Обезьяний рефлекс

— Можешь мне помочь? — переходя на «ты», спросила Ольга.

— Юльке я уже помог. Чем это кончилось, тебе известно. В Москве впервые?

— Да.

Гарик вынул из ящика стола ключи и написал записку.

— Здесь адрес. Поживешь пока там. Я этой квартирой не пользуюсь. Посмотрим, что я смогу для тебя сделать. Деньги есть?

— Лучше работа, а не деньги.

— Понимаю. Если я уговорю Графиню взять тебя в кордебалет, то свободного времени у тебя не останется. Она всю душу вытрясет. Девушки должны приносить деньги. Получают гроши, пока не выходят с сольными номерами. Каторжная работа

— Мне подходит.

— Главное, чтобы ты ей подошла. Придется учиться ходить заново. На поблажки не рассчитывай. Работаешь, пока востребована. Потеряла интерес у публики, — оказалась на улице.

— Я старательная.

— Ладно, посмотрим.

Графиней называли хореографа. Женщина лет сорока из бывших балерин, прошедших школу стриптизерш. Резкая, грубая, жесткая. Она напоминала Ольге капитаншу из зоны. Выражений не выбирала. Пару ушатов помоев, выплеснутых Ольге в лицо, на новенькую не подействовали. Слез от нее не дождались. Ничего хорошего она о себе и раньше не слышала. Гордость пришлось спрятать в карман. Важен результат, а не путь к нему. Ольга хорошо знала, чего хотела, а все остальное не имело значения.

Гарик долго что-то нашептывал женщине на ухо, и та в конце концов согласилась посмотреть на кандидатку.

Пришлось раздеться догола и выйти на помост. И все это на глазах присутствующих в зале девушек, официантов и прочей обслуги. Девушка пыталась вести себя раскованно, но полностью избавиться от напряжения ей не удалось. Смотреть на других — одно, показывать себя — другое.

— Что за кошмарная клякса у тебя на правой ноге?

— Родимое пятно.

У Ольги на голени действительно было пятно внушительных размеров темно-красного цвета. Оно ее явно не украшало.

— Ты своей кляксой распугаешь всех мужиков.

— Глупости. Когда я надеваю белые гольфы и туфли на шпильках, мужики глаз не сводят с моих ног.

— Надо попробовать, — тихо шепнул Гарик.

Графиня коротко кивнула.

Девушка вздохнула с облегчением.

К вечеру того же дня она приехала на свою новую квартиру. Уже удача, не пришлось ночевать на вокзале. Скромно, уютно, крыша над головой и работа. Деньги ее не интересовали. Хлеб, пельмени и луковица — шикарный стол. Купальник, колготки, хулахуп, скакалки и пара легких гантелей имели большее значение, чем еда.

Ольга принялась совершенствовать физическую форму.

Пять дней ушло на выполнение поставленной задачи. Ольга приезжала к дому Виктора Левина к семи часам утра ежедневно и ждала почтальона. Как только тот раскидывал почту по ящикам, она заходила в подъезд и проверяла содержимое нужного ей ящика.

Письмо из колонии наконец-то пришло, и Ольга заполучила его в свои руки. Теперь она сможет выспаться. Представление в «Серебряной чаше» заканчивалось в два ночи. Девушки из кордебалета оставались до трех. Местных звезд ждали клиенты на шикарных машинах, остальные убирали костюмы по шкафчикам и складывали туфли в коробки. Спать приходилось по два-три часа — и ехать на другой конец Москвы на перехват письма. К одиннадцати Ольга приезжала в клуб на репетицию. Работа на износ, но ей нравилось. Ей все нравилось, что могло дать какой-то результат. В колонии труд ничего не стоил, и ничего не приносил изможденным рабыням.

Ольга вышла из подъезда, села на лавочку и распечатала конверт Уведомление подписано начальником колонии и круглая печать имелась. Брата погибшей при невыясненных обстоятельствах заключенной Анастасии Сигаловой приглашали на опознание и получение трупа для дальнейшего его захоронения на родине.

Но почему она погибла при невыясненных обстоятельствах? Диагноз поставили точный: «Сердечная недостаточность». Впрочем, детали ей были неизвестны: Ольгу выпустили на следующий день, и она тут же уехала в Курган, где ее ждал чистый паспорт.

Возле скамейки остановился мужчина. Она подняла глаза и увидела Виктора. В ее руках находилось письмо, адресованное этому парню. Он стоял рядом и при желании мог прочесть текст и свое имя.

У девушки хватило самообладания, и она сложила листок вдвое, вопросительно глядя на улыбающегося молодого человека, которого вовсе не интересовали письма.

— Я знаю. Вас зовут Оля.

— Что из этого?

— Ничего. Приятно вас увидеть возле своего дома. Если вы живете где-то рядом, то нас свела судьба.

— Я живу в другом месте. Нас никто не сводил и вряд ли сведет.

— Не обижайтесь. У меня нет никаких дурных мыслей. Вчера я заезжал в «Серебряную чашу» и видел вас на сцене Вы произвели на меня впечатление.

— Чем же?

— Индивидуальностью, ну и, конечно же, внешностью. Вы очень старались быть похожей на своих подруг. А зря. В каждом человеке есть своя изюминка. Самое худшее, что может быть в стриптизе, — это шаблон. Красивая грудь и крутые бедра могут стать эталоном, но движения, танец и обаяние должны оставаться у каждого исполнителя своими. А иначе как определить лучшего и кому отдать предпочтение?

— Вы специалист по стриптизу?

— Нет. Я художник. Работаю в модельном бизнесе. Вчера привозил Гарику наброски новых костюмов. Это ваш дизайнер. Графиня к вам присматривается. Вы не похожи на остальных. Через несколько месяцев можете выйти на подиум самостоятельно, если займетесь делом всерьез.

— Это так кажется. До сольного номера я дорасту нескоро.

— Вам многое дано природой. Поверьте мне. Хороших моделей не так много.

— Я их вообще не разделяю на категории. Скрученные веревки с рыбьими глазами дефилируют по подиуму в разных лоскутах и мало чем отличаются друг от друга. Ничего зажигательного, кроме формы, напоминающей спичку. У меня другой взгляд на женственность и красоту.

— Отлично. Самое главное — иметь свой взгляд. Кстати, меня зовут Виктор. Я возвращаюсь домой с работы под утро. Так что и у нас труд нелегкий. К тому же я еще не завтракал. Хотите попьем вместе кофе. Тут кафе рядом.

Он кивнул в неопределенную сторону.

— В одиннадцать у меня репетиция.

Виктор глянул на часы.

— У нас вагон времени. А потом я вас подвезу на машине. Ольга сомневалась. Приличный парень, на первый

взгляд, симпатичный, и голос мягкий, злости в глазах нет. У такого есть чему поучиться. Почему бы нет. В Москве у нее никого не было, кроме Гарика. А у того каждая минута расписана.

— От кофе я не откажусь.

Она не ошиблась. Виктор оказался очень интересным человеком, он много знал, доходчиво объяснял, обладал приятным голосом, и ей было с ним легко и спокойно. Она даже забыла о письме, лежащем в сумочке, и о том, что с ее подачи убили сестру этого милого парня.

Одним словом, знакомство состоялось. Легко и непринужденно. Не прошло и часа, а они уже мило болтали, как старые друзья.

Этого дня Ольга ждала и в то же время боялась. Боялась разочароваться. После двух недель изнурительного труда в клубе ей дали выходной день. Она привыкла к режиму и вставала рано, несмотря на ночные представления. Заканчивался май, солнце припекало, шумела молодая листва, газоны покрылись травой.

Девушка села на электричку и доехала до станции «Сходня», далее автобусом, потом пешком. Минуя лесную поляну, она расслабилась, развалилась на лужайке, усыпанной одуванчиками, и наслаждалась свободой. Тишина, птички поют, голубое небо, мелкие курчавые облачка и огромная парящая птица, выписывающая круги на громадной высоте. Сладкий воздух трепетным ветерком нежно щекотал волосы и пушистые ресницы.

Впервые после выхода из колонии она почувствовала свободу в полной мере. Теперь она могла по-настоящему расслабиться, дышать полной грудью, не оглядываться по сторонам, не вздрагивать и не ждать удара в спину.