Обезьяний рефлекс

— Всех опросил Ребята в шоке Потеряли друга, лучшего музыканта и остались без работы. Но все ушли из кабака раньше Олега. Он остался. Они предполагают, ждал Ольгу. В ресторане еще гуляли. Народ расходится под утро.

— Кто видел, как Олег уходил?

— Никто. Служащие уходят через черный ход. Дверь находится возле кухни. Кухня заканчивает работу в час ночи Потом подают только закуски из холодильника. Можно выйти незамеченным. На кухне горит дежурный свет. Одна лампочка. В четверг ребята закончили играть в два часа ночи. Скупая публика попалась, никто музыку не заказывал. У музыкантов своя каптерка есть в служебном помещении, рядом с раздевалкой официантов. В каптерке ребята переодеваются и хранят свои инструменты. До кухни два шага. Меня другой вопрос мучает, товарищ подполковник.

— Что именно?

— Этот парень, ювелир, поднялся к Ольге, как только ушел Некрасов. Ольга лежала в кровавой луже. Тут все понятно. Fie ударил престарелый любовник. По пьянке. Бытовуха на почве ревности. Испугался, удрал. Потом пришел в себя и велел очкарику замести следы. Но кто вызывал среди ночи троих мужчин? И почему за ними следила женщина? Им делать нечего? Если бы Ольга каждую ночь пьянки устраивала, это одно. Гости рекой текут. Но раньше такого не было. И вдруг все встрепенулись. И даже подруга жены. Если Некрасов испугался и сбежал, вместо того чтобы вызвать «Скорую помощь», то он не стал бы звонить всему свету. Ну одному человеку можно довериться, попросить помощи. А зачем тревогу поднимать. Вооружать свидетелей против самого себя и попадать под линию огня.

— Я уже думал об этом. Те трое приехали минут через двадцать после ухода. Некрасова. Он не мог их вызвать. Слишком быстро среагировали.

— Надо поговорить с очкариком и детективом.

— И спугнуть Некрасова.

— Думаете, они ему расскажут о том, что их вычислили? Зачем Некрасову такие лохи. Он их выгонит. Вопрос в другом. Много ли они сами знают?

— Побольше нашего. У нас нет выбора. Я ими займусь. А ты попробуй поговорить с Ритой. Попытка не пытка, Володя. Во всяком случае, ты ее не спугнешь. Ей нечего бояться. И не забудь о подруге Василисы.

— Когда не добиваешься результата, это тоже результат

Марецкий ничего не ответил.

Ждать пришлось недолго. Панарин открыл дверь после первого звонка. Если при его работе он сидит дома, — значит, дела идут плохо.

— Привет, Афоня. Вижу, не удивлен.

— Работа такая. Обязательно в говно вляпаешься, которое вы обнюхиваете. Чего же удивляться. Заходи, Степан.

Марецкий прошел в крошечную квартирку, убранную по-холостяцки.

— Видать, в генералы еще не выбился, если сам мелочевкой занимаешься.

— Нет, Афоня, не выбился. Правда, двойное убийство мелочевкой не назовешь.

— Ты это о чем?

Панарин замер на пороге комнаты.

— Садись, потолкуем. Ты на кого работаешь, Афанасий, на маму или на папу? А может, на дядю?

Панарин прошел и сел в кресло спиной к окну. Его лицо превратилось в темную маску. Соображает, что делает. Марецкий не стал уходить в тень, а сел на стул.

— Так на кого работаешь?

— На Некрасова

— За телкой его наблюдал?

— Даже фотки сделал. Амурные сцены

— Телки-то больше нет. В отставке? Панарин издал смешок.

— Жена осталась.

— Что это он вдруг ей заинтересовался?

— Ответный ход. Вряд ли она его беспокоит.

— Может беспокоить, если в курсе событий. Любезное на нее работает? — спросил Марецкий.

— И все-то ты знаешь, Степан, а генералом так и не стал. Обидно. Помню, пять лет назад, когда тебя на Петровку перевели, я понял: этот шустрик далеко пойдет. И не ошибся. Тебе бы с министрами дружить, как Любезнов это делает, ходил бы уже в замах.

— Свобода дороже. Отвечай.

— На нее. Меня даже на испуг брал, вроде тебя. Не получилось.

— У меня получится. Я ведь не на тетю работаю, а расследование веду, на котором два трупа висят.

— Не в курсе, Степа. Я глубже своей могилы не рою. У меня рамки. От и до, но не дальше.

— Спрячь свои куплеты, Панарин. Я твою неугомонную натуру знаю. Ты всегда там, где тебе делать нечего.

— Не вспоминай старые времена, Степан.

— В новые тебе другие деньги платят. За них можно и поусердствовать.

— Чего ты хочешь?

Марецкий подался вперед.

— Что ты делал в «Приюте» в четверг?

— Я там часто бывал. Любимое гнездышко Ольги. В четверг наблюдал за Василисой. Любезнов меня шугнул, и я ушел.

— А его люди остались?

— В роли халдеев.

Марецкий достал фотографии и выдернул одну из пачки.

— Это кто?

— Дворник Некрасова. Дерьмо за ним подчищает. Сергей Колокольников. Шофер и преданный пес.

— А что ему делать в кабаке?

— Сам удивился. Не дублировал же он меня.

Марецкий показал фотографии Василисы и ее подруги.

— Кто с ней?

— Раиса Михална Райская. Она же мадемуазель Нитуш. Бывшая артистка оперетты. Сейчас на содержании Василисы. Каждому свое. Но в данном случае супруга Некрасова предпочитает девочек. Как и супруг.

— А что она могла делать возле дома Ольги в среду ночью?

Панарин покачал головой.

— В среду ночью она не могла там быть.

— Почему?

— Потому что Райская прилетела из Лондона в четверг. В то время, когда Василиса Китаева якобы уезжает в командировку за границу, на самом деле она остается в России. По ее паспорту мотается Райская. Некрасов об этом не догадывается.

— Как узнал?

Панарин выдержал паузу и ответил:

— Навестил Райскую, когда ее дома не было. Там и загранпаспорт нашел, и авиабилеты. Паспорт Китаевой, а фотка Райской. Где проводит время жена Некрасова во время своих мнимых отъездов за границу, я еще не установил. Она для меня объект свежий, но мне уже шлагбаумов понаставили. И везде горит красный свет. Крепкий орешек. Под прикрытием Любезнова и его команды не очень-то развернешься.

— Ты знаешь, кто убил Ольгу?

И опять сыщик ответил не сразу.

— Понятия не имею. Я довел ее до дома и уехал спать.

— Не ее, Афоня, а их. Она вернулась вместе с Некрасовым. Он ее пришил. Думаю, не умышленно. Ты уехал, потому что она вернулась с хозяином и тебе ловить там было уже нечего. В противном случае ты остался бы ждать музыканта. Так?

— Послушай, Степан, если ты все знаешь, то зачем из меня жилы тянешь?

Марецкий продолжал давить.

— На следующий день ты приходил к Ольге. Где ключи взял?

— Некрасов давал. Я компромат рыл. Поставил камеры, сделал слепок с ключа. В четверг приходил пленки менять.

— И что увидел в отснятом материале?

— Ты прав. Приревновал ее старик к молодому и треснул бутылкой по черепу. Только под протоколом я тебе этого не повторю. Пленку не найдешь. Хоть сейчас бригаду вызывай.

— Ну ты же не идиот, чтобы держать ее дома.

— В том-то и дело, что идиот. Вот только в пятницу пленочки уже не было на месте.

— Некрасов знает?

— Не решился я ему ничего говорить.

— Хотел заработать на кассете?

— Хотел. Но позже. Он и так хорошо платит. Чего торопиться? Стал бы увольнять, я бы предъявил ему материал.

— Где лежала пленка?

Панарин откинул ковер и вынул из пола две паркетных доски. Запустил руку вглубь и достал коробку из-под обуви.

— Сам смотри. Пусто. Дурака свалял.

— Думаешь, Любезнов?

— А кто еще? Мне надо было сразу понять, что они обшмонают квартиру. Если пленка попала в руки Василисы, Некрасову крышка.

— Ничего ему не будет. Он ей нужен живым и здоровым. В ближайшие месяцы во всяком случае. С твоим-то опытом, Афоня, в такую лужу сесть.

— Ладно причитать-то.

— Это точно. А теперь подумай и скажи мне, кто мог убить любовника Ольги, саксофониста, и подбросить в его квартиру ее труп. Сценку выстроили четкую. Она в ванной с проломленным черепом, а он умер от передозировки. Все это устроили с четверга на пятницу.