Узкое место

— Конечно. Заметив пропажу денег, вы тут же броситесь к сейфу и поднимите тревогу.

— Боже упаси!

— Тревогу среди своих. А взломщикам предстояла еще вечерняя работа. В период от семи вечера до десяти обчистили сейфы генерала Кислицына и профессора Лаврова. К сожалению, он был убит. Коллекция Кислицына завещана государству, а Лаврова — застрахована нашей компанией более чем на полмиллиона долларов.

Кривенцов слегка усмехнулся:

— Это же проформа. Коллекция Лаврова тянет миллиона на три, если ее распродать с аукциона в России. А на западе — на порядок дороже.

— Какой вывод вы сделали для себя, Леонид Ильич? Суммируя все. Три ограбления в Питере, четыре в Москве и все в один день. Ясное дело, что подготовительный период шел долго. Ведь надо было найти орден Александра Невского лишь только для того, чтобы вас и Седельникова вытащить из дома на полдня. День девятого мая тоже выбран не случайно. Вам пришлось ехать на электричке. И я думаю, что мы пока знаем не всех коллекционеров, попавших в подобное положение. Кто-то еще не заметил пропажи, а кто-то промолчал. Поделитесь выводами. Я думаю, что вами продумана не одна версия. Тем более, с вашим исследовательским умом.

— Ясно одно. Речь идет о готовящемся черном аукционе. И конечно же покупателями будут иностранцы. Американцы, немцы, французы, японцы. Это те, кто может заплатить высокую цену. Аукцион очень солидный. Речь, безусловно, идет о теневых коллекционерах, охотящихся за орденом Святого Андрея Первозванного. Все, кто был ограблен, имели эти ордена или часть их, как в моем случае и случае Лаврова и Кислицына, у каждого имелись части одного из самых ценных раритетов и самых древних. Вот почему они рискнули украсть коллекцию, оставленную в наследство государству. То, что у Кислицына, не относится к раритетам высочайшей категории. В итоге мы знаем о семи случаях. Из них получается четыре полных ордена Андрея Первозванного. На каждый может претендовать не менее десяти покупателей, иначе полноценных торгов не получится. Таким образом, продавец может быть один, но покупателей не менее сорока человек. Ордена Александра Невского, Георгия Победоносца, Святой Анны, Белого орла и Мальтийский крест пойдут как довески, но не отдельными лотами. А посему, комплектацию будут делать сами продавцы, не придерживаясь конкретных коллекций. Так к ордену Андрея Первозванного, принадлежавшего Бутурлину, привлекут весь комплект Георгиевских крестов, украденных у моего приятеля в Питере. После торгов все коллекции будут раздроблены и тут уж не поймешь, что кому принадлежит.

— Где может проходить такой аукцион?

— Где угодно. В любом городе России под знаком какой-нибудь международной научной конференции. Ну, скажем, по вопросам экологии.

— Главное, что в городе соберется большое количество иностранцев?

— Не обязательно. Лоты покупателям известны или станут известны, как только коллекции перетасуют и укомплектуют в эти самые лоты. Мешки денег никто в Россию не повезет. Они поступят на счета продавца в зарубежные банки через оффшоры. Достаточно иметь на аукционе своего представителя, а он может быть и российским гражданином.

— Это значит, — предположил Журавлев, — что продавец им ордена не отдаст, пока не получит денег. Выходит, он сам должен транспортировать ордена по всей России, а потом вывозить купленные лоты за кордон. Огромный риск.

— Согласен. А разве не риск совершить семь дерзких и очень хитроумных ограблений в один день в разных точках с одинаковым успехом и не оставить следов? Возьмем опять же мой случай. Мне в клубе не подсунули подделку, а показали уникальный раритет. В доме не осталось охраны. Это надо было знать наверняка. Им потребовалось перемахнуть через забор, усыпить собаку, проникнуть в дом, вскрыть сложный сейф, забрать содержимое и уйти незамеченными.

Журавлев пожал плечами:

— У нас не так много крупных спецов по сейфам. Это первое. Уже зацепка и, пожалуй, здесь самое узкое место. Во-вторых, об аукционе знаем не только мы с вами, но и милиция. Генерал Кислицын сотрудничает с органами, и я думаю, что его выводы не отличаются от ваших. Таможня, пограничники, дорожная и транспортная милиция предупреждены. И грабители об этом догадываются. Вычислить их очень не просто. Они готовили операцию год, а то и больше, а нам на разгадку кроссворда оставили дни, а то и часы. И еще. Консультировать грабителей мог только человек, знающий все о коллекционерах и коллекциях. Тот, кто побывал в ваших домах, знает, как и куда пройти, у кого что и где лежит.

— Но тут мог действовать не один человек, — убежденно заговорил Кривенцов. — Сначала о коллекциях. Я видел далеко не все коллекции, но хорошо знаю, у кого что хранится. В клубе есть база данных, с которой можно ознакомиться. Не каждому, конечно. Ну, к примеру. У меня во время отъезда украли один из орденов. Он попадает в поле зрения коллекционеров. Кто-то им этот орден предложил. Рынок покупателей очень узкий. Я говорю о дорогих и ценных орденах. Покупатель связывается с клубом, а клуб по базе данных выясняет, что этот орден принадлежит мне. Продавца хватают и вынуждают сдать украденное добровольно. Хорошую вещь и купить трудно, и продать. К тому же ордена номерные, внесены в реестр, имеют историю и хозяев. Безымянных наград не существует, существуют серые собиратели, вроде меня, которые не брезгуют скупать ворованное. В некоторых случаях я плачу откуп прежнему хозяину и вношу в реестр клуба орден как свой. Такое правило тоже существует. Я купил награду и притворился, будто не знаю, у кого она украдена, а потом плачу выкуп по каталожной цене владельцу. Вроде бы я поступаю честно. Но ордена попадают к нам и из музеев. Вот об этом мы предпочитаем молчать.

— Хорошо. До базы данных можно докопаться, — согласился Журавлев. — А теперь напрягитесь и постарайтесь вспомнить, кто из посторонних побывал в вашем доме за последний год.

Кривенцов допил свой мартини, встал, отошел к окну и долго стоял, заложив руки за спину. Журавлев терпеливо ждал. Наконец хозяин вернулся на свое место.

— Часть случаев я отсеял, они не соответствуют запросу. Но один случай очень примечательный. В начале марта у меня в доме произошло короткое замыкание. Пришлось вызывать техпомощь. Большой трансформатор стоит в саду. В нашем поселке неровное напряжение, и многие поставили свои трансформаторы. Кому деньги позволяют. Приехала машина «Техпомощи». Трое парней в голубых комбинезонах. Они все починили, но потом сказали, что в доме придется заменить розетки. А это значит, что они побывали в каждой комнате. У меня более полусотни розеток. Пришлось раскошелиться.

— Техпомощь вы вызывали по мобильному телефону? — Нет, по городскому, благо, он у меня есть. На мобильнике шли какие-то странные помехи.

— Вот вам и вариант разведки. Кто-то оставался в кабинете хоть на минуту без вас?

— Секундочку… Так, так, так… Было такое. Электрик попросил меня проверить выключатели в коридоре. Все ли выключены. Но это не минута, а считанные секунды.

— У вас стоит кодовый сейф. Что вы делаете, если забыли код?

— Звоню на фирму, обслуживающую эти сейфы, они приезжают и открывают его.

— А как они определяют код?

— Я должен им продиктовать по телефону заводской номер сейфа. Стальная табличка с номером — на задней стороне слева, в верхнем углу. Вероятно, на фирме есть база данных и они по заводскому номеру определяют код сейфа. А так его не откроешь. Два замка и на каждом надо набрать семизначный номер, зафиксировать каждую цифру нажатием кнопки в ручке. Я не верю в быстрый взлом. Тем более что сейф не надо запирать. Вы захлопываете дверцу, и код мгновенно восстанавливается.

— Вы забывали свой код и обращались к фирме?

— Со мной такого не было, но в договоре по обслуживанию такая услуга обозначена. Свой код я помню, склерозом не страдаю.

— А если вы звоните и просите приехать открыть сейф, вам надо продиктовать номер. Сейф стоит в углу и не прижат к стене вплотную. Чтобы взглянуть на заднюю стенку, понадобится зеркальце.