Узкое место

— А где же гильзы? — спросила Задорина.

— Киллер их унес. Тот же случай, что и в квартире профессора Лаврова. Один точный выстрел в голову через глушитель. Гильзочку поднял и унес. И здесь он стрелял в голову по пуле на каждого без дополнительных контрольных выстрелов. Сразу наповал. Когда извлечем пули, я думаю, найдется на них тот же дефект, с которым мы уже знакомы.

— Я согласен с Аликом, — кивнул Марецкий. — Можно просчитать по времени. Автоматчик отработал в лесу, где уложил электриков. Они погибли девятого числа около пяти вечера, но ему пришлось возвращаться к машине через лес. Поселок перегорожен шлагбаумами, и, чтобы не светиться, он оставил машину в соседней деревне, а значит, продавщица сельпо могла видеть синюю «девятку». Дорога в деревне узкая, только возле магазина есть небольшая площадка. Надо бы проверить. Потом автоматчику пришлось вернуться в Москву или проехать по окружной и добраться до дачи в Горенках. Ее еще найти надо. Другой киллер на белой «Ниве» весь вечер ждал профессора Лаврова возле кинотеатра. Отвез его с телевизором домой, пристрелил и поехал сюда, в баню, где гулянка шла полным ходом. На собственной даче в бане не запираются. Застал всех врасплох и перещелкал, как орехи. Одному все точки не осилить, и машины разные. Но теперь нам не надо гадать, какая машина кем использовалась. Все сходится. Некая несуществующая фирма заказывает на загородной базе пять машин. Шоферов травят, один сбегает. Девятого мая выдают белую «Ниву» одному киллеру, синюю «девятку» — другому, вишневая «пятерка» возит шайку домушников, а потом передает людей на попечение милицейского «уазика».

— Простите, Степа, — сказала Задорина, — машин в ангаре мы нашли пять. Среди них еще была серая «Волга» и «уазик» не милицейский, а обычный.

— Наклейку «Милиция» легко приклеить и содрать. А по поводу «Волги» у меня есть своя версия. Шайка Клеща сейф Лаврова не вскрывала. Киллер, убивший профессора, к сейфу вряд ли притрагивался. Не его это дело. Он стрелок, а не взломщик. За коллекцией профессора приехал другой человек, когда Лавров был уже мертв.

Ксения улыбнулась:

— Кто же его впустил в квартиру? Помнишь, как мы сами в нее попали? Специалистов пришлось вызывать.

— А кто тебе сказал, что убийца захлопнул дверь после своего ухода? Медвежатник сидел в той самой «Волге» и ждал. Убийца привез профессора, поднялся с ним в квартиру, хлопнул старика и ушел, оставив дверь не запертой. Как только он отъехал от дома, в квартиру поднялся вор. Вскрыть номерной сейф ничего не стоило. Это мы уже проходили. Забрал товар, захлопнул дверь, включил сигнализацию и уехал с добычей. Если бы в квартире Лаврова имелся дымоход, как у генерала Кислицына, эту задачу мог выполнить Гриб со своей бригадой.

— В музей ты Сухорукова направил?

— У Сухорукова другая задача. Туда отправились ребята из антикварного отдела и представитель Росохранкультуры. Это их профиль. Отчет получим вечером.

— Ладно, ребята, — вмешался Кораблев, — терпеть не могу вони, тут отравиться можно. Пойдем на улицу. Надо вызвать ментов и труповозку.

Они вышли на улицу.

— Ну что, Степа, мы все трупы считаем, а до заказчиков нам, как до Луны? — с иронией спросила Задорина.

— Заказчики сейчас ордена пересчитывают. А нам предстоит найти еще пару-тройку трупов.

— Это кого же?

— Таинственного Ивана и двух киллеров. Они наследили. Если нам удалось их всех вычислить, значит, хозяева должны убрать свидетелей.

— Вычислить? Ты о них знаешь, но ты их не вычислил. Это разные вещи.

Но Марецкий будто не слышал Ксению, продолжал размышлять вслух:

— Есть еще три водителя. Один возил Гриба с подельниками по Питеру и собирал ордена по описи на черном «Лексусе». Двое в Москве брали товар у Клеща не глядя. Кому же они подчинялись? Домушники, киллеры и шоферы — разные звенья. Но всеми манипулировал один человек.

— Иван? Он же «чертежник».

— Не думаю. Настоящий «чертежник» светиться не станет. Для этой роли он нанял Ивана. Нам бы его живым найти. — Марецкий сел на травку возле калитки, снял фуражку и посмотрел на небо. — Птички поют, солнышко. Сейчас бы на море.

Ксения села рядом:

— Закончим дело, возьмем отпуск и махнем на море. Она сказала это так тихо и нежно, что Марецкий не

сразу понял смысл, а когда понял, растерянно улыбнулся:

— Ксения Михална, ради вашего предложения я готов ловить преступников день и ночь, чтобы мы успели попасть на море, когда вода еще будет теплой.

— Успеем, Степа. Уголовные дела мы давно научились распутывать, а вот свои никак с мертвой точки не трогаются.

Марецкий покраснел, как пятиклассник, признавшийся в любви девочке с соседней парты.

8

Как и сам Метелкин несколькими днями ранее, Сухинин стоял на пороге апартаментов «Астории» и озирался по сторонам.

— Да, это, конечно, не декорации. Класс! Родился в Питере, прожил в нем тридцать лет, а в «Асторию» попал впервые. Нет, в ресторане-то я был пару раз, но в номерах такого уровня бывать не приходилось.

Метелкин сидел на мягком диване с бокалом вина в руке и с видом человека, который только так и живет всю жизнь.

— Заходи, Влад, и дверь за собой закрой.

Он указал на стол, на котором стояла фарфоровая китайская ваза с шикарным букетом белых лилий:

— Там три книги. Авторские экземпляры с автографами. Я же тебе обещал.

Сухинин подошел к столу, забыв прикрыть за собой дверь. Три книжки в цветастых мягких обложках лежали веером. Он взял одну из них, рассмотрел. «Евгений Метлицкий «Змеиная яма». Документальный детектив о действительных событиях, в которых автор принимал участие». На задней обложке — фотография автора. Сухинин сравнил ее с оригиналом, попивающим вино, и опять воскликнул:

— Класс!

Метелкин встал, прикрыл дверь, взял гостя за плечо и усадил на диван.

— Послушай, Женя, я тоже участвовал в одной детективной истории. Сюжет — закачаешься! Там только имена поменять надо, и получится отличный бестселлер. Рассказ пойдет о необычной женщине. Если бы ты взял меня в соавторы, получился бы отличный роман. Я уже написал три пьесы, одна из них идет в нашем театре. Диалоги у меня получаются классно. Это мой конек. А ты мог бы описывать события. Вот, послушай…

— Угомонись, Влад, — остановил его Метелкин. — Следствие, которое я веду сейчас, ничуть не уступает другим моим приключениям. И отвлекаться на посторонние истории не в моих правилах. Я всегда заканчиваю начатое дело.

— Ну выкладывай. Ты же обещал.

— Сначала я должен выяснить, как ты выполнил задание.

— Ладно. Но ты обещал. Открытие фестиваля через неделю. Город Куйбышев. Спектакли будут проходить во вновь отстроенном Дворце молодежи. Я уже говорил, что в городе открываются новые храмы, реставрируются старые. Мэра выбрали нового, молодого, энергичного. Его задача — удержать молодежь и привлечь новые силы со стороны. Там открылся крупный комбинат, три фабрики и нужны руки. Мэр против заселения города китайцами, которые уже оккупировали половину Сибири. Вот и лезет из кожи вон. Точно не знаю, но говорят, что идея фестиваля принадлежит ему, а администрация Новосибирской области его поддержала. Подключили Министерство культуры и дело пошло. Что касается спонсора спектакля, то постановку оплачивал коммерческий банк «Новая Россия». Солидный банк. О нем я кое-что узнал из Интернета. В Новосибирске есть его филиал, так что, думаю, не только спектакли, но и фестиваль спонсировал он же. Председатель банка Валерий Башмаков. При желании о нем можно навести справки. У меня есть хакер высшего пилотажа. Любой сервер вскроет. Надо только знать, какой и что в нем искать. Мне он не откажет. Пацан — младший брат моей жены. Список театров, участвующих в конкурсе, я достал, а что касается жюри, то из наших там будут представитель министерства культуры Плотников, историк Сергачев и Иванников, он художник по костюмам, искусствовед и консультант. Ни об одном из них я ничего не знаю. Жюри состоит из тринадцати человек. Большая часть — гости из-за рубежа. Но фамилии русские. Точного состава никто не знает до сих пор. Их представят на фестивале. Лучший спектакль получит денежный приз и путевку за рубеж. Короткое турне по югу Франции — четыре города, четыре спектакля. Потом Германия и Нидерланды. Всего четырнадцать дней. Чтобы узнать это, я остался в театре после спектакля, а ночью пробрался к директору в кабинет. Пролистал бумаги, не убранные в сейф. У меня сложилось впечатление, что он на сто процентов уверен в победе на конкурсе. У него на столе уже лежат путеводители по французской Ривьере, Амстердаму и Кельну. Там сделаны какие-то пометки красным фломастером, но у меня не было времени в них разбираться. Полагаю, отмечены бутики и другие магазины. Наш директор — пижон, и у него три любовницы — тряпичницы. Я не сомневаюсь, что наш спектакль тоже выйдет в лидеры. Одни костюмы чего стоят. Конкурентами можно считать только москвичей. «Фаворит» — пьеса сильная. Но сумеют ли они с таким же блеском представить ее публике.