Мрачный коридор

Через минуту появился официант. Он осмотрелся, увидел меня и подошел.

— Что нового, приятель?

— Несколько незначительных фраз, сэр. В первый отрезок я слышал, как мужчина, сидящий лицом к выходу, сказал: «Пока я не буду знать все наверняка, никаких соглашений. Мне нужны доказательства. В пять часов я буду все знать». Мужчина, сидящий к вам спиной, ответил: «Я дождусь тебя в городе. Приедешь ко мне от шести до семи. Третий этаж, номер 366. Я уверен в положительном результате».

Второй отрезок ничего не дал. Они молча поедали салат. Расплатившись, мужчина из нашего отеля сказал: «Запомни, история принимает плохой оборот. Если ты дашь отбой, я тебе руки не подам. А очень скоро тебе понадобится моя помощь».

На что гость ответил: «Плевать я на вас хотел. Моя позиция однозначна, и у меня хватит сил отстоять ее».

На чай они оставили два доллара, сэр. Если бы я это знал, то не отошел бы от стола ни на минуту.

— Придется компенсировать тебе убытки. —  Я отдал ему двадцатидолларовую бумажку. —  Так кто из них кому угрожал?.

— Боюсь, сэр, они оба готовы были перегрызть друг другу глотку. Встречу не назовешь приятной.

— Твоя оценка для меня многое значит. Желаю удачи.

— Спасибо, сэр.

Я вышел на улицу и вернулся к своей машине. Мне еще оставалось выполнить одно поручение. Я обещал Бобу Мейеру достать доклад из тайника и дать ему ход. Я не верил в силу доклада спустя столько лет, его материалы устарели, но я должен был выполнить просьбу мальчика. Из-за этих бумаг из него сделали инвалида, и они должны сработать. Ради них он подверг свою жизнь таким испытаниям, о которых люди понятия не имеют.

Библиотека имени Вашингтона занимала старый особняк у северной окраины города, где располагался студенческий городок.

Приняли меня приветливо, несмотря на помятый вид. Пожилой мужчина с близорукими глазами бесцеремонно разглядывал мои ресницы и поры на лице.

— Что вас интересует, любезнейший?

— Мне хотелось бы просмотреть «Историю зарождения жизни на Южном полушарии».

Его лицо вытянулось.

— Какой том?

— Шестой.

На десять минут он закопался в стеллажах с книгами и приволок мне толстый талмуд, который требовал телеги, а не человеческих рук. Свалив ношу на стол, он спросил:

— Вы уверены, что я не зря тратил силы?

— Благодарю вас, сэр.

Я подошел к книге и откинул тяжелую крышку в кожаном переплете.

Страницу триста двадцать шестую я нашел быстро, но на этом мои поиски застопорились. Книга была издана на испанском языке.

Библиотекарь не собирался отходить от меня, будто прочел по моим глазам, что данная литература и ее заказчик несовместимы.

— Проблемы?

— Как у собаки, которая все видит, а высказать не может.

— Что вас интересует?

— Первые восемь строк.

— Ну, это не так много. Постараюсь помочь.

Он уткнул свой длинный нос в книгу, и я мог наблюдать за его жилками на розовой лысине. Читал он быстро и на мое счастье —  по-английски;

— «Распространение фиговых деревьев, пробковых и африканских карликовых баобабов не произошло на территории Северной Америки. Однако есть отдельные случаи, когда на юге Соединенных Штатов —  в предместьях Нового Орлеана и частично в Калифорнии произрастали пробковые деревья. Но кора этих деревьев давала трещины, образовывались крупные дупла, а листья приобретали фиолетовый цвет. Некоторые знатные семьи считали престижным иметь в своем саду одно-два, не больше…»

— Спасибо. Дальше не надо. Если вы позволите, то я поставлю книгу на место.

Библиотекарь оторвался от чтения и ткнул меня своим длинным носом.

— Буду вам благодарен. Я покажу ее место.

Я взял неподъемный фолиант в руки и пошел за скрюченной фигурой моего благодетеля. Когда это ужасное издание встало на свое место, я попросил библиотекаря показать мне справочник Санта-Барбары семилетней давности. И это здесь сохранилось. С такими книгами я умел обращаться и даже мог их читать. В считанные секунды я нашел имя Гарри Мейера, его телефон и адрес.

Поблагодарив хозяина за помощь, я ретировался. Кто мог знать, что случилось с усадьбой бывшего секретаря сенатской комиссии спустя семь лет после его смерти?!

Ставни были закрыты и заколочены, дом превращался в руины, запущенный сад порос травой. Ограда во многих местах сгнила. Мне не доставило большого труда проникнуть на территорию усадьбы Мейера, но мне потребовалось время, чтобы обойти обширные угодья бывшего секретаря сенатской комиссии.

Удивляло и то, что за семь лет никто не решился захватить земли Мейеров. В этих местах земля дорого стоит. Не исключалось, что есть люди, которые следят за неприкосновенностью чужой собственности. Люди, которые ждали возвращения вдовы, а это означает, что за хозяйством велось наблюдение. Пусть не явное и не бдительное, но усадьба оставалась в поле зрения заинтересованных лиц. Учитывая важность документа, я старался действовать осторожно.

Пробковое дерево с фиолетовыми листьями я нашел в одной из аллей сада. Макушка дерева высохла, а большая часть коры облезла. В стволе образовалось три дупла, и я решил обследовать их, прежде чем браться за лопату. Самое низкое находилось на уровне моей вытянутой руки. Я осмотрелся по сторонам. Вокруг тихо и спокойно, как на кладбище.

В первом дупле я нашел птичье гнездо с отложенными яйцами. Пришлось вскарабкаться повыше. Во втором дупле лежал свернутый в трубку конверт. Я вынул его и спрыгнул вниз. Конверт был завернут в пластиковый пакет. Вскрыв оболочку, я нашел в конверте стопку листов, исписанных мелким убористым почерком. Тридцать пять страниц, каждая из которых подписана Гарри Мейером.

Я убрал бумаги в пакет и сунул его в карман. Выбравшись с территории усадьбы, я поехал в центр города.

За моей машиной шел двухместный спортивный «Форд». Я помотал его по кварталу и, когда убедился, что это слежка, остановился возле шестиэтажного многоквартирного дома, где обычно снимают комнаты люди с небольшим достатком.

Не оглядываясь по сторонам, я вошел в подъезд и встал за дверью. Преследователь был один и не имел опыта в работе, либо принял меня за простофилю. Мне не пришлось долго ждать, входная дверь скрипнула, и в дом вошел человек. Высокий, в темном плаще и шляпе. Передвигался он на цыпочках и, даже не осмотревшись, сразу направился к лестнице. Я выскочил из укрытия и напал на разиню сзади. В одну секунду я взял в ключ его горло и завел его правую руку к лопатке. Парень оказался в трудном положении, он это понял и не пытался вырваться.

— И чем я мог тебя заинтересовать, дружок?

Он промычал что-то нечленораздельное. Я треснул его по холке и отключил на пару минут от сознания. Он упал на колени и уткнулся носом в ступени.

При обыске был найден револьвер, фонарь, наручники и значок ФБР. Я приковал парня к перилам его браслетами, разрядил барабан и сложил арсенал на место.

Он довольно быстро пришел в сознание, помотал головой и открыл глаза.

— Не тряси черепушкой, последние мозги растеряешь.

Ретивый блюститель закона попытался вскочить на ноги, но наручники ему не позволили даже приподняться. Я сделал шаг назад и показал ему ключи от капкана. Он выхватил револьвер, но я раскрыл вторую ладонь, где лежали патроны.

— Иногда приходится смиряться с проигрышем, дружок. Это не очень приятно, но полезно. Приобретается такая нужная штука, как опыт.

— Я сотрудник федеральной полиции. Сейчас же освободите меня.

— И не подумаю. В уставе ФБР нет пункта, по которому вы имеете право преследовать честных граждан.

— Вы нарушили границы частной собственности.

— Для моего задержания по этому обвинению у вас должно быть заявление владельца собственности. Это первое. Во-вторых, охрана частной собственности входит в компетенцию полиции, а не ФБР. У меня к тебе есть другое предложение. Если ты хочешь выйти отсюда сразу после моего ухода, то ты мне скажешь, кто тебя нанял, цель наблюдения и сколько времени вы следите за усадьбой. Если ты мне не ответишь на эти вопросы, то я поворачиваюсь и ухожу. Ты парень еще молодой, зубы у тебя крепкие, так что к вечеру сумеешь перегрызть наручники.