Вальсирующие со смертью

Он вспомнил это слово, когда ехал в электричке. Грань? Восьмигранная беседка. Проем. В беседке есть проем. Ни окна, ни двери, ни стены. Беседка похожа на перевернутый граненый стакан с конусообразной крышей. Вот зачем Калгану понадобилась эта фотография. Она играла роль путеводителя. Стоило написать на снимке адрес, а дальше все просто. Это была стопроцентная перестраховка на случай… На какой случай? Калган приближается к Москве. Если бы только знал авторитет Рукомойников, как давно ждет этой встречи Добрушин. Если бы только знал!

6

Итак, он действовал согласно схеме. Достал из сарая лопату, разбросал дрова, сваленные у беседки, и принялся за работу.

А схема требовала следующих действий. Четвертая грань к северу от проема. Тут все ясно. Он встал спиной к резной решетке и, заглянул в записную книжку: «Шесть». Добрушин сделал шесть шагов вперед. «Лево-три». Он повернул налево и сделал еще три шага. «Ствол». Но никакого ствола тут не было. Очевидно, имелся в виду ствол дерева. Добрушин стоял между двумя деревьями. Слева в метре от него росла яблоня, справа, чуть ближе, еще одна. В чем просчет? Ошибки быть не могло. Других граней он не найдет. Он потерял на поиски уйму времени и знал дом и участок лучше любого хозяина. Все дело в шагах. У каждого свой шаг. Точно. Если бы Калган передал свой клад доверенному лицу, то тот рисковал бы перерыть весь сад. А здесь нужна точность. Абсолютная точность.

Добрушин вернулся в дом и занялся поисками. Ему удалось отыскать старую ученическую линейку в двадцать пять сантиметров. Вернувшись в сад, он приступил к работе заново. Ползая на коленях по мокрой желтой листве, майор вымерял каждый сантиметр, вставлял в землю спички с отметками. На сей раз опыт удался. Он едва не стукнулся лбом о ствол яблони. Ну вот и приехали. Последний замер: «Право-один». Он отмерил метр и взялся за лопату. Работал он с ожесточением, ничего не видя перед собой. Яма получилась глубокой, когда, наконец, штык лопаты ударился во что-то твердое и соскользнул в сторону. Добрушин вновь встал на колени и начал разгребать землю руками.

Сначала появилась стальная крышка с ручкой и скважиной для ключа, потом обрисовался весь яшик, сорок на сорок сантиметров. Такой можно унести на руках в дом. Майор взялся за ручку и потянул стальной ящик на себя. Тот даже не шелохнулся.

Добрушин вновь стал окапывать сейф по кругу, но он не имел конца, уходя в землю на большую глубину, на метр или больше. О таких тайниках он уже где-то слышал. Сама камера хранения занимает куб. Не более тридцати-сорока сантиметров, потом идет перемычка и нижнее отделение, которое обычно засыпают речным песком. Получается неподъемная тяжесть, с которой могут справиться несколько человек, и то при помощи веревок и хорошего рычага.

На секунду он замер. Что-то не так с его головой. Он полностью потерял над собой контроль. В доме есть ключ. Кому нужны бессмысленные раскопки?! Семен размел кучи, сбросив землю назад и оставил только крышку, но и ту заложил бревном. Человек, потерявший столько денег, уже не мог ничего оставить на виду.

Добрушин вернулся в дом, поднялся в спальню, откинул паркет и достал спичечный коробок с ключом. Теперь тайны клада Калгана больше не существовало. Он вычислил его! Ай да Семен, ай да молодец! Всем нос утер. И еще утрет!

Заложив паркет на место, он бросил на него коврик и с волнением отправился вниз. Наступал самый торжественный и ответственный момент в его жизни. Теперь все пойдет иначе.

Когда он вышел на крыльцо, то увидел мужчину, который, закрыв за собой, калитку, направился к дому. Солидный, интересный мужик, со строгим, правильным лицом, в форме полковника ВВС.

На секунду Добрушин растерялся. Он был так далек от сегодняшнего дня и так не готов к встрече, что стоял и ждал, когда полковник подойдет к крыльцу.

Все правильно. Его расчеты оправдались. Перед ним стоял Калган. Хищник, готовый к прыжку. А он? Он даже пиджак не надел, который валялся в спальне, а в пиджачке лежал табельный пистолет. И чем же теперь встречать законного хозяина? Голыми руками? Не тот случай.

Добрушин клял себя на чем свет стоит. Он ждал этой минуты. Он знал, что Калган придет за своей добычей. Почему он не подготовился к встрече? Здесь под каждым кустом должно стоять по пулемету. В каждой комнате, по всем углам должны валяться заряженные пистолеты. О чем он только думал?

Несколько секунд мужчины мерили друг друга взглядами. Наконец Добрушин улыбнулся.

— Чем могу помочь, товарищ полковник?

— Трудно сказать, кто из нас нуждается в помощи. Вообще-то, я так, на минуточку, являюсь собственником этой дачи.

— Ах, вот оно что?! Отлично! Вас зовут Роман Филипыч? Я тут сторожем заделался. Раечка попросила. Они с моей женой подруги. На пару недель на юга подались. А мне велено охранять. Бомжи и шпана всякая по oкруге расплодились. Лазят черти, стекла бьют, барахлишко таскают, а менты только руками разводят.

— Ну ладно, сторож. Соловья баснями не кормят. Веди в дом, угощай. Устал я с дороги.

Добрушин посторонился и открыл дверь. Калган пропустил его вперед. Он не любил, когда чужой стоял за спиной, да и майор понял, что этот парень не даст себе расслабиться.

Вошли, сели за стол.

— Тебя как звать, сторож?

— Семен. Вы уж не обессудьте, но обед я не готовил. Так, кое-какая закусочка есть в холодильнике.

Полковник поставил портфель на стоя, достал из него шампанское, водку, яблоки, банку килек и лососи.

— Шампанское я, конечно, не для тебя волок, а водки выпьем за знакомство. Тащи рюмки, вилки, хлеб и консервный нож.

Добрушин отправился в кухню. В первую очередь он спрятал коробку с ключом, бросил ее в кастрюлю и прикрыл крышкой. В голове был хаос. Он никак не мог решить, что ему нужно делать. Такого волчару голыми руками не возьмешь. Добрушин хорошо помнил его личное дело. У мужика за спиной двенадцать лет службы в морской пехоте и огромный шлейф дерзких преступлений.

Семен вернулся в комнату и начал суетиться вокруг стола.

— Раечка говорила, будто вы на Кубе служите?

— Ты не мельтеши. Сядь, я сам банки открою. А с Кубы меня отозвали. Значит, так надо. В нашем деле вопросы не задают, а выполняют приказ. А ты чем на жизнь зарабатываешь?

— В издательстве работаю, редактором.

Добрушин отвечал не задумываясь. Слова слетали с языка раньше, чем он успевал подумать. Сейчас он вспомнил, что кинжал Калгана лежал в его кейсе, а тот валялся на кровати рядом с пиджаком. Ничего стоящего под рукой, кроме бронзовых подсвечников. Таким канделябром можно голову проломить, но разве ему дадут это сделать?! Он и размахнуться не успеет. Наверняка у Калгана пистолет под мундиром. И как он только ухитрился проскочить незамеченным в поселок? А может быть, Раков его видел в бинокль и дал сигнал тревоги? Такой оборот Добрушина не устраивал. Калган не должен открывать рта. Этот лучше любого адвоката себя защитит. И где тогда искать елку для игрушек? На кого вешать баб в целлофановых обертках?

Налили по рюмке, выпили, закусили.

— Так что мне теперь, сваливать восвояси, Роман Филипыч?

— Зачем, живи пока. Я тут немного ногу поранил, а ты мужик энергичный. Не откажешь несколько мелких поручений выполнить?

— Мне нетрудно.

— Ну а места здесь хватает. Пять комнат вместе с кухней. Выбирай любую, кроме моей верхней спальни.

— Я человек непривередливый. Меня все устраивает.

Выпили еще по одной. Добрушин не замечал в лице Калгана ни напряжения, ни сомнений. Он ему доверял хотя бы потому, что только Раечка могла рассказать историю про Кубу и военного атташе. А если Калган решил его оставить в доме, то, значит, он сумеет улучить момент, чтобы обезвредить его. Главное, не пороть горячку. Тут он вспомнил про тайник. В саду вырыта яма и завалена дровами, а под паркетом нет ключа. Стоит ему подняться на второй этаж, как все станет ясно. Майор вновь взглянул на подсвечник и прикинул план действий. Ничего не выйдет.