Страница 3 из 57
— Узнаю старого пройдоху! — воскликнул Тема. — Не успел появиться в чужом городе, а на полу уже разбросаны женские трусики и лифчики. Ну ты даешь!
— Мне конец, Тема!
— А чегой-то ты на полу сидишь?
— Меня обокрали. Я не жилец! Я — проигранная битва.
— Клофелинщица? — Тема присел на корточки перед Олегом. — Давай по рюмочке, и решим все твои проблемы. Я подниму на ноги журналистскую братию, мы ее найдём.
— Кого «ее»? Сам лопухнулся. В аэропорту взял чужой чемодан. Вечная гонка. Волка ноги кормят.
— А где бирка с чемодана?
— Я всегда их срываю.
— Начудил. Наводка в чемодане есть?
— Дюжина трусиков… Фотка какого-то старика…
— Уже что-то. Дай-ка глянуть.
— На дне чемодана.
Тема, или Тимофей Отрадин, так больше подходит к его статусу, проверил содержимое чемодана и достал фотографию старика.
— Знатная фигура. Дмитрий Николаевич Кайранский. Бывший генерал-полковник, в дальнейшем крупнейший бизнесмен, самый богатый человек города и области. Ныне покойник. Его хоронили сегодня в десять утра. Прессу не допустили. Во сколько прибыл твой рейс?
— В одиннадцать тридцать.
— Кто-то из его многочисленных родственников торопился на похороны, но опоздал. Зато на поминки наверняка успели. Я знаю, где они проходят. Поедем, браток, может, кого и узнаешь. В одном самолете летели.
— Дело говоришь. Хватка у тебя та же, Тема.
Машина выехала за черту города и начала набирать скорость.
— Жестокий был мужик, — продолжал рассказ Тимофей. — В армии его не любили. Десятка два офицеров сдал под трибунал. С людьми уживался трудно. Но деньги умел делать из воздуха. Бабами вертел, как хотел. Трех жен со свету сжил.
— Это как?
— Первая выбросилась из окна. Но это еще не факт. Надоела, и выкинул с восьмого этажа. Военная прокуратура замяла дело. Вторую жену выгнал из дома на шестом месяце беременности. Третью заточил в психушку. Много лет гниет там заживо. Потом нашел себе четвертую, двадцатилетнюю модель. Бывшая шлюха. Похоже, она взяла его в оборот, и сердце старика не выдержало.
— Сколько ему было лет?
— Скончался на шестьдесят третьем году жизни. Не такой уж и старый, а выглядел на все восемьдесят. Сердце у него больное. Наследственная болезнь. Детям тоже передалась, сыновьям. Внучка здорова.
— Полное досье.
— Под него я копал много лет, но и десятой доли правды не знаю. Жизнь и деятельность Дмитрия Кайранско-го за семью печатями.
— И много у него наследников?
— Сейчас посчитаем. Старший сын Аркадий и младший Юрий от первого брака. Ребята уже не очень-то молодые. Кого родила вторая жена, не известно. Но тоже ребеночку около сорока. У братьев есть жены. У старшего дочь. А еще та самая модель — Даша Туманова. Правда, женить на себе старика она так и не успела, иначе все захапала бы.
В общем, наследников хватает, жди резни. Есть за что глотки друг другу грызть.
Машина свернула в лес и остановилась. Тимофей достал кофр с заднего сиденья.
— Аппаратура всегда при мне. Тебе дам бинокль, а я возьму «Canon» с телеобъективом. Забор высоченный, а участок в два гектара.
Люди в траурных нарядах расхаживали по огромному залу. Антураж напоминал старинный замок: средневековые рыцари, застывшие на постаментах, портреты известных полководцев на стенах, на портрете хозяина дома, одетого в парадный мундир, черная лента. В интерьер не вписывались грубо сколоченный постамент и облезлая трибуна с гербом Советского Союза. На нее взошел молодой человек лет тридцати пяти и похлопал в ладоши.
— Прошу внимания. Некоторым вынужден напомнить, что я адвокат Максим Савельевич Трубников, хотя за глаза меня некоторые интеллектуалы называют стряпчим или ходоком по делам. Хочу всех предупредить, что я выполняю последнюю волю умершего. Завещание будет оглашено через шесть месяцев и ни днем раньше. Наберитесь терпения. Я устал от вопросов.
Адвокат сошел с трибуны и смешался с толпой гостей.
— Лично я ему никаких вопросов не задавал, — достаточно громко произнес младший сын усопшего Юрий, подливая себе водки. Очевидно, он выбрал это место не случайно — здесь, на столике, стояло множество бутылок с напитками.
— Прекрати пить, — одернула его жена. — Ты едва на ногах стоишь.
— Имею право. Я всегда предпочитал независимость. Отец мне ничего не дал. И я ему ничего не должен. Если бы не ты, я подох бы в нищете, но ползать на коленях перед тираном не стал бы.
— Слава богу, что об этом никто не знает.
На другом конце зала стояло единственное кресло, и его занимала знакомая нам по Испании женщина по имени Виктория. Рядом стояла дочь. Ее эта церемония угнетала.
— Почему на поминках не пьют шампанское? — спросила девушка.
— Потому что его пьют на свадьбах. Скорбь и веселье — разные категории, — ответила мать.
— Судя по лицам присутствующих, больше подошло бы шампанское.
От толпы отделился мужчина высокого роста, привлекательный, со спокойным лицом и очень проницательным взглядом.
— Почему вас не было на панихиде, Виктория Львовна?
— Он поцеловал ей руку и чмокнул дочку в щеку.
— Рейс из Испании прилетел с большим опозданием.
— Ты хорошо загорела, Лерочка, — улыбнулся он девушке.
— Погода радовала, Аркадий Дмитриевич. Позвольте выразить вам свои соболезнования. Что будет с фирмой вашего отца?
— Я лишь генеральный директор, а не владелец. Через полгода узнаем.
— Если доживете, — резко заметила Виктория.
— Даже так? На меня готовят покушение?
— Готовит. Ваше сердце. Оно не в лучшем состоянии, чем было у вашего отца.
— Я отлично себя чувствую.
— Он тоже не жаловался. Болезнь вы унаследовали от своего отца. Остальное вторично.
— Понимаю. Вот почему он заставил меня и брата пройти полное обследование. Я успел забыть об этом.
— Я вам напомню, если вы меня навестите в ближайшие день-два.
— Вы останетесь здесь?
— Только на то время, которого хватит, чтобы привести здесь все в порядок. Потом я сдам вам ключи.
— Отец очень высоко ценил вас как личного секретаря и домашнего врача. Вы можете жить здесь столько, сколько сочтете нужным.
— Благодарю за доверие.
— Тем более что хозяина усадьбы объявят только через полгода.
— Мне столько времени не потребуется. А что здесь делает эта шлюха? — Виктория кивнула на молодую красивую девушку, стоящую в одиночестве у стола с рюмкой коньяка в руках.
— Ах, вы про Дашу! Ее открыто игнорируют. Она присутствовала на кладбище и приехала сюда. Возможно, в последний раз. Она уже не невеста.
— Статус наследницы еще остается за ней. Как бы она вам всем не утерла носы.
Аркадий внимательно посмотрел на собеседницу:
— Как я сразу не догадался. Все документы отца проходили через вас. И завещание в том числе.
— Не разыгрывайте из себя шута, Аркадий. Однажды я вам отказала в просьбе. Не рассчитывайте на второй шанс. Где ваша жена и дочь?
— Я не стал их вызывать. Они отдыхают на Мальте.
— А вы развлекаетесь с блондинкой по имени Юля. Лишний повод угодить в могилу следом за отцом. Дарья своего добилась. Думаете, Юля лучше? Одного поля ягоды.
Аркадий покосился на Леру. Девушка их не слушала.
— Любовницам не на что претендовать. У меня нет таких средств, как у отца. К тому же я женат и у меня есть дочь.
— Ровесница Юли. Но это не мое дело. Как врач я советую вам в первую очередь позаботиться о своем здоровье.
— Каким образом? Бросить пить, курить, забыть о сексе?
— Поменять больное сердце на здоровое.
— Вы шутите?
— Пошутим вместе на эту тему завтра в полдень в кабинете вашего отца.
— Вы меня заинтриговали.
— Интриги не мой профиль. Я человек дела.
Промозглая осенняя погода не прибавляла комфорта. Дул сильный ветер. Сидеть на дереве в сумерки на ветру могли только сумасшедшие или репортеры. Одна радость — вовремя купленный коньяк, который согревал душу. Пили «Хеннеси» из горлышка и стучали зубами.