Страница 5 из 64
— Спасибо. Скажи-ка, Степан, чего человеку может не хватать здесь?
— У нас есть все. Мы живем лучше, чем в столице. Но как ни крути, ни верти, все мы сидим в зоне. Тот, кто там не был, меня не поймет. Большая половина горожан счастлива и ни за что не променяет свое счастье. Но это беженцы, уставшие от свободы, а нам ее не хватает. Кто-то видит, а кто-то нет эту самую прозрачную колючую проволоку, висящую над выездом из города. Скоро она появится и над новым мостом, который сегодня воспевали. Ладно. Пойду я. Жена заждалась. Если что, звоните.
Виктор, он же Степан, написал на салфетке четырехзначный номер и ушел. Когда Зимин решил расплатиться, официант сказал, что за все уплачено.
В гостиницу он возвращался, пошатываясь.
В то же самое время в другой части города в одном из элитных ресторанов проходила вечеринка. Здесь гуляли горожане, чей уровень доходов не заставлял их думать о расходах. Они могли себе позволить тратить столько, сколько нужно и не нужно. Такого рода вечеринки устраивались компанией раз в неделю в одном и том же составе. Это звено относилось к деревообрабатывающему клану. Таких мощных кланов в городе насчитывалось с десяток, и они никогда не перемешивались между собой, не враждовали и не дружили. Каждому достался свой кусок пирога, делить им было нечего. И это нормально. В здоровом теле здоровый дух. Каждая часть большого организма выполняла свои функции. Нарушить отлаженную систему мог только вирус или рак, пожирающий все щупальцами метастаз. Однако она была защищена опытным доктором в лице мэра, который строго следил за общим здоровьем организма, пресекая доступ инфекции к своему детищу.
Шесть женщин, шесть мужчин, все связаны семейными узами. Семейный круг из двенадцати персон, занятых общим делом.
Впрочем, не все. Один из мужчин не имел ни малейшего отношения к дереву, но его жена работала главбухом на домостроительном комбинате. Доходное дело, учитывая тот факт, что кирпичи в таежном захолустье не делали, а привозить их издалека глупо: каждый кирпич из глиняного превращался в золотой. Даже и мысли такой ни у кого не возникало. Тут к дереву относились с большим уважением. Никакой камень не сравнится с сибирской сосной или лиственницей. Мужа бухгалтерши звали Антоном. Антон работал в автомастерской механиком, считался лучшим в городе. И все же — рабочий класс, и тут никуда не денешься. Но, как было принято, жена везде таскала его за собой. Семья -святое. Правда, он так не считал. И вообще ему в этой компании было скучно. Сидел где-нибудь в сторонке, попивая пиво, и наблюдал, как остальные бесятся, устраивая пляски на столах.
Компашка арендовала второй этаж ресторана, куда допускались лишь проверенные официанты, меняющие блюда и битую посуду на еще не битую. С каким бы удовольствием он посидел дома у телевизора или почитал! Но муж большой начальницы обязан выбираться на светские пирушки. Была и другая причина. Его жена Леля каждый раз напивалась до чертиков, он на руках доносил ее до машины и вез домой, выслушивая по дороге матерные пошлости, оскорбления и прочую чушь. Потом укладывал ее в постель, и она тут же засыпала. Антон спускался вниз, включал видеомагнитофон, брал из холодильника пиво и смотрел записи автогонок «Формулы-1» либо листал старые журналы, которыми были забиты все книжные шкафы. По статусу у Антона с Лелей имелся свой двухэтажный дом в двенадцать комнат. У каждого по две машины. Леля ездила на престижных иномарках, Антон собирал себе машины сам. Денег в семье хватало, но ими распоряжалась жена, а мужу они были без надобности. Все, что хотел, он имел, а если разобраться, то ему ничего и не хотелось. Флегматик. Жил тихо, помалкивал. Но в городе его уважали. Рукастый мужик. Любую машину мог починить, из рухляди конфетку сделать. В работе он забывался. Вечера просиживал в пивных, играя в бильярд, иногда ходил в гости к своему начальнику или к инвалиду Кузьме. Так просто. Время убить. Дома делать нечего. Жена возвращалась поздно, да и о чем с ней говорить? Правда, и с друзьями он был немногословен. Кузьма обычно жаловался на свои болезни, а начальник думал только о работе и о расширении бизнеса. Вот и все удовольствия сорокалетнего мужчины, проживающего в Раю.
Сидя на диванчике в ресторане в полутемном углу, он наблюдал, как его жена танцевала с директором комбината, отдавливая ему ноги. Уже нагрузилась. Наблюдать за этой парочкой ему приходилось частенько. Еще год назад Антон обнаружил анонимку, прижатую «дворником» к лобовому стеклу его машины. Она не удивила. Ради любопытства все же подъехал в определенное место к гостинице «Кедр», остановился метрах в ста от входа и видел, как его жена вместе со своим начальником выходила из здания отеля. Сели по своим машинам и разъехались. И что, убедился? А дальше? Он смолчал. Спустя полгода уже знал расписание тайных свиданий. Их даже тайными не назовешь. Городок небольшой, все все знают. Антон смирился. Что он может изменить? И нужно ли? Просто он стал еще более одиноким, чем был. Приходилось паясничать: ездить на вечеринки, пожимать руку директору и выслушивать пьяные откровения о том, какая стервозина у того жена, как она давит на него. Приходилось кивать головой, изображая сочувствие.
Никите Луговому было под шестьдесят. Крепкий мужик, прошел Афганистан, имеет два боевых ордена, а перед женой — тряпка. И хватало наглости жаловаться Антону. Но кому еще в жилетку поплакаться? Не своим же сослуживцам. Антон молчун, болтать не будет.
Жена Лугового Екатерина Андреевна Ольшанская слыла женщиной жесткой, это так. К сорока годам она уже выбилась в лидеры, стала первой женщиной-предпринимателем в Тихих Омутах. Головастая баба, с крепкой хваткой, удача от нее носа не воротит. Комбинат являлся ее собственностью, а директором она сделала своего мужа. Нормальная ситуация. Антон ее монстром не считал. К нему Катя относилась нежно. Парень красивый, правда, мямля. Захотелось как-то сумасбродной предпринимательнице заполучить Антона на пару часов для своего удовольствия, однако он никак не отреагировал. Но после того как узнал об отношениях своей жены с Никитой, сам проявил интерес к Кате. «Проявил интерес» -громко сказано, конечно. Всего-то пригласил ее на танец во время очередного сабантуя. Но если учесть тот факт, что Антон вообще никогда не танцевал на вечеринках, Катя приняла мелкое, никем не замеченное событие как знак. Нужен ли ей Антон, вопрос спорный, а победа нужна. Ей еще никто ни в чем не отказывал.
Катя объявилась в мастерской на следующий день и сказала, что он нужен Леле, а поскольку она едет на комбинат, то может его подбросить. И подбросила. Дом у нее имелся на берегу реки километрах в пяти от города. Обустроен не хуже городского. Вряд ли ее муж о нем знал. Кого еще хозяйка сюда водит, Антона не интересовало, хотя Катя сказала, будто любит здесь отдыхать одна, когда ей все эти рожи надоедают и тошнит от работы. Только для одной кровать два метра на два великовата. Как потом высказалась Катя: «Случка удалась». Она не любила сдерживать себя в выражениях. Нельзя сказать, что после того раза встречи стали регулярными, но бывали время от времени и, конечно, по инициативе Катерины. Антон в этом тандеме играл роль солдата: приказали, и он прибыл по назначению в указанный срок. Но уже сам и без сопровождения. Домик в пригороде ему нравился. Позволяла себе Катя со своим тайным любовником любые вольности, которые вряд ли демонстрировала мужу. Были у нее и склонности к извращениям, партнер реагировал нормально, и она себя не сдерживала. Разговоры дамочка вела только о сексе, а он слушал и кивал. Ее устраивала молчаливость Антона. Он умел слушать, и многие это ценили. Особенно когда хочется выговориться, да некому. А тут живой человек, в глазах участие и к тому же умеет держать язык за зубами. Ценный собеседник. Но от него никто никогда жалоб не слышал. С чего бы ему на жизнь сетовать? Свой дом, машины, работа для удовольствия, а не ради зарплаты. И жена — женщина эффектная, с классной фигурой. Живи и радуйся.