Узкое место

— Я ему верю, — снова вмешался Заболотный. — Расчеты уважаемого Олега Игнатьевича выгодны обеим сторонам. Если он сдаст нас ментам, то сам ничего не получит. У ментов на нас нет стопроцентного компромата. Ну подержат немного, а когда выпустят, мы его в любой точке мира найдем.

— Для этого надо знать, кого ищешь, — вмешался Крайнов, самый умный и осторожный из тройки. Не зря он был мозговым центром банды. — Я не уверен, что этот человек назвался своим именем. Грим на лице, парик, наклеенные усы, линзы на глазах. Как можно верить темной лошадке?

— А ты хотел, чтобы он визитными карточками разбрасывался? — возмутился Заболотный. — Одно то, что он к нам пришел с деловым предложением, располагает. Я бы не решился идти на контакт с руководителями группировки в их же вотчине.

— Я тоже! — решительно заявил главарь. — Мне идея нашего гостя нравится. Хочу услышать предварительные условия. Таковые наверняка имеются.

— Вы правы, — согласился Олег Игнатьевич. — Я дам вам номер машины, которая на днях будет проезжать вашу зону из Новосибирска. Ее надо перехватить, шофера убрать, а машину перегнать в Москву по нужному адресу. Она везет обычные стальные болванки, и я не хочу, чтобы эта машина прибыла на место. Человек, который ждет этот металл, мне нужен для нашего дела. Хочу дать ему понять, что даже транспортировка железа зависит от меня. Он должен работать на нас, заставить его можно силой, и хорошо, если он эту силу увидит.

— И это все? — спросил Черных.

— Все.

— А что мне делать с моими людьми? «Черной сотней», как вы ее назвали.

— Распустить. В Москве они вам не понадобятся, лишние свидетели ваших деяний. На любую черную работу можно нанять людей со стороны. Сегодня услуги криминального характера стоят копейки. Найдите хорошего верного шофера. Он заменит того, кто везет железо. Ему знать много не нужно. Пусть работает и ни о чем не думает. Настоящее дело от него потребуется однажды. Года через два. Мой проект долгосрочный. К тому времени вы все станете крупными банкирами и олигархами.

— Вы терпеливый человек, — заметил Черных.

— Попусту шашкой над головой не размахиваю. Любая идея должна созреть, отлежаться, только потом подаваться к столу. А зеленым плодом можно отравиться. Я своих партий никогда не проигрывал.

— Считайте, что мы договорились, — поставил точку главарь.

«По-другому и быть не могло», — подумал гость.

5

 Мюнхен

 Май 2003 года

Фрау Йордан стояла у окна рядом с высоким интересным мужчиной и тихо говорила:

— Ты его видишь, Юра?

— Очень хорошо вижу.

— Еще бы, у тебя в руках бинокль.

— Это не имеет значения.

— Конечно. Агент с таким опытом, как у тебя, может обойтись и без бинокля. От такого он не уйдет. Ты, Крылов, имеешь огромный опыт работы в России. Лучшего человека мне все равно не найти. Я должна знать все и даже больше. Афера, предложенная мне, не нанесет большого ущерба. Но я увлекающаяся натура, могу пойти ва-банк. К счастью, интуиция меня до сих пор не подводила. Надеюсь, и сейчас не подведет. Но этот тип гипнотизирует. Я слушаю его с открытым ртом, при моем-то скептицизме и недоверчивости. Я не верю в то, что ты сумеешь стать его другом или сообщником, но я хочу знать обо всем, что, как, когда и зачем он делает. Отчет будешь присылать мне еженедельно. Русские документы для тебя готовы. Подлинные. Канал надежный, им чеченские боевики пользуются и разъезжают по всему миру беспрепятственно. Оговоренная сумма перечислена на твой банковский счет. Деньги на расходы получишь у моего секретаря.

— А компенсация за риск? Если я попадусь русской контрразведке, меня ждет пожизненное заключение. Ты помнишь, какой шлейф крови мы оставили в России в предыдущий визит?

— В качестве компенсации — двойной тариф за услуги. В обиде не останешься. Если эта афера пройдет, получишь проценты от сделки. Это тоже немало.

— Хорошо. Я могу идти?

— Он уже подходит к дому. Ступай. С Богом.

Вскоре появился загадочный незнакомец.

— Рада вас видеть. Месяц прошел. Каково положение наших дел?

— У меня все идет по плану.

— Отлично. Присаживайтесь.

Они устроились напротив друг друга в готических креслах с высокими спинками, перед столиком, на котором стоял серебряный сервиз.

— Кофе?

— Не возражаю.

Хозяйка налила кофе в чашки и показала гостю на конверт.

— Здесь список. Преимущественно восемнадцатый век. Есть покупатели, и я гарантирую реализацию. Список будет расти. Ваша идея с передвижной выставкой принесла неожиданный результат. Я осталась очень довольна. Одно меня смущает. Найти хоть один орден из заявленных мне кажется несбыточной мечтой. Но вы настаивали — и я выполнила заявку. Первый лист, что называется. Будут и другие.

— Замечательно. Вы оказались деловым партнером. Впрочем, я и не сомневался в этом.

— Приятно слышать. Но, тем не менее, вы остаетесь для меня инкогнито, а это уже не партнерство. Я предлагаю обменяться послами. С вами будет работать мой человек. Женщина. Русская. Очень неглупая дама, имеющая нужные связи. Можете ею располагать и использовать, как сочтете нужным. Она будет моими глазами в вашем лагере. Единственная информация, которую ей не надо знать, — это имена и адреса владельцев раритетов. Вы можете прислать в мой лагерь своего человека, и он будет в курсе всех дел, кроме имен покупателей. Что скажете?

— Я не возражаю. Моего представителя у вас не будет, а с вашим готов сотрудничать.

Марлен Йордан позвонила в колокольчик, и в кабинет вошла высокая женщина лет сорока пяти с вызывающей внешностью престарелой проститутки, но очень выразительными и умными глазами. Ее наряд казался вычурным и безвкусным. Возможно, она пыталась ввести в заблуждение, прячась за ним, как паяц под слоем грима. Пусть даже так. Есть вещи куда важнее шпионок на своем поле. Если дело поставлено правильно, то соглядатаи не могут быть помехой.

— Позвольте представить вам мою русскую подругу, которой я обязана многим, если не жизнью, — сказала фрау Йордан. — Алина Адамовна Рудецкая.

Гость встал и поцеловал даме руку.

— В Москву полетим одним рейсом. После того как мы пришли к общему соглашению, не считаю нужным скрывать свое имя.

И он назвал очередной псевдоним.

6

 Санкт-Петербург

 Май 2003 года

Кабинеты, кабинеты, уже поднадоевшие. В Париже, в готических дворцах Германии, на окраине далекого Новосибирска, потом в ресторане захудалого Зареченска. Все такие разные, как и их хозяева. Вот и опять кабинет. Портреты российских императоров и полководцев, стеллажи с книгами, манекены, разодетые в кафтаны с золотым шитьем, обвешанные орденами и оружием восемнадцатого века.

Хозяин кабинета — сутуловатый немолодой уже человек в очках, сдвинутых на лоб, — достал из сейфа кортик и положил на стол.

— Это оригинал. Он принадлежал адмиралу Сенявину. Уникальная вещь.

— Хотите сделать копию?

— Времени не хватит. Хозяин дал мне его на несколько дней на реставрацию. Размеры я снял, фотографии сделал, но работа над таким раритетом требует, чтобы оригинал был постоянно под рукой. Да и некому его продать. Потомки Сенявина разорились, никто из них с сундуками, набитыми золотом, за границу не уехал. Обнищавшее дворянство. Если отпрыски прославленного адмирала и дожили до наших дней, то работают на полях разорившихся колхозов либо клерками в бюрократических конторах.

Гость долго разглядывал кортик.

— Знатная штучка!

— Толку что. Я попал в такой переплет, что мне из него не выбраться. Стою на грани разорения.

— Помилуйте, Антон Алексеич, вы только что получили от меня солидный куш за кортик Мордвинова. Он успел побывать на выставках по всей Европе. Сам тому свидетель. Никому и в голову не пришло, что перед ними копия.