, предпочитая навещать друзей в их доме или встречаться в ресторанах. Она не сомневалась, что застанет его.

Жил он в центре, в старом кирпичном доме, переоборудованном из коммуналок в отдельные квартиры с полным евроремонтом. Глухой квадратный двор напоминал колодец, во дворе один-единственный фонарь с тусклой лампочкой.

В окнах квартиры Пекарева горел свет. Наташа знала, о чем будет с ним говорить, и уверенно направилась в дом. На звонок ей не ответили, на второй тоже. Тремя этажами ниже хлопнула дверь подъезда. От сквозняка шевельнулась дверь квартиры. Она толкнула ее, и та открылась. Девушка подумала: «В кино, если дверь квартиры открыта, непременно находят труп».

И не ошиблась. Сергей Пекарев был повешен на капроновой веревке, привязанной к крюку для люстры. Кто-то ее опередил. Неужели Пекарев тоже собрался в прокуратуру с повинной? Сработано точна под ее почерк. Вот только с дверью дурака сваляли, слишком примитивно и навязчиво. Она всегда уходила чисто.

Труп был теплым, смерть наступила совсем недавно. Наташа подошла к окну. По всем законам жанра сейчас во двор должны въехать машины с мигалками и группой ОМОНа. Черного хода в доме нет — ее возьмут на месте преступления. Тут уж не отбрыкаешься. Схема Охлобыстина отработана, и на ней можно поставить могильный крест. Наташа свою работу выполнила, и ее пора сдать следователям на съедение.

Девушка стояла у окна и ждала.

Время шло, но оперативники не появлялись. Вывод она сделала нестандартный, но по-своему интересный. Если ее сейчас не сдали, а момент идеальный для стопроцентного обвинения, значит, она кому-то еще нужна и ее миссия не заканчивается на схеме Охлобыстина. От нее требуется большее. Но чем дело должно кончиться, она уже знала. В последний момент ее схватят на месте преступления, и она ответит за все и всех. Что ж, Наташа не возражала против такого конца. За все когда-нибудь приходится отвечать. Ей терять нечего, все, что ее интересует, так это довести начатое дело до конца. Планов на долгую красивую жизнь она не строила и торжество победы отмечать салютом не собиралась. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть.

Наташа ушла, оставив дверь не запертой.

Если убийца так задумал, пусть оно так и выглядит. Скотч со рта и рук она всегда снимала, а

Пекарев висел на крюке, обклеенный липкой лентой.

По дороге домой Наташа услышала звонок мобильного телефона и ответила. Звонил Гриша Толсти ков.

— Я тебя не разбудил?

Наташа подкатила к обочине и выключила двигатель.

— Пока еще не сплю. Что случилось?

— Я еду по Каширскому шоссе и не знаю, что мне делать дальше. Машин вокруг очень мало, боюсь, меня засекут.

— Кто?

— Ребята из «Аллигатора». Они собрались в одиннадцать вечера в своей конторе на Ордынке, а спустя сорок минут вышли во двор в камуфляжной милицейской форме, распределились по двум машинам и уехали. Я поехал за ними. Вот до сих пор и еду. Уже «Ленинские горки» проехали. Очень смахивает на какую-то операцию с захватом, хочу выяснить подробности.

— Не валяй дурака и возвращайся домой. Ты имеешь дело со спецслужбами, пусть и бывшими, но они тебя вычислят в два счета. Все равно ничего не добьешься. Заманят на проселочную дорогу и шлепнут, а потом в твоей газете появится некролог, наподобие того, какой опубликовали после гибели Максима Охлобыстина. Езжай домой. Я приеду к тебе завтра днем. Никуда не уходи.

— Я хочу выяснить…

— Завтра суббота и никто не работает. Выяснять будем в понедельник.

Наташа бросила телефон в сумочку и поехала на свою арендованную квартиру. Машину она оставила в соседнем дворе, а сама устроилась на лавочке поддеревом, откуда хорошо просматривался подъезд дома. Прошла ночь, рассвело, Гриша так и не появился. Наташа не знала, что и думать. Она замерзла, но не уходила. Упрямая барышня и очень терпеливая. Терпеть ее научили, а упрямству не научишь, врожденное, но оно-то и спасало ей жизнь в свое время.

В десятом часу утра она увидела совсем не того, кого ждала. К дому усталой походкой шел Влад со своим портфельчиком.

Они сидели на кухне и пили кофе.

— Ты правильно сделала, Наташа, что снабдила меня кучей денег. Пятьсот долларов ушло лишь на то, чтобы добиться свидания с Керей. Пахан оказался человеком жестким и несговорчивым. Он поднял ставку до двадцати пяти тысяч долларов, и мне пришлось ему заплатить. Мотивировка очень простая. Если он добьется от Гаврикова нужных сведений, то его придется убрать. Гавриков — бывший спецназовец, и Керя опасался, что он пошлет «маляву» на свободу и расскажет в ней дружкам о том, что на него крепко нажали. А пахан не хочет лишних неприятностей. Я согласился на его предложение, но с условием, что они повесят Гаврикова на капроновой веревке. В ответ он кивнул головой.

Через два дня было второе свидание с Керей, на сей раз я ничего не платил, инициатива встречи исходила от него, а он в колонии сам диктует условия, с кем ему встречаться и когда.

Все, что нужно, пахан узнал. О судьбе Гаврикова он мне ничего не сказал, а спросил, купил ли я капроновую веревку. Я передал ему сверток с покупкой. Колония находится на отшибе, в глуши, в городке, где живут надзиратели и солдаты, можно купить только харчи. Пришлось ехать в ближайший город, Ковров, в тридцати километрах… Впрочем, я отвлекся. Так вот. Гавриков занимался ликвидацией определенных лиц и, как правило, с одним или двумя напарниками. Они официально работают в охранном агентстве «Аллигатор» в Москве. Всех собрал под одну крышу их бывший комбат подполковник Самсон Белов, с которым они служили в разных горячих точках. Занимались подрывной деятельностью и уничтожали неугодных политиков. Банда состоит из девяти человек. Вот список.

Влад достал из кармана листок и положил его на стол. Наташа его развернула и прочла. Одна фамилия из списка ей была знакома.

— Все — опытные специалисты, — продолжал Влад, — возраст от сорока пяти до шестидесяти. Это не мальчишки и не шпана. У каждого колоссальный опыт за спиной. План уничтожения разрабатывали вместе. Жертву долго прослеживали, узнавали о ней все, что нужно знать, и только потом решали, как такой человек может умереть по собственной дурости. Обычно следствие приходило к выводу, что жертва сама виновата в гибели, а вовсе не убита. К тому же все погибшие не имели ни малейшего отношения к криминальным структурам, жили обычной мирной жизнью.

Наташа вздохнула:

— На войне все понятно. Видишь врага -. стреляй, не то он выстрелит первым. А тут они убивали людей, у которых были дети, и кроме семьи и работы для них ничего не существовало.

— Они запрограммированы на убийство. К мирной жизни эти люди не приспособлены. Гавриков и в колонии успел двоих зарезать, но его прикрыл пахан. Возможно, его же задание и выполнил, только мне Керя об этом не рассказал.

— На кого же работает банда?

— Этого Гавриков не знает. Задания приносил Самсон Белов, он и деньги платил, и людей назначал на операции. Члены банды дали ему кличку Счетовод. В подвале здания, которое они арендуют много лет на Ордынке, оборудованы три камеры с решетками, где держат перед ликвидацией свои жертвы или людей с нужной информацией, которую предстоит выбить, часто вместе с зубами. Они устраивают совещания в маленькой каморке. Так вот, там же на стене висит доска, как в школьном классе, Белов на ней ведет записи, кому какое дано задание, кому сколько заплатить или у кого вычесть за грязно выполненную работу. Каждая копейка на учете. Вот почему его прозвали Счетоводом.