Обратной стороной кверху

Вызвали механиков, дежуривших в тот день. Марецкий выложил перед ними три фотографии: Чистякова, Ольги и Некрасова. Мужчин никто не видел. А девушку один из механиков вспомнил. Она принесла и сдала все документы, оплаченные счета и доверенность на предъявителя. По-испански не понимала, и задавать ей вопросы не имело смысла. На борт поднялась одна в шестом часу утра. Когда присоединилась к ней команда, неизвестно. Один человек с яхтой не справится, это возможно в открытом море, но не на выходе или на входе в порт.

К десяти часам утра яхта «Силезия» покинула пристань, и ее место заняло другое судно.

Механик сумел ответить и на другой, не менее важный вопрос, «во что была одета девушка». Такие красавицы всегда запоминаются. При описании он упомянул о кроссовках.

Остальное не имело значения. К Средиземному морю примыкают десятки стран, и искать мелкое суденышко, ушедшее в море неделю назад, здравому человеку и в голову не придет. Хочешь не хочешь, а с фактами пришлось смириться.

Представители полиции и Интерпола заверили русского офицера полиции в том, что сеньорита Левина будет арестована, если окажется на территории Испании. Заявление официальное, но малоутешительное.

Люсия спросила Марецкого:

— Неужели она одна сумела выйти в море?

— Нет, конечно.

— С Чистяковым и большими деньгами?

— Сколько бы человек ни вышло в море, но если на борту есть большие деньги, то к берегу причалит лишь один из них. Скорее всего, этим человеком будет Ольга. Деньги лишь приманка. Мираж! Они есть — и их нет. Мне пора возвращаться домой.

— Как? Вы пробыли у нас только один день.

— Отличные у вас ребята. О такой оперативности мы и не мечтаем. На все вопросы получены ответы за один рабочий день. Фантастика! Спасибо за помощь, синьора Люсия.

— С вами было очень интересно, Степан Яковлевич. В Москве я милиционеров боялась, не знаю почему. А в Испании увидела, какие они на самом деле.

Девушка расплылась в улыбке.

Ольга вздрогнула, услышав за своей спиной выстрел. Она резко обернулась. Некрасов стоял у левого борта с пистолетом в руках.

— Что случилось, Гена?

— Салют. Смотри на горизонт. Земля! Вот они, Канары! Через час мы сойдем на землю. Люблю ощущать твердую почву под ногами. Предлагаю отметить это важное событие. У нас осталось две бутылки твоего любимого шампанского.

Он сунул пистолет за пояс.

Значит, не только у нее есть свои тайники на яхте, но и у хозяина тоже. О пистолете она ничего не знала, а могла бы догадаться. Примитивной двустволкой, висящей в каюте на стене, такие деньги не охраняют.

— Ты угадываешь мои мысли, Геночка! Я выпью все, что осталось. После стольких приключений шампанское нам не повредит.

Первую бутылку они выпили до причала. Пирс шел вдоль берега, и, в отличие от Барселоны, судов было мало. Возможно, многие из них вышли в море. Горизонт был усеян белыми парусами. Пришвартовав яхту, Некрасов спустился в трюм. Вещи были собраны. Ольга опьянела и не хотела сходить на берег, пока не прикончит последнюю бутылку. Пришлось пойти ей навстречу. Конкретных планов, расписанных по часам, они не составляли. Путешествие заняло десять дней, учитывая ночные стоянки, и никто их никуда не подгонял.

Геннадий взял бокал и произнес тост за любовь и счастье. Когда он поставил опустевший сосуд, ему на голову обрушилась бутылка с недопитым шампанским. Удар получился слишком сильным, и его голову не предохранял парик и пакет с чужой кровью, кровь появилась своя. Он качнулся и повалился на пол как подкошенный.

— Теперь в расчете, — тихо произнесла протрезвевшая Ольга.

Она подтащила бесчувственное тело к стальной подпорке, достала из сумочки наручники и сцепила его руки за металлической штангой. Теперь он никуда не денется. Пистолет она конфисковала и убрала в сумочку. Некрасову заклеила рот скотчем. Раньше чем через два-три часа он не очнется. Вырвать из пола подпорку, поддерживающую несущую балку, невозможно. Впрочем, все эти подробности ее мало интересовали.

— Ты вытащил меня из грязи, Гена, и сделал богатой женщиной. За это я дарю тебе жизнь.

Спортивная сумка с акциями, рюкзачок с вещами и сумочка. Больше ей ничего не нужно. Ольга надела темные очки и вышла на палубу. Безлюдье. Узкая полоса пирса, десяток яхт в обзоре, возвышающаяся стеной скала и узкая дорога вдоль берега без признаков жизни. Нет. Что-то живое появилось.

«Шевроле» с откидным верхом медленно двигался по дороге. Ольга махнула рукой, и машина остановилась напротив лестницы, ведущей к шоссе.

Она насчитала девятнадцать ступеней, каждая ступенька отсчитывалась нараспев. Настроение поднялось, и ей хотелось не только петь, но и кричать. Во весь голос, что было сил.

Ольга подошла к машине и бросила поклажу на заднее сиденье, оставив в руках только сумочку.

— Привет, стряпчий. Молодец. Вовремя. Я в тебе не ошиблась.

Миркин улыбался.

— Как путешествие?

— Лучше не бывает. Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Я даже не буду спрашивать про акции. По твоему лицу все видно.

— А ты во мне сомневался?

Ольга села на переднее сиденье.

— Выкладывай, Филя! Какие планы?

Он указал ей на конверт, лежащий на приборной доске.

— Твой новый паспорт с пятилетней шенгенской визой и билет на самолет. Вылет через два с половиной часа.

— Так быстро?

— Остров маленький. Дорога одна, через полчаса мы будем в аэропорту.

Девушка взяла конверт и убрала в сумочку.

— Поехали!

— А моя доля?

— Получишь в аэропорту.

— Не доверяешь? Я же приехал сюда по твоему первому зову.

— Ты не за мной ехал, а за деньгами.

— Ладно, как скажешь.

Машина медленно тронулась с места. Слабый горячий ветерок подул в лицо и распушил длинные светлые волосы девушки.

— Где же люди? Это же знаменитые Канары.

— Здесь нет пляжей, значит, нет людей. Все курорты и отели по ту сторону острова. Тут только рыбачьи поселки. Узкая каменистая полоска берега, это шоссе и грозные, нависающие над головой скалы. Местами высота достигает пятидесяти метров и выше. А справа бескрайний морской простор.

— А причалы?

— Это не причалы. Международная стоянка для транзитных судов. Пришвартовался, набрал воды, купил продуктов и дальше поплыл. Гена все продумал. Как он?

— Скучает. Я его не стала приглашать в попутчики. Он мне и без того порядком поднадоел. Уже тошнить от него стало.

— Как остальные?

— Жарятся на вертеле в преисподней. Ты прав, Гена — гений. Все предусмотрел. Раечка Райская подложила бомбу под Генину машину, а на ней уехали Чистяков и Рита с акциями. Идиотка! Генка показал ей только одну настоящую и ту не отдал, а сумка наполнена ксерокопиями. Все сгорело вместе с Чистяковым и Риткой. Они получили свой ад еще на земле. Всем только дай. Головой не думают, я за них должна все планы строить и осуществлять. Каждому свое — как писали на вратах ада.

— На вратах Бухенвальда. На вратах ада стояла другая надпись: «Забудь надежду всяк сюда входящий!»

— Один черт! Притормози, жарко. Я переоденусь.

Машина остановилась.

Миркин почувствовал что-то твердое, давящее на правое ребро. Он опустил глаза и увидел прижатый к своему телу ствол пистолета.

— Спасибо, Филя. Выручил. А теперь извини, но мне пора. Выметайся из машины.

— Ты совершаешь ошибку, Ольга.

— Мы проехали километра четыре и не встретили ни одной машины. Поскучай на камешке. К вечеру тебя кто-нибудь подберет. Шевелись, мне некогда.

— Как знаешь.

Миркин вышел из машины.

Ольга пересела за руль.

— Чао, придурок!

Поднимая за собой столб пыли, машина рванулась с места.

Километров через пять Ольга увидела огромный щит с надписями на разных языках. Среди прочих был и русский.